• концептуальные установки кейнсианской и неокейнсианской экономической теории (активное государственное регулирование конкурентной экономики);
• базовые постулаты индивидуализма (экономическая свобода личности при конституционно определенных границах государственного присутствия, конкретизированных в правовых нормах);
• подтвердившие свою эффективность положения рыночной социалистической концепции (в первую очередь, централизованное планирование развития общественного сектора).
Центральный принцип системы государственного управления – независимость законодательной, исполнительной и судебной власти, предполагающая безусловную и всеобщую ответственность, включая наказание, за нарушение (игнорирование) данного принципа любым индивидуумом или группой.
Основополагающий институт социально-планового рыночного хозяйства – рынок как коммуникационно-конкурентная система, задающая условия для несвязанного обмена производственными и потребительскими благами и через координацию рассеянных ограниченных знаний экономических агентов обеспечивающая реализацию права индивидуума на свободу экономического выбора.
Государственное регулирование многоаспектно. Внимания заслуживают и механизм инвестирования через специализированные инвестфонды, и минимизация миграционной зависимости, и функционирование экономики в условиях ВТО, и многое другое. Однако в текущих условиях первоочередной целью следует признать нормативные ограничения на рынке финансового капитала, задача которых – закрепление приоритета финансовых операций (в первую очередь, инвестиционных) в реальном секторе экономики при помощи организационных, правовых, фискальных ограничений и обременений (сервитутов) над операциями в спекулятивном секторе.
Речь, несомненно, идет о российском аналоге американского Банковского закона 1933 г. (Banking Act of 1933), называемого по фамилиям его инициаторов Законом Гласса – Стиголла. Этот законодательный акт, запретивший коммерческим банкам заниматься инвестиционной деятельностью, а также существенно ограничивший право банков на операции с ценными бумагами, внес огромный вклад в устранение последствий Великой депрессии. Как образно выразился Кругман[191], «закон Гласса – Стиголла 1933 г. и аналогичные законы, принятые в других странах, установили систему «дамб» для защиты экономики от финансовых наводнений»[192].
Планирование (здесь – централизованное, а не внутрифирменное) относится не только к направлениям государственного присутствия в реальном секторе экономики (через госпредприятия), но и к тем сферам социальной жизни, где механизм рыночного ценообразования приобретает условный характер – к образованию, здравоохранению, социальному обеспечению, науке, культуре. Вместе с тем, в общественном секторе плановый подход, безусловно, дополняется конкурентным, что исключает возникновение искусственных препятствий на пути предпринимательства.
Тем не менее общественный, основанный на централизованном планировании и государственном и/или ином (например, социально-страховом, как в случае со здравоохранением, или государственно-частном, как в прикладной науке) финансировании, механизм осуществления работ и оказания услуг в социальной сфере должен быть преобладающим.
Культура на текущем этапе должна стать базовым средством оздоровления нравственного климата в обществе на базе ментальных российских традиций. Предназначение так называемой «четвертой» власти – средств массовой информации (а в последние годы еще и социальных коммуникаций) – формулируется вокруг контроля над деятельностью трех властных ветвей (законодательной, исполнительной, судебной). Реагирование на информацию о правонарушениях в системе государственного устройства, содержащую доказательную основу, должно стать нормой функционирования государственного аппарата.
Перейдем к важнейшему вопросу экономического порядка – вопросу о собственности. Еще в середине XIX в. английский экономист Джон Стюарт Милль, рассуждая о положении дел тех времен, пророчески сформулировал одну из главных нерешенных проблем наших дней: «Законы собственности все еще не приведены в соответствие с теми принципами, на которых зиждется оправдание частной собственности. Законы эти обратили в собственность вещи, которые никак не следовало делать собственностью, и установили безусловную собственность на такие вещи, на которые должны существовать лишь ограниченные права собственности…»[193]. Как будто о нас – Россия перманентно находится в процессе далеко не всегда законного пересмотра правомочий собственности.
Оставим детализацию справедливого закрепления и защиты прав собственности законотворцам, а здесь сделаем краткий акцент на видении структуры собственности. Непременным условием эффективного функционирования социально-планового рыночного хозяйства помимо равноправия всех форм собственности представляется преобладающая государственная собственность на основные компоненты национального богатства, формирующего ресурсы и факторы производства: землю (за исключением земельных участков под жилую недвижимость, садоводство и огородничество или аграрное хозяйство); недра и полезные ископаемые; транспортную, инженерную, коммунальную, энергетическую инфраструктуру, включая связь. Подчеркиваю: промышленный и финансовый капитал как факторы производства могут представать в статусе и государственной (общественной, в одной из конкретизаций – муниципальной), и частной собственности.
Сохранение, преумножение, а в некоторых случаях – возврат государственной собственности будут служить обеспечением использования ресурсов и факторов производства в интересах всего общества, а не только отдельных его членов. Это предопределяет возможность перераспределения ресурсов в те направления деятельности, где экономические агенты не в состоянии соответствовать определяемым рыночным механизмом ценовым условиям на факторы производства[194].
Проблема неэффективного использования государственной собственности – это проблема не прав собственности как таковых, а неэффективного менеджмента, управляющего активами от имени государства. В мировой, да и в отечественной экономической практике известно множество примеров продуктивного управления госактивами. В то же время эмпирика российской современности практически не знает случаев наказания непрофессиональных и коррумпированных государственных управленцев.
Институциональное рассмотрение различных аспектов экономической политики презентуемого нормативного государства – процесс долгий и трудоемкий. В рамках этой главы было бы полезнее рассмотреть лишь некоторые произвольно выбранные социально-экономические приоритеты, насущность которых не то чтобы назрела, но зачастую и «перезрела». Здесь важны не предложения как таковые, а алгоритм их формулирования, схема, построенная исходя как из теоретических предпосылок, так и из практической значимости.
Начнем с монополий. Монополии, как бы ни навязывалось обратное, отнюдь не являются абсолютным злом для экономики, а предстают в первую очередь альтернативным рыночному механизмом ценообразования. Монополии эффективны, когда, к примеру, экономия от масштаба превышает затраты, диктуемые размерами рынка, или когда значительную часть производственных издержек составляют долгосрочные, специфические или невозвратные инвестиции, понести которые хозяйственные единицы, функционирующие в конкурентном экономическом пространстве, объективно не в состоянии.
Фридман отмечал, что «приемлемого решения проблемы технологической монополии нет. Возможен лишь выбор из трех зол – частной нерегулируемой монополии, частной монополии, регулируемой государством, и непосредственной хозяйственной деятельности государства». Причем «наибольшим» злом Фридман считал частную нерегулируемую монополию (теоретический феномен, в современных условиях практически не встречающийся)[195]. Не нужно бояться монополий, нужно уметь их регулировать.
Вместе с тем, демонополизация далеко не во всех случаях способствует уменьшению издержек, росту конкуренции или снижению цен и тарифов (частные случаи с ЖКХ или реструктуризацией электроэнергетики – характерные тому доказательства). Сказанное ни в коей мере не означает провозглашения обратного курса на всеобщую монополизацию и огосударствление, а лишь отсылает ко второй форме монополий из перечня Фридмана – частной монополии, регулируемой государством, с возможным, но вовсе не обязательным движением в сторону монополии государственной формы собственности, деятельность которой должна регулироваться соответствующим ведомством.
