Установлено, что осужденный Б. в период отбывания наказания в ФГУ ИК-5 специалистами психологической службы характеризовался как склонный к суицидальным проявлениям. Однако администрацией учреждения должных профилактических мероприятий, направленных на пресечение возможного самоубийства Б., проведено не было, и он причинил себе телесные повреждения, от которых впоследствии скончался.
По данному факту Советско-Гаванской городской прокуратурой в адрес начальника УФСИН России по Хабаровскому краю внесено представление об устранении выявленных нарушений закона и о привлечении к дисциплинарной ответственности виновных лиц. По результатам служебной проверки приказом начальника УФСИН России по Хабаровскому краю сотрудник УИС привлечен к дисциплинарной ответственности.
Удивительное это все-таки явление - цинизм правоохранительных формулировок.
Не провели мероприятия. Человек повесился потому, что администрация учреждения не провела профилактических мероприятий. Надо было в отношении осужденного (ударение на «у») Б. провести мероприятия. Тюремный психолог должен был с ним провести профилактическую беседу. А начальник смены (или какой-нибудь еще начальник) должен был провести ряд профилактических бесед с осужденными, пользующимися авторитетом в коллективе осужденных. И вообще, надо было больше внимания уделять воспитательной работе с осужденными. Тогда бы осужденный Б. не повесился, а продолжил бы свой путь к исправлению, к выходу на свободу с чистой совестью. Ну ничего, прокуратура вынесла представление, и все нарушения будут устранены. Психолог побеседует с очередным осужденным, склонным лезть в петлю от невыносимости тюремного существования. Пояснит ему, что лезть в петлю нельзя, запрещается, является серьезным нарушением дисциплины. А начальник смены или начальник исправительного учреждения побеседует с осужденными, пользующимися авторитетом, короче, если еще хоть один хрен у вас там повесится, я вам такую жизнь устрою, костями срать будете, и воспитательной работе с осужденными будет в целом уделяться гораздо больше внимания, и наступит порядок, а потом еще какой-нибудь осужденный повесится или будет убит, и надо будет снова усиливать воспитательную работу, ну, что делать, такая нелегкая служба, наша служба и опасна, и трудна.
Непонятно, почему все эти исправительные учреждения до сих пор все вместе не провалились куда-нибудь в преисподнюю, в магму, в центр Земли.
В период с марта по май 2008 года в 4 км от деревни Подол Бологовского района Тверской области с территории неохраняемой базы ГП «Бушевецтехтранс» неизвестные с использованием грузового автотранспорта похитили рельсы и техническое скрепление железнодорожного полотна общим весом 3,5 тыс. тонн.
Ущерб, нанесенный преступниками, по подсчетам правоохранительных органов, превысил 16 млн 515 тыс. рублей. Теперь следствию предстоит выяснить, куда бесследно растворились три с половиной тысячи тонн железной дороги и куда в это время смотрели ее владельцы.
Собственно, комментировать особенно нечего. Растет впечатляющий ряд трофеев «черных металлургов». Вышка ЛЭП. Памятник Ленину. Танк Т-34 (правда, попытка неудачная). Орел от Александрийского столпа. Теперь вот целую железную дорогу утащили. Несколько километров, поди.
Сейчас на юге США свирепствуют какие-то особые тропические муравьи, которые перемещаются гигантскими стадами. Они методично уничтожают все электрические провода и устройства, которые попадаются им на пути. И никакого спасения от них нет.
Очень похоже. Только вместо проводов - металл.
Молодые люди из Марий Эл совершили убийство из-за 40 рублей. Уголовное дело направлено в суд. Компания из двух молодых людей и девушки, провожая девушку из поселка Куженер, выяснили, что девушке не хватило 20 рублей на проезд домой. Парни решили найти для нее недостающую сумму и примерно в 5 утра вышли на улицу. Около здания районного суда им повстречался пьяный гражданин, на которого они и напали. Потерпевшего избили, душили, но в его карманах обнаружилось всего 40 рублей. Затем один из нападавших вернулся к избитому мужчине и нанес ему семь ударов камнем по голове. Потерпевший скончался на месте происшествия.
Как отмечают следователи, личности виновных удалось установить, но доказать их причастность было очень сложно. В течение 8 месяцев добывались доказательства, проведено 12 экспертиз. Один из молодых людей обвиняется в совершении разбойного нападения группой лиц (ст. 162 ч. 2 УК РФ) и убийстве (ст. 105 ч. 1 УК РФ), второй - в совершении разбойного нападения группой лиц и пособничестве в убийстве (ст. 33 ч. 5, ст. 105 ч. 1 УК РФ). Им грозит наказание от 10 до 15 лет лишения свободы.
Есть в этой дикой истории одна небольшая подробность, вводящая в некоторый ступор.
Им ведь хватало. Хватало отобранных денег. Нужно было двадцать рублей, побили мужика, пошарили по карманам, нашли сорок. Все, хватает, даже на двадцатник больше, чем нужно. С запасом. Девушка может спокойно уехать из поселка Куженер к себе домой, и еще останется на сигареты или бутылку дешевого пива.
И ведь они уже пошли, поколотили человека, оставили лежать, ладно, ребят, пошли, да ну его, пошли, тебе говорят. Наверное, избитый мужик нашел в себе силы что-то прокричать оскорбительное: суки, козлы, я вас запомнил, вы у меня сядете все - или еще что-то… И этот «один из нападавших» решил вернулся и добить жертву.
Что же ты, парень, наделал.
Дмитрий Данилов
* БЫЛОЕ *
Мария Бахарева
Грачевка, Драчевка тож
Проститутки на улицах старой Москвы
Пляс Пигаль и бульвар Сен-Дени в Париже, Репербан в Гамбурге, Патпонг в Бангкоке - в наши дни знаменитые районы «красных фонарей» - это не столько гнезда разврата, сколько крупные центры развлечений. Проститутки больше позируют перед камерами туристов, чем занимаются своими непосредственными профессиональными обязанностями. В сегодняшней Москве туристический потенциал порока всерьез не рассматривается: фотографий борделей в краеведческой литературе не публикуют, экскурсии по злачным районам не устраивают. А ведь и нам есть чем привлечь любопытного путешественника: сейчас в столице, конечно, района красных фонарей нет, но это вовсе не значит, что его никогда и не было: был и район - Сретенская гора, между нынешним проспектом Сахарова и Цветным бульваром, были и фонари - «висячие, на желтых прутьях, «…» большинство - восьмиугольные». Здесь, на Грачевке и Сретенском бульваре, в Головином, Соболевом и Пильниковом переулках на протяжении нескольких десятилетий была сконцентрирована основная масса публичных домов города. Антон Павлович Чехов как-то раз обвинил издателя «Нового времени» Суворина: отчего, дескать, в вашей газете никогда не пишут о проституции, «ведь она страшное зло. Наш Соболев переулок - это рабовладельческий рынок». Чехов знал, о чем говорил, не понаслышке - он жил в самом сердце этого рынка, «в подвальном этаже дома церкви святого Николая на Грачевке, в котором пахло сыростью и через окна виднелись одни только пятки прохожих».
Легальная история московской проституции отсчитывается с 1844 года, когда в городе открылся второй после петербургского врачебно-полицейский комитет. Он размещался в здании Сретенской полицейской части (неподалеку от нынешнего здания концертного зала «Мир»). Раз в две недели каждая зарегистрированная проститутка была обязана явиться в комитет, чтобы пройти медицинское освидетельствование. Кроме того, сотрудники комитета должны были регулярно инспектировать бордели, кабаки и прочие злачные места, где могли работать проститутки. Штат комитета был крошечным, и, чтобы облегчить ему работу, было принято решение выдавать разрешения на открытие домов терпимости в районах, так сказать, «шаговой доступности» от Сретенской полицейской части. Это и стало причиной того, что московский район «красных фонарей» раскинулся именно вокруг Сретенки и ее окрестностей. В 1889 году, когда врачебно-полицейский комитет был упразднен, а надзор за проституцией передан в ведомство московской городской думы, центральную амбулаторию для осмотра проституток разместили еще ближе к «клиенткам» - прямо на Грачевке, в доходном доме Гирш.
К тому времени практически вся Грачевка (ныне - Трубная улица) была занята борделями и меблирашками, в которых жили «вольные», или «бланковые» проститутки. «Дома были на разные цены: от полтинника… до 5 рублей за визит; за ночь, кажется, вдвое дороже», - писал в своих воспоминаниях профессор Н. М. Щапов. Удивительная для мемуаров точность - и в самом деле, московские бордели официально делились на три категории. В публичных домах высшего разряда с клиента брали по три-пять рублей за визит и по червонцу за ночь. В борделях второй категории цены «за раз» колебались от полутора до двух рублей, а за ночь - от трех до пяти. В третьесортных домах терпимости один половой акт стоил 30-50 копеек, а ночь любви обходилась в рубль-полтора.
