Результат хорошо известен. Кремль "оклемался" за три месяца. Вышвырнул сначала Скуратова, нарушив все существующие "правила игры", а затем и Примакова. После чего легко повлиял на голосование по импичменту 11 мая 1999 г.
Далее была разработана модель "патриотизма" и победоносной войны в Чечне, которая вознесла незаметного и сероватого Путина на премьерское кресло, закрепив за ним через ТВ образ "крутого" защитника русских и чуть ли не национального патриота, способного "мочить в сортире" врагов своего народа. Сам Путин принимал активнейшее участие в отставке Скуратова и Примакова, а затем и в давлении на Лужкова.
К октябрю 99-го популярность Путина колебалась в пределах 50-60%. Но это вовсе не означало готовности голосовать за него в качестве будущего президента. Уровень поддержки определялся ходом акции в Чечне и образом нового, здорового главы исполнительной власти. Однако это дало "партии власти" возможность вывести свое "Единство" (с 10-процентным вбросом) на вторую позицию в Госдуме. Фактически же было получено реальное большинство для манипуляции другими фракциями. Более того, "опускание" ОВР при полном "молчании ягнят" открыло возможности дальнейшего политико-пропагандистского давления на Лужкова и губернаторов. Сначала под угрозой "закрытия трубы" отползли в сторону Кремля Шаймиев и Рахимов, а затем по их стопам последовал Яковлев, о "проделках" которого было хорошо информировано не только питерское управление ФСБ — тем более, что именно здесь концентрировались все собственно "путинцы". Основным результатом этих маневров стало отделение "Всей России" от "Отечества", что разрушило формулу ожидаемого в Думе большинства, которое могло сложиться между КПРФ (от 140 до 150 голосов) и неразделенной "ОВР" (порядка 90 голосов).
Кроме того, Кремль удачно использовал ошибки Лужкова, который имел неосторожность рефлекторно ответить на телевизионные обвинения ОРТ в "прокоммунистичности" нападками на коммунистов, усиленными давним "делом Макашова", что и сделало возможным укрепление негласного взаимодействия Кремля с КПРФ. Та же ситуация сказалась и на голосовании по Селезневу, бросившему было перчатку ОВР в Московской области, а также на последующем распределении думских комитетов — с еще большим расхождением коммунистов и ОВР. Тем самым политическая безысходность Кремля была полностью преодолена. Тем не менее оставалась главная задача: привести на место Ельцина "нужного" преемника.
Компартия не сумела воспользоваться ситуацией после дефолта 17 августа 1998 года и перехватить инициативу.
ПОБЕДНЫЙ БРОСОК
Итоги выборов 19 декабря показали Кремлю, что все готово для успешного решения и этой задачи. Но все же наличие Примакова или Лужкова среди кандидатов резко усложняло ситуацию. Обе эти фигуры, вместе или порознь, легко набирали в первом туре до 15% голосов при постоянных 25-30% у Зюганова. Не менее 10% набирали и "маргиналы" — от Анпилова до Явлинского. Следовательно, перед Путиным маячила перспектива "второго тура" с неясными перспективами на победу. Нельзя было исключать даже союза Зюганова с Примаковым (Лужковым) в обмен на глобальную конституционную реформу и пост главы правительства.
Эти опасения и обусловили тактику Кремля. Во-первых, требовалась внеочередная выборная кампания с укороченными сроками, что подразумевало досрочную отставку Ельцина. Как и чем убедили "дедушку" устроить новогодний подарок "дорогим рассиянам" — сие пока неведомо, да и не столь важно. Кроме того, Кремль четко взял курс на более тесные контакты с руководством КПРФ. Во-вторых, Лужков был раздавлен и снят с дистанции не только и не столько стараниями Доренко-Березовского, сколько предъявлением ближайшему окружению и родственникам "лучшего мэра" конкретных материалов, грозящих при "неправильном поведении" перерасти в уголовные дела,— грозящих тем более ощутимо, что в кресле генпрокурора Скуратова прочно засел близкий друг Березовского, "сочинский кадр" В.Устинов, который просто не реагировал ни на какие "толстые намеки" пролужковской прессы о своей коррумпированности. Лужков был сломлен и отказался от борьбы.
Оставался Примаков, которого "нейтрализовали" через Америку, в чем преуспел Анатолий Борисович, который задействовал своих контрагентов в клинтоновской верхушке и в международных финансовых кругах. Когда официальное отречение "академика" от президентских амбиций состоялось, дальнейшее было делом голой "пиаровской" техники.
Второй тур против Зюганова не вызывал сомнений в своем исходе, но время теперь активно работало против Путина: он не мог уже обещать большего ни одной из "групп поддержки" — тем более "красным губернаторам", на которых было потрачено столько времени и сил. Ведь не секрет, что именно им сам "наследник" и его доверенные лица рассказывали, что и.о. президента на самом деле — свой, советский офицер спецслужб, государственник до мозга костей, с которым региональные лидеры получат максимальную поддержку своей деятельности без опасности идеологического "наката" и судебных расследований. Кстати, последние, уже в виде кнута, тоже сыграли немалую роль в нейтрализации "красного пояса". Так, "батька" Кондратенко публично отмежевался от призывов голосовать за Зюганова — и на Кубани Путин "вдруг" получил 53% голосов (реальных или "подтянутых" — неважно), а победу ему, как уже отмечалось, обеспечили именно "красные губернии" в целом. Ясно, что Кондратенко мог и должен был призвать к голосованию за кандидата КПРФ — как, впрочем, и другие губернаторы, пришедшие во власть под лозунгами народно-патриотической оппозиции. Но они либо умыли руки, допустив нужные Кремлю "вбросы", либо сами потрудились на ниве помощи избиркомам, ФАПСИ и средствам массовой информации в деле достижения нужного результата.
Региональные лидеры практически утратили политические принципы и полностью интегрировались в "исполнительную вертикаль", что во многом обусловило победу Путина.
УРОКИ ПОЛИТИЧЕСКОГО СЕЗОНА
Воцарение Путина ставит целый ряд фундаментальных вопросов как для всего российского общества, так и для оппозиции.
Во-первых, "кремлевская группировка" или, точнее сказать, "кремлевская власть", никогда не отдаст своих позиций в государстве через механизм "демократических выборов". Последний шанс, дарованный судьбой, когда немощный Ельцин сидел в луже дефолта, канул в прошлое. Приходится либо ждать новой финансовой катастрофы, которая — в случае нового витка "ультралиберальных реформ" — становится весьма вероятной, либо попросту отказаться от надежды прийти к власти "законным" избирательным путем — тем более, что манипулирование результатами выборов и на местах достигает запредельного уровня.
Во-вторых, следует констатировать, что все большая часть нашего общества осознает эту ситуацию, полагаясь лишь на то, что "Бог Орду переменит", и терпеливо ожидает раскола в нынешней системе власти. Именно эта позиция во многом определяет поведение игнорирующих выборы граждан России (а таковых на сегодня — почти каждый третий).
В-третьих, сам собой напрашивается серьезный вывод относительно политического будущего "второго эшелона" властной элиты, куда входят губернаторы и крупнейшие предприниматели. Они проявили себя вполне "лакейским" слоем, совершенно не способным отстаивать свои интересы (за пределами личного счета в швейцарском банке) даже в ближайшей перспективе. Эти люди по указанию "начальства" в любой момент готовы прийти на процедуру собственной казни через повешение с заботливо намыленной своими руками веревкой, а "наследство" передать "заокеанским ребятам". В равной степени это касается и Лужкова, и Вяхирева, и Алекперова, и множества других деятелей рангом помельче.
В-четвертых, следует признать необходимость корректировки всех методов "системной оппозиции", наработанных за последнее шестилетие. В частности, не получил развития складывавшийся было после дефолта союз с действующими остатками совпартноменклатуры, представленной на высшем уровне фигурами Примакова и Лужкова. Потенциальные союзники КПРФ, рискнувшие было пойти на выборы отдельными колоннами, рассматривались едва ли не в качестве политических конкурентов и практически не получали никакой поддержки от партийных структур, особенно центральных. В результате, оставшись без сколько-нибудь влиятельных союзников, руководство КПРФ пошло в сторону думских договоренностей с новым хозяином Кремля, что неминуемо сказалось на итогах президентских выборов.
Кроме того, КПРФ не сумела соединить действия "своих" губернаторов в последовательную систему, не смогла "раскрутить" собственный финансово-экономический механизм, не сформировала единой информационной сети, а главное — не пошла напрямую в трудовые коллективы: как через создание своих профсоюзов, так и через законотворческие и пропагандистские инициативы. Наконец, новые лица в руководстве КПРФ — скорее исключение из правила, а немногие яркие личности оказались "задвинуты" в различные регионы. Ударной избирательной кампании не было вовсе, а использование трафаретных методов и вялое копирование путинского "пиара" в плане поездок по регионам — перестали оправдывать себя.
