Ашер была столь могущественной богиней, что предполагают, будто два священных камня, которые, как говорят, содержались в легендарном Ковчеге Завета, изначально «символизировали Яхве и… его супругу»[217].
Страстный яхвист царь Аса в гневе удалил эти свидетельства поклонения Богине, но они появились снова даже в Храме и были окончательно уничтожены царем Иезекией (727–698 гг. до н. э.) столетие спустя. Несмотря на яростные нападки ревностных женоненавистников, Богиня сохраняла свои позиции удивительно долгий срок, как отмечает Рафаэль Патай:
«Из 370 лет существования Храма Соломона в Иерусалиме не менее 236 лет в нем присутствовала статуя Ашеры, и поклонение ей было частью официальной религии, одобренной и возглавляемой царем, двором и жреческим сословием. Ей противостояли только немногие пророки, выступавшие через относительно длительные промежутки времени»[218].
Поразительно, но в Храме Соломона была экзотичная группа мужчин-проституток — предположительно, евнухов, представлявших собой группу, альтернативную по отношению к более привычным «храмовым проституткам-женщинам». Их вместе с их Матерью Богиней тоже изгнал фанатичный яхвист царь Аса. В Ветхом Завете говорится:
«Аса делал угодное пред очами Господа, как Давид, отец его. Он изгнал блудников из земли и отверг всех идолов, которых сделали отцы его, и даже мать свою Анну лишил звания царицы за то, что она сделала истукан Астарты; и изрубил Аса истукан ее и сжег у потока Кедрона. Высоты же не были уничтожены. Но сердце Асы было предано Господу во все дни его».
(3 Царств 15:11–14)[219]
Даже фанатик Аса не посмел тронуть обожаемые народом храмы в сельских местностях — точно так же христиане будущего тысячелетия будут строить свои церкви на древних священных местах европейских язычников.
Конечно, были и другие веские причины для «свержения» Великой матери, которые, предположительно, связны с политикой и борьбой за влияние.
Царица Савская и ведьмаТогда как главное течение иудаизма всячески искореняло Богиню, еретики искали пути восстановления ее могущества, и этот процесс аналогичен тому, как еретики христианские сохраняли значимость Марии Магдалины. Главным персонажем в этой кампании была Лилит, которая считалась первой женой Адама, но яхвисты быстро отвели ей роль ведьмы и суккуба, а в руках каббалистов Средневековья она достигла апофеоза в роли жены Бога. Рафаэль Патай утверждает: «Ни один демон в женском обличье не имел столь фантастической карьеры, как Лилит, которая начала свой путь женщиной самого низкого происхождения, потерпела неудачу в качестве предназначенной для Адама жены, стала любовницей похотливых духов, поднялась до высот невесты царя демонов Самуила, правила как царица Земаргад и Савская (курсив мой. — Л.П.) и завершила свой путь супругой самого Бога»[220].
Это фантастическое и запутанное жизнеописание предполагает некоторые знания о связи между царицей Савской и языческими мистериями, хотя ему и придай обычный иудео-христианский оттенок поклонения демонам. Естественно, Аилит всплыла в центре еретиков на юге Франции в контексте, который наводит на размышления.
В своем известном труде о культах «Священная сексуальность» (1995) А.Т. Манн и Джейн Аайл пишут: «В Кафедральном соборе города Сент-Бернар-де-Комминджес в Пиренеях Аилит нашла свое место: там имеется резьба, изображающая женщину с крыльями и птичьими лапами, рожающую персонажа, связанного с Дионисом, — зеленого человечка»[221]. Как утверждает еврейский историк Иосиф Флавий, маленький городок Сент-Бернар-де-Комминджес стал последним прибежищем персонажей Нового Завета — включая царя Ирода, его жену Иродиаду и царевну-танцовщицу, его падчерицу Саломею, которая потребовала голову Иоанна Крестителя на блюде. В этом может быть и толика правды, поскольку многие богатые иудеи имели недвижимость в южной Галлии. Ирод исчезает из истории после сообщений о том, что его не принял галльский город Лугдунум Конвенарум. Саломея утонула в горной речке (достаточное наказание для той, что уничтожила Крестителя), а Иродиада превратилась в особо заразную форму ночного кошмара — другими словами, в Аилит. В книге «Леонар до да Винчи и Братство Сиона. Откровения тамплиеров» мы писали: «Другая красочная лангедокская легенда связана с Королевой Юга («Reined u Midi») — так называли графиню Тулузскую. Народная молва считала графиню Тулузскую «La Reine Pedaque» — «Королевой с гусиными лапами». Это может быть каламбуром, эзотерическим местным «птичьим языком», но французские исследователи установили связь этой фигуры с сирийской богиней Аннах, которая в свою очередь связана с Исидой[222]. Есть и очевидная ассоциация с Аилит «на птичьих лапах»[223].
Прослеживается и ассоциация с другой Королевой Юга — царицей Савской, — которая появляется во внешнем убранстве Шартрского собора и которая тесно связана через Черных Мадонн с Марией Магдалиной. При свойственных Лангедоку еретических секретах, зашифрованном языке и эзотерическом символизме там никогда не упоминали об историческом персонаже без весомых на то причин. Сложная, но интригующая цепь ассоциаций — Лилит — Иродиада — царица Савская — Магдалина — видимо, отражает некие тайные знания о поклонении богиням в этом районе, включая могущественных женщин из Африки и палачей Иоанна Крестителя.
Подруга БогаХотя официально и проклятая, Богиня спокойно не сдалась, превратившись в ангелов или Шехину, термин, используемый в Талмуде для определения проявлений Бога на Земле в осязаемой форме, хотя изначально в литературе Шехины были отдельными женскими божками, которые символизировали мудрость. В этом отношении они были эквивалентом греческой Софии, которая в гностических Евангелиях превратилась в Марию Магдалину. Подобно Апостолу Апостолов в «Пистис София», где Магдалина настойчиво вопрошает Иисуса о судьбе тех, кому по его учению уготован рай или ад, одной из функций Шехины было выступление «перед Богом в защиту мужчин», «обусловленное тем, что она была сострадательна по своей природе»[224]. Любопытно, что здесь Магдалина следует еврейской традиции, хотя это редко упоминается в кругу ортодоксов.
Хотя термин «Шехина» не упоминается в Библии, аналогичные фигуры появляются там в разной форме, например, как персонаж «Мудрость», провозглашающая исступленно: «Господь имел меня началом пути своего, прежде созданий своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли… Тогда я была при нем художницей, и была радостью каждый день, веселясь перед лицом Его во все времена, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими»[225].
Осторожно названная «подругой»[226] Яхве Шехина резвится и скачет в Царстве Божьем и «имеет мнение, ум, волю и собственную личность»[227]. Она выполняет роль адвоката дьявола, пытаясь повлиять на Бога и изменить его настрой, точно так же, как Мария Магдалина гностических Евангелий уговаривает Иисуса быть более милосердным по отношению к грешникам, которым уготован ад[228]. Этих подруг очень любят божества, чья доктрина подвергается испытанию огнем их уникальной логики. От этого многовекового предания отказались и еврейские, и христианские патриархи, что, вероятно, было отражением их боязни за мужское эго Бога, угрозой которому является слишком толерантное отношение к агрессивной ведьме, находящейся рядом с ним. Возможно, постоянные вопросы раздражают: в конечном итоге, неудобно, чтобы Бог выглядел подкаблучником. Но с маргинализацией богинь Бог потерял многое в своей уникальности: иначе и быть не могло, когда Он был подвергнут цело направленному процессу создания чисто мужского образа. Парадоксально, но с потерей Женского Начала Бог потерял и Мужское, поскольку сказано в древнеиндийском эпосе: «Если Шива соединен с Шакти, он может до-казать свою доблесть Владыки, если же нет, то Бог не и состоянии и пошевелиться».
Как только исчезла жена, Бог стал одиноким родителем в состоянии постоянного стресса, страдающим припадками беспричинного гнева и выдвигающим тиранические требования. Вместо любви и сочувствия он выпивает страх и дрожь, как в сердцах сжавшихся детей, которые в разгар игры слышат шаги пьяного отца с ремнем в руках.
Но Шехина выжила как «Дух Святой» — как в иудаизме, так и в христианстве, добавив Женское Начало и полностью мужскую триаду «Отца, Сына и Духа Святого». А в тот момент в иудаизме она превратилась в херувима, чей образ в виде младенца с крыльями столь мил викторианской эпохе, хотя не имеет ничего общего со
