— Сбор подписей давно уже превратился в соревнования по чистописанию между фирмами, профессионально занимающимися этим самым сбором. Тарифы их таковы, что рядовому избирателю, опять-таки для уверенной регистрации, необходимо если не заложить квартиру, то уж с автомобилем расстаться.
Естественно, что расходы, понесенные в избирательную кампанию, кандидат в депутаты списывает как инвестиции в будущие доходы от депутатской деятельности. Если не брать в расчет господ вроде Сергея Доренко, для кого депутатство является еще и защитой от уголовного преследования.
Хотелось бы вернуться к риторическому вопросу: кого и чьи интересы будет защищать такой депутат-инвестор?
— Может, лучше вернемся к теме заказных убийств, эпидемия которых настигла столичное чиновничество?
— Монополия на власть, а вернее, на предоставление бюрократических услуг, всегда приводит к конфликту с тем, чьи интересы эта монополия ущемляет. В Москве очень слаба классовая борьба, причин этому много. Первая из них — резкое сокращение числа людей, занятых в промышленном производстве, в коллективных формах труда. Общество атомизируется, в результате экономический интерес простого человека не разделяет с ним никто. Самая популярная фраза теперь: "Твои проблемы!" Факт — говорить об организованной борьбе трудящихся за свои ликвидированные этой монополией гражданские права пока не приходится. Но это еще не является признаком отсутствия классовой напряженности вообще. Налицо яростная, не на живот, а насмерть, борьба внутри еще не сформировавшегося до конца, но уже правящего буржуазного класса. Его недосформированность обеспечивает приток в буржуазную среду новых людей, наиболее активных представителей неимущих слоев населения, нередко приходящих туда через криминал. Другого пути не остается — все места в истеблишменте по праву или без оного заняты. А естественный, демократический путь обновления власти через демократические выборные процедуры, как показано выше, для 99 процентов граждан уже закрыт. 90-е годы кончились, и мэнээсы, не успевшие стать министрами, так и умрут мэнээсами.
— Парадоксально звучит, но если московские чиновники хотят жить, они должны как можно шире открыть ворота в власть для большинства населения?
— Парадокса нет. Если вы не имеете прямого пути, то начинаете искать обходной. Лучший способ борьбы с незаконными явлениями — это сделать законные, легитимные пути более простыми и доступными. Поначалу через выборные органы, число мест в которых не должно ограничиваться издевательскими 35 мандатами Мосгордумы. Напомню, что в большинстве субъектов Федерации число мест в законодательных органах — 50, а в самом большом субъекте, население которого составляет почти 10 процентов населения страны, только 35. Есть "апокриф", согласно которому Лужков, захватив в 1993 году полностью здание Моссовета, выбрал для нового, ручного представительного органа Мосгордумы помещение бывшего Свердловского райкома КПСС. А там просто не было достаточного числа кабинетов. Теперь Московская дума расстроилась, заняла целый квартал, а мест все не хватает.
На самом деле, для выполнения всех депутатских функций Москва должна иметь не менее 70 депутатов. Вполне разумно было бы увеличить число избирательных округов, среднняя численность избирателей в которых сегодня — 200 тысяч. Как в небольшом областном городе вроде Владимира. Но там ведь с гражданами работает не один депутат?
— Сто тысяч избирателей тоже многовато, между прочим. Губернатора Чукотки меньшее число граждан избирало.
— Совершенно верно, абсолютно недопустимо, что жители столицы оказались обделены властью "на душу населения". Поэтому необходимо, чтобы еще столько же депутатов избирались по партийным спискам. Не надо бояться многолюдности во власти — кулуарность, кабинетность куда хуже. Коррупция произрастает не от трибун, а из удобных кабинетов.
— То есть вы предлагаете ограничить выборность исполнительной власти и расширить представительство законодательной?
— И да и нет. Сегодня на одного московского депутата приходится слишком много властных полномочий, их просто необходимо разделить на несколько человек. Хотя бы для того, чтобы они полностью исполнялись, а не профанировались.
Сегодня Мосгордума практически не участвует в назначении чиновников правительства Москвы. То есть мэр выборный, а дальше — закрытая двурь.
Оппозиция предлагает сегодня полностью зеркальную ситуацию — назначенный руководитель города, полностью подотчетный президенту и правительству, и чиновники городской администрации, гласно утверждаемые представительной властью соответствующего уровня. Не стоит бояться, что в случае конфликта с мэром законодательный орган заблокирует все назначения — в случае с Государственной думой неутверждение кабинета грозит роспуском самому органу. А министров можно назначать и исполняющими обязанности. Это к тому, что у исполнительной власти по определению очень большие возможности, которые в разумно устроенном обществе должны ограничиваться всеми возможными способами.
Положение в префектуре должно в принципе повторять общегородскую схему, но в миниатюре. На уровне префектуры должен существовать представительный орган, в котором граждане должны работать, конечно, не на постоянной основе, как в Мосгордуме. И если префекта назначает мэр, а как члена правительства города по должности, его еще и утверждает Мосгордума, то префектурный представительный орган должен утверждать местную администрацию. Тогда пропадает существующий ныне конфликт между избранными советниками районных собраний и назначаемыми из мэрии главами управ. Пусть главу управы назначает префект, а утверждает префектурный представительный орган — тогда он уже будет не просто "назначенцем" и одновременно станет, до известной степени, независим от районного собрания.
— Предлагаемая вами схема по-прежнему имеет перекос в сторону усиления исполнительной власти. Не противоречит ли это вашим же принципам, провозглашенным выше?
— Ничуть не противоречит. Речь ведь не идет о том, чтобы ослабить систему управления в столице. Она должна быть достаточно сильна и в какой-то мере авторитарна, иначе не сможет выполнять поставленных перед ней хозяйственных задач. Но бесконтрольность власти угрожает в современном обществе, в первую очередь, устоям самой этой власти. Либо вы даете гражданам возможность участвовать во власти, либо свою долю власти они берут у вас силой, хитростью или еще как-то. В конце концов люди могут сегодня просто переехать из неблагополучного города, благо квартира в Москве пока еще стоит больше, чем где бы то ни было в России.
И население Москвы давно бы уже сокращалось, если бы не прирост за счет мигрантов из совсем уж неблагополучных регионов. Но эта неуправляемая миграция уже стала причиной погромов в столице. Дальнейшая этническая напряженность еще сильней подстегнет коренных москвичей покидать город. В результате как столица США Вашингтон имеет сегодня 80 процентов пришлого черного населения, так и Москва в скором времени может стать совсем не тем городом, к которому все мы привыкли. Ведь число азербайджанцев в Москве сегодня почти такое же, как в Баку. Так столицей чего является сегодня Москва?
— Но крупный мегаполис сегодня просто обречен быть полиэтничным. Это в какой-то степени означает, что Москва стала одной из мировых столиц.
— Так и не надо завываний о "черных, которые все захватили". Но миграционная политика нужна. Скажем, анализ столичной торговли показывает, что коренное население практически вытеснено из этой сферы пришлыми людьми. Надо понять, что московская торговля — очень выгодное дело, и торговать в Москве — не право, а привилегия, которую надо заслужить какими-то заслугами перед городским сообществом.
Городская недвижимость не может и не должна принадлежать всем на основе равного доступа. Москвич, который всю жизнь платил налоги городу в его инфраструктуру просто не может иметь прав столько же, сколько пришлый человек, бросивший свою землю, свой дом, свою страну и народ и пришедший жить сюда, в нашу страну, в нашу столицу. Его право по определению является преимущественным. Если на бирже труда стоят 10 москвичей, ожидающих, когда им предоставят работу на стройке, которая сможет прокормить их семьи на уровне, принятом в Москве, на условиях равной с ними конкуренции не может выступать украинец или молдаванин, согласный работать без соблюдения техники безопасности, без социальных выплат и за зарплату, позволяющую едва прокормиться одному, без семьи. Если мы позволим им конкурировать за это рабочее место на равных, то будем иметь "удовольствие" платить пособие по безработице москвичу и все равно иметь целую семью москвичей, находящихся в нищенских условиях. А зарплата украинца или молдаванина будет работать уже на экономику Украины или Молдавии.
