— Покойный заместитель префекта отвечал за вопросы, связанные со строительством. В его ведении находился и вопрос землеотвода под строительные объекты. Естественно, первой реакцией СМИ, да и просто реакцией простых москвичей, оказалось прослеживание связи между родом занятий и причиной покушения. К тому же организация самого убийства оставляла мало поводов предполагать, например, убийство из ревности или в состоянии аффекта: два киллера, поджидавших у здания префектуры, подбежали к машине и в упор расстреляли Балашова. После чего бесследно скрылись. Как-то уже стало всем известно, что организовать такое "спецмероприятие", да еще против персоны такого уровня, стоит дорого и простому москвичу не по карману. Значит, "заказал" кто-то из клиентов либо некто, желающий посадить на освободившееся место своего человека.
— Означает ли это, что в случае неуступчивости чиновника, принимающего решение, убийство оказывается единственным способом разрешения проблемы?
— Увы, именно это и означает. Потому что места в органах столичной власти давно занимаются не по принципу роста в чиновной иерархии, когда чиновник проходит ряд необходимых ступеней перед тем, как занять более высокую. И приходит работать с теми, кто пришел в учреждение по той же системе, независимо от него. С собой советский руководитель приводил разве что секретаршу и одного-двух помощников. Назначение "своего" зама уже вызывало косые взгляды.
Сегодня назначения происходят по старой как мир системе "кормлений". Люди приходят по "командному" принципу, когда с каждым новым начальником аппарат обновляется на 70-80 процентов, и "команда" формируется по принципу личной преданности, а не компетентности. И если чиновник занимает не пост, а "кормление", то можно сколь угодно долго тратиться на "пиар" в прессе, расписывая с приведением самых убедительных документов его злоупотребления и даже правонарушения: не только кадрового решения, не только заведения уголовного дела — даже простой проверки по результатам публикаций в прессе вы можете не добиться. Да и что проверка? Контрольно-счетная палата Москвы жалуется, что аудиторов просто не допускают до материалов проверки. Правоохранительные органы производят выемку документов силами, которых нередко достаточно для зачистки небольшого чеченского города. Ведь даже простая секретарша является членом "команды" и горой стоит против "чужих". А чужие для такого чиновника — это все Государство Российское и весь остальной российский народ.
Немудрено, что в криминализованной среде отечественного бизнеса обязательно найдется "авторитетный предприниматель", который предпочтет "решить вопрос" быстрым и абсолютно бескомпромиссным способом.
— Разумеется, подобное умозаключение не может служить оправданием заказного убийства?
— Разумеется. Но объяснением ситуации — вполне.
Попробуем посмотреть, а как в сложившейся схеме управления городом можно обойти чиновника, который занял бескомпромиссную позицию и при этом на самом деле не прав или не вполне прав?
Обратиться к его непосредственному начальнику бывает весьма затруднительно. В системе "кормлений", когда префект назначает себе заместителей сам, он навряд ли станет вмешиваться в ситуацию — ведь затронут интересы его "команды". Ведь заместитель, занимающийся той или иной отраслью городского хозяйства, пользуется в рамках своих служебных полномочий полным доверием руководителя. Заведомо не берем для рассмотрения схему, когда заместитель вообще является лоббистом одной из структур, а его руководитель попросту находится с ним в доле — здесь вообще все ясно. Но даже если такого уж явного коррупционного взаимодействия не прослеживается, то прямой начальник имеет гораздо больше стимулов покрывать своего подчиненного, чем заниматься извлечением некой абстрактной истины.
— Какая же структура противостоит префектуре, обеспечивая хваленую демократическую систему сдержек и противовесов?
— А никакая! Префектура, население которой нередко составляет миллион человек, формируется мэром города Москвы фактически единолично, и никакой представительный орган ей не соответствует. Префекты — это его "команда". Районные советники существуют на уровне управы, более низком, а Мосгордума — на уровне всего города. Таким образом, вся трибунская деятельность, вся работа по защите частных интересов миллиона москвичей ложится на плечи 3-4 депутатов, избранных от округов, в префектуру входящих. Ясно, что чисто статистически за четыре года депутатских полномочий на прием к избраннику может попасть лишь ничтожная часть избирателей.
Давайте вспомним, что префектуры создавались предшественником Лужкова Гавриилом Поповым с одной целью — вытеснить из управления Москвой коммунистов. Для чего устроенная с полным соблюдением системы противовесов схема районного деления столицы (райисполком, райсовет, райком КПСС) в ущерб качеству управления была сломана и заменена существующим ныне префектурным делением.
Зато префектура имеет массу возможностей повлиять на депутатов "своих" округов еще на этапе их избрания, то есть сформировать удобный для себя депутатский пул. В частности, квалифицированных специалистов в избирательные комисии поставляет, конечно, префектура — других просто нет.
— Надо сказать, что уже процесс выдвижения кандидатов представляет собой весьма специфическое "сито": выдвинуться можно двумя путями — через залог или через сбор подписей.
— Избирательный залог в этом году обозначен в 450 тысяч рублей. Причем просто принести и сдать его кандидат не имеет права — эти деньги должны быть переведены целевым образом со счетов организаций. Одна организация может перевести в избирательный фонд кандидата не более 300 тысяч рублей, следовательно, для залога кандидату нужно иметь не менее двух фирм, готовых расстаться ради него с весьма круглой суммой — нет, не в 300 тысяч, а куда больше. Ведь пожертвование может идти только из прибыли, то есть с суммы, с которой уплачены все налоги — НДС, налог на прибыль и так далее. Естественно, 99 процентов избирателей таким "правом выдвинуться" воспользоваться не могут. Во-первых, непонятно, чем руководствовался законодатель, назначая залог в сумме, заведомо несопоставимой с доходами рядового избирателя. Во-вторых, даже если кандидат, допустим, продал либо заложил свою квартиру, то он не может внести деньги сам — его личные сбережения могут вноситься на его же избирательный счет в размере не большем 100 тысяч рублей. Таким образом, кандидат, идущий по залогу, должен быть плотно инкорпорирован в среду крупного бизнеса, для которого 20-25 тысяч долларов не представляют сколь-нибудь серьезного расхода.
— Естественно спросить: а чьи же интересы будет защищать такой депутат в первую очередь?
— Видимо, в первую очередь тех, для кого заплатить 80-100 тысяч долларов за избирательную кампанию проще, чем отдавать ее потом за услуги наемного убийцы. Для простых же граждан как будто имеется способ выдвижения через подписи избирателей, которых надо собрать в среднем около 2 тысяч. Казалось бы, немного?
Однако избирательный закон и многостраничные его толкования обставляют сбор подписей таким количеством формальностей, что, как показывает практика, подписи, собранные простыми активистами, друзьями и единомышленниками кандидата, не могут пройти придирчивый контроль избирательной комиссии. То есть избирком может быть и либеральным, а может — очень строгим. В зависимости от поставленной задачи.
Почему, например, подпись избирателя считается недействительной, если в дате, им проставленной, указаны только число и месяц, а год — не указан? На подписном листе год сбора подписи указывается в самом его верху, затем лист заверяется печатью избиркома, и только потом идет в работу. То есть подсунуть лист с подписями, собранными 4 года назад, совершенно невозможно. Но строгость имеется — а ведь графа заполняется самим избирателем, который не обязан вдаваться во все тонкости избирательного законодательства. Или бывает, что вместо полного имени и фамилии указываются инициалы — ну и что, казалось бы? Ведь рядом имеется номер паспорта и адрес: позвони и спроси, если сомневаешься, подписывал человек лист или нет? Но нет! Только так и никак иначе.
Примеров подобных каверз можно приводить много.
— Для чего существуют эти "крючки", если не стоит задачи отсеять неудобных кандидатов на стадии выдвижения? Ведь волеизъявление имеется вне зависимости от четкости исполнения подписи? А в результате кандидат, надеющийся на активистов и собирающий подписи "как чайник", обходя подъезд за подъездом, рискует быть отсеянным.
