Возьмем вопрос о стандартах оптимального расхода топлива. Если бы мы в последние двадцать лет, в годы дешевого топлива, стабильно поднимали эти стандарты, американские производители автомобилей, наверное, начали бы выпускать более экономичные модели, а не внедорожники, которые заглатывают бензин литрами, и, естественно, с ростом цен на топливо спрос на них упал. Конкуренты из Японии кругами ходят вокруг Детройта. «Тойота» в 2006 году собирается продать сто тысяч своих популярных «приусов», а гибрид «Дженерал моторе» появится на рынке не раньше 2007 года. Вполне вероятно, что такие компании, как «Тойота», обгонят американских производителей на развивающемся китайском рынке, потому что в Китае стандарты расхода топлива уже сейчас жестче, чем у нас.
Итак, энергосберегающие машины и альтернативные виды топлива, такие как Е85, с восьмидесятипроцентным содержанием этанола, — это будущее автомобильной промышленности. Это будущее, которое может стать реальностью американских автомобильных компаний, если мы уже теперь сделаем нелегкий выбор. Многие годы автопроизводители и Объединенный профсоюз рабочих автомобильной и авиакосмической промышленности и сельскохозяйственного машиностроения Америки сопротивлялись введению жестких стандартов, потому что переоборудование стоит денег, а Детройт уже теперь задыхается под гнетом пенсионных и медицинских выплат и безжалостной конкуренции. В первый год работы в Сенате я внес законопроект, который называл «Скорая помощь гибридам». Он предлагал производителям автомобилей сделку: в обмен на федеральное финансирование медицинских страховок и пенсий автомобильных рабочих «большая тройка» направит эти деньги на развитие производства энергосберегающих автомобилей.
Активное привлечение инвестиций в создание альтернативных источников топлива поможет создать тысячи новых рабочих мест. Лет через десять — двадцать тот старый завод «Мейтэг» в Гейлсберге сможет стать предприятием, производящим этанол. Со временем ученые в своих лабораториях будут исследовать свойства нового топливного элемента на водороде. А новые автомобильные компании смогут заняться разработкой новых гибридных машин. На новые рабочие места придут американские рабочие, обученные новым навыкам в образовательной системе мирового уровня — от начальной школы до колледжа.
Но раскачиваться уже некогда. Я понял, к чему может привести зависимость страны от иностранных источников энергии, в 2005 году, когда мы с сенатором Диком Лугаром побывали на Украине, где встречались с вновь избранным президентом Виктором Ющенко. Выборы Ющенко в свое время стали мировой новостью номер один: выступив против правящей партии, которая целых десять лет только и делала, что подстраивалась под соседнюю Россию, Ющенко пережил попытку отравления, искажение результатов выборов, угрозы Москвы, и тогда весь украинский народ поднялся в «оранжевой революции» — мирных массовых демонстрациях, которые закончились избранием Ющенко на должность президента.
В бывшей советской республике тогда бурлили страсти, и действительно, где бы мы ни оказывались, разговор неизменно сворачивал на либерализацию демократии и экономические реформы. Но из бесед с самим Ющенко и его кабинетом мы вскоре поняли, что у Украины есть серьезная проблема — абсолютная зависимость от поставок натуральных нефти и газа из России. Тогда Россия уже ясно дала понять, что не собирается продавать энергоносители Украине по ценам ниже мировых, что означало увеличение тарифов на отопление в зимние месяцы, прямо перед парламентскими выборами. Пророссийские силы Украины откровенно радовались, потому что, несмотря на всю пламенную риторику, оранжевые знамена, демонстрации, личное мужество Ющенко, Украина так и осталась в зависимости от своего бывшего хозяина.
Страна, которая не может контролировать свою энергетику, не властна и над своим будущим. У Украины в этом отношении выбор невелик, но у более богатых и более могущественных государств он, безусловно, есть.
Образование. Наука и технологии. Энергия. Чтобы сделать Америку по-настоящему конкурентоспособной, в эти три основные отрасли необходимо вкладывать и вкладывать. Конечно, сиюминутных результатов от этих вложений ожидать не нужно. Все здесь очень и очень противоречиво. Вложения в научно-исследовательские работы и образование требуются как раз тогда, когда наш федеральный бюджет и без того трещит по швам. Увеличивая коэффициент полезного действия американских автомобилей или вводя оплату по труду для учителей государственных школ, придется бороться с недовольством рабочих, которые и без того уже скрежещут зубами. А споры относительно введения школьных ваучеров или жизнеспособности водородных топливных элементов еще не скоро утихнут.
Но, хотя о средствах, которыми мы пользуемся для достижения этих целей, можно горячо и открыто спорить, сами цели не должны подвергаться никакому сомнению. Если мы не будем действовать, наша позиция в мировой конкуренции неминуемо ослабнет. Если же мы начнем что-нибудь предпринимать, то наша экономика будет менее подвержена экономическим пертурбациям, торговый баланс улучшится, технологические инновации зашагают быстрее и американские рабочие сумеют скорее приспособиться к требованиям глобальной экономики.
И все же будет ли этого достаточно? Пусть даже мы сумеем преодолеть некоторые идеологические разногласия и обеспечим рост американской экономики, смогу ли я спокойно смотреть в глаза тем рабочим из Гейлсберга и убедить их, что глобализация и для них, и для их детей только благо?
Этот вопрос гвоздем сидел у меня в голове во время дебатов 2005 года по вопросу о ЦАССТ — Соглашении о свободной торговле между Центральной Америкой, Доминиканской Республикой и Соединенными Штатами Америки. Сам по себе этот договор не угрожал американским рабочим, потому что средства всех стран — членов этого договора составляли примерно столько же, сколько бюджет города Нью-Хейвен в штате Коннектикут. Для американских производителей сельскохозяйственной продукции он открывал новые рынки, а для бедных стран, таких как Гондурас и Доминиканская Республика, обеспечивал целый поток иностранных инвестиций. Существовали некоторые проблемы, касающиеся этого соглашения, но в общем и целом оно приносило чистую прибыль экономике США.
Увы, когда я встретился с представителями профсоюзов, оказалось, что они держались совершенно другого мнения. Они и без того видели в НАФТА прямую угрозу интересам рабочего класса, а уж о ЦАССТ вообще не стоило говорить. Они утверждали, что речь должна идти не столько о свободной, сколько о честной торговле: поддержке рабочих в тех странах, которые торгуют с Соединенными Штатами, в том числе права на объединение в профсоюзы и запрете детского труда; ужесточение экологических стандартов в этих странах; прекращение незаконного субсидирования зарубежных экспортеров и бестарифных барьеров для американского экспорта; усиление защиты интеллектуальной собственности США и — в особенности в отношении Китая — решительная борьба с искусственной девальвацией нашей валюты, отчего американские компании несли серьезные убытки.
Как большинство демократов, я только «за». И все же я должен был сказать представителям профсоюзов, что ни одна из этих мер не изменит реалий глобализации. Защита интересов работников или меры по охране окружающей среды, перечисленные в торговом соглашении, могут помочь надавить на страны и заставить их постоянно улучшать условия труда точно так же, как американских розничных торговцев можно заставить продавать товар по разумной цене. Но это не сократит невероятного разрыва в почасовой оплате американских рабочих и их товарищей в Гондурасе, Индонезии, Мозамбике и Бангладеш, то есть там, где работа на грязной фабрике в горячем цехе считается шагом вверх по лестнице экономического преуспевания.
Точно так же готовность Китая поднимать курс своей валюты может несколько увеличить стоимость производимых там товаров, а следовательно, делать товары американского производства несколько более конкурентоспособными. Но в конечном счете Китай располагает огромным запасом рабочей силы в сельской местности, который равен почти половине всего населения Соединенных Штатов,— иными словами, «Уол-март» сможет еще очень долго обеспечивать работой своих тамошних поставщиков.
Я должен был бы сказать, что нам необходим новый подход к торговле, такой, который будет учитывать все эти реалии.
А мои братья и сестры по профсоюзу кивали бы и говорили, что им было бы интересно обсудить мои взгляды... но пока что можно им считать, что я против ЦАССТ?
Вообще говоря, дебаты о свободной торговле не очень изменились с начала восьмидесятых годов, причем профсоюзы и их сторонники неизменно в них проигрывают. Среди политиков, прессы и внутри бизнес-сообщества сегодня стало азбучной истиной, что свободная торговля обогащает всех. Пока идет этот спор, рабочие места в Америке сокращаются в угоду торговле, жизнь на местах становится все труднее, но на каждую тысячу рабочих мест, сокращенных в разных отраслях производства, приходится столько же, если не больше, мест в развивающихся секторах обслуживания экономики.
