О Боже! Ты знаешь о муках моих и о муках Адама!
Ты сам прогневись на пшеницу, чтоб нам не страдать из-за хлеба!
И долго ль ещё, в этом мире, рукою бесчестной и низкой
Красу человечества будут терзать, убивать из-за хлеба?
Открой мне, судьба-негодяйка, причину такого гоненья?
Отколь на вратах моей жизни мучений печать из-за хлеба?
Иль ангел довольствия в небе сам вычеркнул «хлеб» в моей доле,
Чтоб тайную промысла волю сумел я понять из-за хлеба?
Внемли, Хагани! Ведь в конюшне одной – Униженье с Почётом.
Так стоит ли на Униженье тебе разъезжать из-за хлеба?
О хлебе своём у Аллаха проси, сотворённый Аллахом!
Тебе ли своё первородство во прахе топтать из-за хлеба!
Газели
СЛЁЗЫ ТВОИ, СЛОВНО ЖЕМЧУГ
Солнце взошло. О любовь, принеси мне скорей чашу вина!
Солнцем зари пусть мне будет в мире скорбей чаша дана.
Поторопись, виночерпий, мне чашу налить! Я изнемог.
Уж в синеве на коне своего торжества едет луна.
Тонкое скинь покрывало с лица твоего! Воспламеняй
Душу мою! Пусть, пылая свечой, изольёт слёзы она!
Если ты мне воротить мой утраченный мир не помогла,
Пусть моя жизнь загорится, взлетит и падёт – вся сожжена.
Слёзы твои, словно жемчуг, упали с ланит в чашу мою,
Сладким твоим поцелуем блаженно душа опьянена.
Я пред тобой открываю в горячих слезах муки мои.
Пусть же тобой мне отпущена будет навек сердца вина!
Песни мои – порождённые сердцем – тебе шлёт Хагани,
Как жемчуга – в тишине породившая их – вод глубина.
ТЫ МОЯ РАДОСТЬ ОДНА
Милая, разве могу я тебя не любить,
Ты моя радость одна, без тебя мне не быть…
Пламя такое пылает в груди у меня,
Что и морскою волною его не залить.
Тысячи красок смешать я могу, но, увы,
Что я смогу без любви твоей изобразить?
Жил я всю жизнь по одним лишь законам любви,
Я от законов её не могу отступить.
Как я о ранах сердечных поведать могу?
Я по бумаге калемом не в силах водить!
А ведь сердечную боль и печаль Хагани
В тысяче писем и в сотне касыд не излить.
Перевод Владимира Державина
ПОБЕЖДАЕШЬ БЕЗ ВОЙНЫ
Ты совершенство красоты, в сто крат прекраснее весны,
Страданья, что приносишь ты, как муки адские, черны.
Мы основаньем бытия зовём бессмертную любовь,
Хотя в непрочном мире сём нет твёрдой ни на что цены.
Спрячь меч мучительства в ножны, не нужен вовсе он тебе,
Ты забираешь в плен сердца и побеждаешь без войны.
Не посягаю на тебя, нет у меня подобных прав, –
Все возлюбившие тебя любви взаимной лишены.
Я, изучив характер твой, о поцелуе не молю, –
Постиг, ужаленный змеёй, как змеи лютые страшны.
Не может мученик любви здоровым сердцем обладать, –
Трепещет сердце Хагани, его удары чуть слышны.
НЕ СОВЕТУЯСЬ С УМОМ
Нас любовь к тебе сжигает восхитительным огнём.
Люди голову теряют, не жалея ни о чём.
Полюбив тебя безмерно, очарованный аскет
Совершает безрассудства, не советуясь с умом.
Расставание с тобою убивает нам сердца,
С упованьем и волненьем каждой новой встречи ждём.
Сад моей надежды тщетной опустел и облетел,
Не раскрылись там бутоны и плодов не видно в нём.
Я дерзнул пройти беспечно мимо дома твоего?
Мы подобную оплошность непростительной зовём.
Хагани, ты усомнился в высшем смысле красоты,
С той поры тебя невеждой называют все кругом.
ИЛЬ МЕЧЕТЬ, ИЛИ КАБАК
Позабудем о запрете, кубок мне подай с вином!
Чем болтать о всём на свете, лучше чару разопьём.
Презираю иноверцев – иль мечеть, или кабак!
Не хочу свершать намазы, к винопитию влеком.
«Утро дня подобно розе, словно мускус, ночь черна»,
Значит, розовым и пряным усладим себя питьём.
Обуздать сумей влюблённых, озадачить мудрецов,
Откажись от лицемерья, приходи в питейный дом!
Жизнь проносится мгновенно, в спешке ворот разорвав,
Жизнь схвати за край халата, приведи туда, где пьём.
Виночерпий, друг сердечный, призывает пить вино,
И ему беспрекословно повинуюсь я во всём.
Как с утра твердить молитву, если начал пить чуть свет?
Подними бокал за дружбу, осуждать начнёшь потом.
Что в раю у Сенсибеля станет делать Хагани?
Стало сердце райским садом, там вино течёт ручьём.
МНЕ ТАКАЯ ВСЕХ ДОРОЖЕ
Ранишь ты не размышляя, мне такая всех дороже.
Восхитительная, злая, мне такая всех дороже.
Взгляд очей неумолимых повергает в пламень сердце.
Ты смеёшься, убивая, мне такая всех дороже.
Ты, что каждый день спокойно нам мучительство готовя,
Тут же плачешь сострадая, – мне такая всех дороже.
Ты – мой светоч потаённый, словно гурия, стыдлива,
Поцелуй, я умоляю!.. Мне такая всех дороже.
Я рождён тебе на горе, ты от этого страдаешь,
Но приходишь утешая. Мне такая всех дороже.
Ты, грабительница сердца, кровь пролившая на землю,
Зло творящая, играя, мне такая всех дороже.
Я тобой смертельно ранен, стань Исой, верни мне душу!
Мы друг друга любим, знаю… Мне такая всех дороже.
Без тебя на бренном свете не нужна мне жизнь земная.
Прошепчу я умирая: «Мне такая всех дороже!»
Хагани, влюблённый суфий, бросил сердце на пороге,
Сжалься, жертву принимая, – мне такая всех дороже!
Перевод Татьяны Стрешневой
Рубаи
* * *
Служить я страсти больше не хочу.
Я сердце испытаниям учу.
Как смеет мотылёк влюбляться в солнце,
Когда не в силах победить свечу.
* * *
Я засыпаю – ты в моих глазах.
Я просыпаюсь без тебя в слезах.
Мне легче будет, если, вырвав сердце,
Отдам тебе, ни слова не сказав.
Перевод Константина Симонова
* * *
Ты краше пери и луны во много сотен раз!
Ревнует пери, лунный диск от зависти погас.
Как злая пери, у меня ты разум отняла,
От бессердечности твоей меня Аллах не спас.
* * *
Яд и желчь превращает в бальзам моя речь,
Наслажденье даёт небесам моя речь,
Нестерпимую боль головы исцеляет,
Жизнь дарует полям и лесам моя речь.
* * *
Говорят, что приходит раз в тысячу лет
Муж великий, дарующий истины свет.
Он являлся, когда ещё мы не родились,
Вновь придёт – только нас на земле уже нет.
Перевод Татьяны Стрешневой
Не изменяй народу своему - 2
Не изменяй народу своему - 2Выпуск 4
Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская классическая поэзия
Мирза Али. Миниатюра к «Хамсе». Тебриз, 1539 г.
Теги: Азербайджанская классическая поэзия
Низами ГЯНДЖЕВИ
(1141 –1209)
Гениальный азербайджанский поэт Ильяс Юсиф оглы Низами Гянджеви родился в древнем городе Гяндже. В молодости Ильяс прошёл всестороннюю подготовку, приобщился к разным наукам: близко был знаком с логикой, медициной, юриспруденцией, астрономией, географией; особо уделял внимание изучению истории, философии, теологии, теории поэзии и фольклорному наследию. В совершенстве знал арабский язык и с его помощью глубже изучал основы многих наук, ибо арабский язык являлся на всём Востоке языком науки. Низами блестяще освоил персидский язык – язык поэзии всего Востока. И свои гениальные произведения, вошедшие в мировую литературу, в основном создал именно на этом языке. Творческий путь Низами начался с лирических стихотворений на персидском и тюркском языках, но он вошёл в историю восточной и мировой художественной мысли и прославился главным образом как могучий мастер, творец свода поэм под названием «Хамсе» – «Пятерица»: «Махзануль-асрар» – «Сокровищница тайн» (1178); «Хосров и Ширин» (1180); «Лейли и Меджнун» (1188); «Хефт-пейкар» – «Семь красавиц» (1196); «Искандернаме» (1203), состоящая из двух частей «Шарафнаме» («Книга славы») и «Игбалнаме» («Книга судьбы»). «Пятерица» состоит из тридцати тысяч бейтов (двустиший).
«Пятерица» гениального Низами дала начало мощной литературной традиции: под влиянием тем и сюжетов Низами Гянджеви на Востоке было написано около трёхсот оригинальных и подражательных произведений различных жанров, объёмов и форм.
О «Диване» – сборнике стихов – получаем сведения со слов самого Низами Гянджеви, что газели поэта ещё при его жизни исполнялись певцами и были популярны повсюду. «Диван» включал в себя двадцать тысяч бейтов, но до нас дошла малая часть этого наследия поэта.
