Социальная напряжённость возрастала. К осени масштаб протестов превышал уровень периода свержения монархии. Массовые выступления низов ещё вчера охотно использовались либералами для шантажа слабевшего монарха. Теперь же, неожиданно для «победителей», отдельные вспышки народного гнева развернулись в действительно широкое движение. Оно постепенно начинало создавать собственные формы объединения, мало подконтрольные организационным усилиям либералов и правых социалистов. Наряду с респектабельным Временным правительством по всей России начинают действовать Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Россия из временно либеральной готовилась стать народной, советской. На смену «оранжевой» шла настоящая красная революция. Это ещё один урок 1917 года – начавшись, революция не станет считаться с издержками и жертвами, она не завершится до тех пор, пока самые глубинные чаянья народа не будут удовлетворены. Поэтому легче не доводить дело до катастрофы, чем потом пытаться ввести её в спасительные берега.
И всё же большевикам удастся именно это. Разрушительные течения, вырвавшиеся в феврале 1917 года, они смогли перевести в конструктивное, созидательное русло. Началось решение вопросов, которые не решили ни царское, ни Временное правительства. Причём стартовые условия, в которых начинали большевики, были несоизмеримо хуже тех, что получили либеральные оппозиционеры в феврале. Экономика фактически уже умирала, хлеба в городах не было, страна распалась на пытавшиеся выжить в одиночку уделы, фронт развален, армия разбегалась, центральной власти никто не подчинялся. Подобно Петру I, большевики поставили Россию на дыбы, повернули на путь постепенного выхода из катастрофы. Красный Октябрь сказался, конечно, на судьбах всего мира. Но для нас, русских и представителей других жителей большой исторической России или, как теперь говорят, Русского мира – главное значение Октября именно в этом. Большевики, внешне, на публику выступавшие с крайне интернационалистскими лозунгами, на практике смогли понять и воплотить в жизнь наиболее глубинные национальные интересы. Это позволило им стать из партии революционеров и низвергателей партией прагматиков и созидателей.
Анализируя причины прихода большевиков к власти и их победы в Гражданской войне, крупный деятель эмиграции, один из теоретиков сменовеховства профессор Н.В. Устрялов сформулировал её с предельной откровенностью. «Противобольшевистское движение, – признавал он, – … слишком связало себя с иностранными элементами и потому окружило большевизм известным национальным ореолом, по существу чуждым его природе». Большевикам удалось убедить огромные массы людей, прежде всего крестьянства как носителя традиционного народного патриотизма, что именно они являются защитниками целостности и независимости России. «Живой и понятный лозунг, умело брошенный большевиками, имеющий конечной целью объединение России и сохранение её целостности, сам собой поднимает народ и заставляет его браться за оружие. А тот же призыв за «единую неделимую» в устах вождей антисоветского движения оставался в большинстве случаев немым для широких масс населения», – должен был признать, осмысливая причины неудачи Белого движения, видный участник сначала антибольшевистского подполья, а затем главком вооружённых сил коалиционной Уфимской директории генерал В.Г. Болдырев.
И это ещё один урок 1917 года – наш народ невозможно долго обманывать радужными и заманчивыми лозунгами. Нужны дела, нужны солидарность и сопричастность каждого. Только признав правоту народа, поддержав живущее в нём стремление к справедливости, можно не только уберечь страну от потрясений, но и сделать новые шаги вперёд. Ведь именно на прочном фундаменте Красного Октября 1917 года стоят две другие главные Победы нашего народа в XX веке: Победа 1945 года и космический прорыв 1961-го. Что мешает сдать на «отлично» экзамен по истории сегодня и столь же решительно начать движение завтра, тем самым избежав исторических ловушек и потрясений?
Наказание, благо или каприз истории?
Наказание, благо или каприз истории?
Политика / Дискуссия / Век революции
Шульгин Владимир
Теги: Октябрьская революция
Христианский взгляд на Октябрьскую революцию
Вяземский считал, что в России революционной являлась царская власть, а народ в массе своей и до XIX в. оставался консерватором. Как и его учитель Карамзин, высказывающийся о «вине» Пётра I, как Пушкин, назвавший великого монарха «протестантом царём», Вяземский понял, что глубинную причину отечественной революционности следует искать в «петербургском» уклонении от «московской» традиции.
Задолго до XX века верховная власть продемонстрировала плюсы и минусы эпохальных перемен «по теории», реформ, презревших обычай, «привычку – душу держав» – по меткому определению Пушкина. Тогда создание передовых армии и флота обернулось расколом народа.
Исходя из этого, и 1917 год стоит воспринимать как великий, но частный случай революционной модернизации, в которую наша страна вступила ещё во второй половине XVII в. Россия, с одной стороны, противостояла Западу, с другой, завидовала ему, при этом нередко забывая о своих самобытных началах. Так что у большевиков были и отечественные предшественники.
Наше общество до сих пор расколото в оценке Революции, выпавшей на 1917 год, величие которой вполне соответствует месту России в мире, родившей Сталина, этого «красного Августа», человека поистине «земшарного» масштаба.Не утихают «либеральные» нападки на большевизм, который подчас воспринимается, как нашествие марсиан, напавших сначала на чистых реформаторов Февраля 1917-го, а уже затем ударивших по народу. Конечно, все эти инвективы – следствие забвения единства и преемственности отечественной истории. Говоря коротко, если бы не случилось измены либералов законному царю, совершённой ради перехвата верховной власти, то у большевиков не было бы возможности осуществить очередную «властную рокировку».
Люди здравого смысла это понимают. Как-то проф. С.П. Капица вспоминал, что его отец, столь много сделавший для создания «ядерного щита» России при Сталине, цитировал Апостола Павла, учившего, что всякая власть «от Бога». Эта истина помогает нам пролить свет и на природу государственности, и оценить Революцию с христианских идейных позиций. Государственная власть либо делегируется Богом, и тогда по молитвам народа к нему нисходит Царство, либо народу попускается (разрешается), если он того желает, попробовать самому установить верховную власть. В первом случае люди соглашаются жить «по Богу», во втором, революционном – «по человеку». И таким человеком сначала, после Октябрьского завершения дела Февраля, стал Ленин, а затем, в результате ожесточенной борьбы за лидерство, всю власть взял Сталин.
Вспомним предысторию воцарения большевиков. Смута в умах, генералитет за исключением буквально единиц изменяет законному царю, потребовав от него отречения, то есть нарушения Основных Законов Российской Империи. Позже генерал Алексеев, зачинатель Белого движения на Дону, будет раскаиваться, что сыграл страшную роль по организации коллективного неповиновения командующих Императору, поняв – не будь измены, не случилось бы и Гражданской войны.
Ужас был и в том, что преобладающая часть священноначалия Русской Церкви не осмелилась сказать «нет» разрушительному Февралю, думая, что наступила возможность, наконец, отказаться от казенной обер-прокурорской опеки Синода, которую установил Петр Великий. Даже церковные люди попали на время в плен революционного сознания, не умея предположить, что заклейменный Синодальный период при царях очень скоро покажется им сущим раем по сравнению с тем положением, которое установится при Ленине, когда верующие будут изничтожаться тысячами. Поэт Максимилиан Волошин был прав, когда пенял России, одурманенной революционными лозунгами: «Ты царевой быть не захотела...».
В результате самочинных действий революционеров-февралистов, законный Государь был пленён в собственном поезде. Царь почувствовал всеобщую «измену, трусость и обман», о чём и записал в дневнике. Что же произошло в глубинных основах бытия России? Была устранена законная Христианская государственная верховная власть . Теперь сами люди решили «всем володети». В середине XIX в. архимандрит Феодор (Бухарев), размышляя о священном, сокровенном характере русского Царства, говорил, что царскую власть «вымолило» у Небес немощное людское бессилие. В 1917 же году множество людей возомнило, что Бога нет, значит и Царя не надо . Сейчас как Божий день ясно, какого преступного масштаба была эта ошибка! Недаром солдаты падали в обморок во время прощания с ними царя, которого лишили власти генералы, обернувшиеся революционными «фуриями».
