Ознакомительная версия.
Украина на протяжении многих веков была иной Россией — более европейской, культурной. Другая Россия делала культурную прививку Московской Руси.
Пусть при царизме Малороссия была колонией. Но это была самая значительная колония из всех, которыми располагала империя. До наступления советской власти Малороссия занимала одно из самых почетных мест в табели о рангах территорий, входивших в состав Российской империи. Промышленное и сельскохозяйственное производство Украины составляли конкуренцию самым развитым государствам Европы. Современные исследователи истории Украины даже задаются вопросом: была ли на самом деле Украина российской колонией, или Россия была колонией Украины? Известно, что Украина «давала 71 % общероссийской добычи угля, 68 % выплавки чугуна и 58 % стали. По густоте сети железных дорог Украина не уступала центральным районам России», свеклосахарная промышленность обеспечивала 80 % общероссийского производства сахара[13].
При этом в период до Первой мировой войны Москва не занималась таким бездумным выкачиванием ресурсов с территории Малороссии, как это происходило в советское время. Промышленность и сельское хозяйство развивались в относительно рыночных условиях. Достаточно сказать, что «в угольной промышленности Украины иностранцам принадлежало 63 % основного капитала, в металлургии — 90 %»[14], однако ресурсы реализовывались в соответствии со спросом на условиях конкуренции, принося доход от налоговых поступлений в государственную казну и обеспечивая развитие производительных сил в самой Малороссии.
Очевидно, что без Украины не было бы той России, какой она была до Первой мировой войны. И если бы украинцам удалось сохранить независимость, то, как отмечают современные исследователи, «Россия лишилась бы своего главного источника снабжения продовольствием и сырьем… потеряла бы прямой доступ на Балканы в центральную часть Восточной Европы… Россия перестала бы быть великой державой… Украина со своими колоссальными природными ресурсами, развитой промышленностью и сельским хозяйством, населением, достаточно образованным для реализации этих преимуществ, естественно, могла превратиться в одну из ведущих европейских держав»[15].
Была ли Украина российской колонией, или Россия была колонией Украины? Украина давала 71 % общероссийской добычи угля, 68 % выплавки чугуна и 58 % стали. По густоте сети железных дорог Украина не уступала центральным районам России…
Мы говорим здесь о трех войнах России с Украиной: о первой в 1917–1920 гг., о второй в 1939–1954 гг., а в качестве третьей войны рассматриваем то, что происходит сегодня. Однако следует ли называть все происшедшее между Украиной и Россией в последние сто лет войнами? И стоит ли называть эти события войнами России с Украиной, а не наоборот — Украины с Россией? Это с какой точки зрения смотреть. Здесь речь идет об Украине и украинцах, и, значит, это их право называть происходящее так, а не иначе.
В ходе первой войны Украины с Россией российский противник был представлен правительствами самого разного толка — от Временного правительства Львова-Керенского, до военного «правительства» Деникина и большевистского Совнаркома. При этом из всех перечисленных Временное правительство оказалось наиболее предрасположенным к принятию государственной самостоятельности Украины. Но не ввиду своего либерализма, а скорее всего по недоразумению: начать вооруженным путем отстаивать принадлежность Украины России Керенский не успел только потому, что его правительство арестовали в Зимнем дворце в октябре 1917 г. большевики.
Украинскую сторону в той войне представляли также разные лидеры и правительства. Первое из них было сформировано вскоре после Февральской революции в 1917 г.: оно известно как Украинская центральная рада, где «рада» — эквивалент российского «совета». Этот орган, как и Петроградский совет в тогдашней столице России, был социалистическим по существу, при этом он признавал поначалу верховенство над собой Временного правительства в Петрограде. Но к январю 1918 г. руководители Рады уже отчетливо понимали: если с Временным правительством еще можно было вести какие-то переговоры, то пришедшие к власти в октябре 1917 г. большевики соглашались только на такую «независимость» Украины, которая будет управляться из России. И Рада своим Первым Универсалом поспешила провозгласить независимость.
Характерно, что абсолютно все окружавшие Украину в течение 1917–1920 гг. претенденты на ее территорию хотя и отличались друг от друга по своим политическим задачам и целям, но сходились в одном: в отношении к Украине как к вероятному сырьевому и культурному придатку, не более того. И одному из претендентов реализовать такие планы в отношении Украины в конце концов удалось…
Однако такое феодальное отношение к Малороссии сложилось задолго до пришествия большевиков. Видный социал-демократ, глава правительства Украинской народной республики, а затем председатель правительства Директории Владимир Винниченко цитирует в своих воспоминаниях секретную инструкцию Екатерины II, предназначавшуюся ею для председателя сената и министра юстиции кн. А. М. Вяземского. Инструкция эта касалась потенциального стремления Украины и украинцев к национальному самоопределению: «Мнение, что они (малороссы) есть нация, абсолютно отдельная от нашей, аморально… Бороться с их фальшивыми, непристойными республиканскими идеями… Малороссия, Ливония и Финляндия это провинции, которые управляются своими местными законами… было бы… глупостью называть их иностранцами и обращаться с ними как с такими»[16].
Мнение, что малороссы есть нация, отдельная от нашей, аморально… Бороться с их фальшивыми, непристойными республиканскими идеями…
Свято соблюдая эти заветы Екатерины, российские государственные деятели во все последующие времена насильственно нивелировали национальную культуру и самосознание украинцев. Дошло до того, что в 1863 г. царский министр внутренних дел гр. П. А. Валуев, напуганный Польским восстанием, выпустил распоряжение, официально запрещавшее выпуск религиозной и просветительской литературы на украинском языке. Так однажды высказанное на самом верху мнение стало руководством к действию для представителей всех российских властей — в том числе для тех, кто занял апартаменты в Кремле в начале XXI в. Для Москвы во все времена Киев был и остается столицей колонии; великороссы с традиционным недоумением воспринимают стремление украинцев к независимости. Владимир Винниченко в своих воспоминаниях о периоде борьбы за Украинское государство приводит в качестве примера такого отношения характерный разговор между двумя солдатами — русским и украинцем:
«Салдат великорос стоiть против салдата українця. Спорять i начинають сердитися:
— Що ж то буде, — говорить великорос, — всi зачнуть вiдокремлюватися, українцi, Литва, Сибiр… Ви хочете всiх звiдси вигнати…
— Товарищу! Ви говорите дурницi! Ви не читали нашої програми.
— Якi дурницi, коли я сам чув: i то наше й то наше… Вчора на станції кричать: “I станція наша!” Чому ми вiд вас не вiдокремлюємося, а ви хочете вiд нас вiдокремитися?..
Українец вибухає: — Та ідiть собі, куди хочете! Геть на всі чотири! Ми вас не тримаємо! Ще з-заду дамо копняка!»[17]
Павел Скоропадский, гетман Украины в течение 28 апреля — 14 декабря 1918 г., хотя и объявил «федерацию» с Россией, сделал это вынужденно, исключительно в попытке удержания власти — такой же, какие предпринимали задолго до него другие вожди нации. Но и он сам, и его предшественники делали это еще и в целях защиты территории Украины от полного разорения, а нации — от уничтожения. Силы нужны были для новых боев за независимость в будущем, у Скоропадского не было в этом сомнений: «Великороссы говорят: “Никакой Украины не будет”, а я говорю: “Что бы то ни было, Украина в той или иной форме будет. Не заставишь реку идти вспять, так же и с народом, его не заставишь отказаться от его идеалов. Теперь мы живем во времена, когда одними штыками ничего не сделаешь”»[18].
Правда и то, что помимо России другие великие (в своих имперских амбициях) государства неоднократно предпринимали попытки взять под опеку территорию Украины — разумеется, не бескорыстно. Монгольское нашествие 1240 г. среди прочих бед на восточнославянских землях принесло уничтожение Киевской Руси. За нашествием последовало владычество над Украиной Литвы, затем Польши. Богдан Хмельницкий вплоть до заключения в 1654 г. Переяславского договора о переходе Малороссии под длань Москвы предпринимал самостоятельные попытки противостоять притязаниям Речи Посполитой. Но в итоге гетман пришел к необходимости обратиться за защитой к Москве, и с тех пор развитие Украины было предопределено политической и культурной доминантой России. Иван Мазепа, заключивший договор со шведским королем Карлом XII против Петра I, проиграл тогда, когда шведы побежали в битве под Полтавой в 1709 г. Но и Хмельницкий, и Мазепа по сути своей были проявлениями одних и тех же попыток нации обрести независимость. Однако каждый раз перед очередным вождем украинской нации возникал простой выбор из двух зол: чтобы защитить страну от одного государства, необходимо было добровольно встать под опеку другого. То есть проигрыш был заранее предопределен.
Ознакомительная версия.
