Ознакомительная версия.
Карл Густав Маннергейм, собрав свою волю в кулак, не дал большевикам захватить власть в Финляндии, но после революции жизнь и в стране, и в Мустио изменилась.
Разочаровавшийся в жизни Ялмар Линдер проматывал последние деньги в Монте-Карло. Наследников у него, как и у остальных троих детей Марии Мусиной-Пушкиной не было… Эта линия Линдеров оборвалась, но сам род заводчиков не пресекся.
Сегодня усадьбой Мустио владеет Магнус Линдер, внучатый племенник Ялмара Линдера. Я встретил его утром, у входа в ресторан, когда он зашел в контору, просмотреть свежую почту.
Он уже больше не заводчик. Роскошный дворец его дальних предков превращен в музей. А другие постройки — в уютную гостиницу. Ресторан имеет дипломы самых престижных французских ассоциаций поваров. Плотины, некогда вращавшие механизмы заводов, стали лишь еще одним украшением романтического парка. Даже бывшая трансформаторная будка из темно-красного кирпича превращена в двухэтажный «люкс» и зовется «Башней Мерлина», по имени некогда обслуживавшего электрооборудование рабочего…
Если имя Мустио до знакомства с усадьбой и ее историей мне мало что говорило, то у другого расположенного неподалеку местечка звучит вполне расхоже. Какая домохозяйка не знает имени Фискарс, ставшего едва ли не синонимом кухонных ножей и ножниц!
От основанного там еще в 1649 году железоделательного завода остались кирпичные корпуса, где ныне разместились магазины, гостиницы и кафе — сами предприятия разбрелись отсюда по всему свету. Перегороженная каскадом плотин река и зеленые лужайки дополняют идиллический пейзаж. Ребенком здесь бегал озорной Карл Густав Маннергейм — его мать была дочерью хозяина завода фон Юлина. Отец Маннергейма, владелец богатого имения Лоухисаари, что неподалеку от Турку, промотал свое состояние — играл, гулял с любовницами в Швеции, потому-то его мать и жила у своих родственников в Фискарсе. А с 1881 года, когда у Карла Густава умерла мать, заботу о будущем маршале взяли на себя родственники. В Фискарсе и сегодня можно услышать истории про юношеские проделки Маннергейма. Он прятал дома варенье, бил камнями окна, за что его на год даже исключили из школы…
«ГОВОРИЛИ ПО-ФРАНЦУЗСКИ, НО РУГАЛИСЬ ПО-РУССКИ»
В усадьбе Виурила, что лежит еще западнее по Королевской дороге и еще ближе к Турку, нас должна была встретить госпожа Аминофф. Но мы опоздали, та была уже занята, и нас принимала ее мать, Анна-Луиза Стандершельд-Брюнингхаус. Пожилая, но подтянутая, энергичная и следящая за собой дама с благородной внешностью и трудовыми руками, встретила нас у входа в один из корпусов своей огромной усадьбы, которая в окрестностях сегодня славится своим полем для гольфа и конюшней, где можно взять на прокат лошадей.
Сооруженное в 1835 году со столичным размахом здание усадьбы в стиле ампир является творением Энгеля. Но впервые поместье упоминается еще в начале XV века, когда ее владельцем был Магнус Юханссон. Однако оно переходило от одной семьи к другой, передаваясь по материнской линии в качестве приданого, а ее владельцами были в основном прибалтийские шведы. Так было на протяжении 300 лет, пока в 1787 году усадьба не перешла генералу-майору барону Магнусу Армфельту, губернатору Турку и Пори. Его сын Густав Мауриц (Маврикий) Армфельт был хорошо известен в России как генерал. Этот владелец Виурилы водил дружбу со шведским королем Густавом III и был даже его советником. Он всячески отговаривал Густава от войны с Россией, за что и поплатился после смерти короля: за «прорусские» настроения его отправили в ссылку. Однако во время вынужденного отсутствия на родине он много путешествовал и даже познакомился с Наполеоном, а затем и с Екатериной II, которая даже пожаловала ему орден Святого Георгия высшей степени за участие в мирных переговорах с Россией в 1790 году. Густав Маврикий прожил четыре года в Калуге, правда, несмотря на императорскую награду, не имея права покидать ее. Это не помешало ему за время изгнания влюбиться в графиню Меншикову, роман с которой закончился рождением внебрачного сына…
К этому времени в Швеции забыли о его провинностях, и он вернулся на родину. Однако ненадолго. Александр I пригласил его на службу в Россию, куда он вновь и прибыл в 1809 году, чтобы вскоре отбыть в Финляндию — уже в качестве председателя комитета по финляндским делам. На этом посту, к которому добавилась и должность члена Государственного Совета, он пробыл недолго — в 1814 году он умер, однако для своей родной Финляндии он сделал немало: например, его стараниями была сохранена существующая почтовая служба. За свои заслуги он получил титул графа.
Потом усадьба перешла его брату Августу-Филипу. При нем первый финский архитектор, итальянец по происхождению Карло Басси, который работал в Турку и Хельсинки, соорудил главное здание. А чуть позже в Виурилу приезжал и Карл-Людвиг Энгель — создать для него красивый фасад, какими он уже прославился и в Петербурге, и в финской столице. Поместье тогда процветало — при нем была лесопилка, молочная ферма, кирпичный завод, винокурня и старейшая в Финляндии пивоварня.
Это время знаменуется еще одной любовной историей, и в семью входит княгиня Курляндская Вильгельмина. На ее приданое были куплены 25 тысяч гектаров в районе Хиитолы (нынешняя Республика Карелия). Тогда общая площадь поместья достигла 48 тысяч гектаров. Владельцы Виурилы хотели купить землю до Турку, чтобы ездить в епископский замок только по своей земле.
Правда, земли, приобретенные в Карелии, пришлось вскоре продать. Дело в том, что они были куплены вместе с крепостными, которых новые хозяева как передовые люди тут же освободили — предложив работать за деньги. Однако бывшие крепостные, как только поняли, что свободны, тут же разбежались. Финны тоже не хотели работать там…
Зато на оставшихся землях с середины XIX века начали вести интенсивное и высоко профессиональное сельское хозяйство, закупив племенной скот в Англии. Все старались перерабатывать на усадьбе, чтобы продавать в виде конечной продукции. Карл-Август Армфельт, последний граф Виурилы (умер в 1942 году), провел в усадьбе электричество и центральное водоснабжение.
— Когда шла реставрация Рундальского дворца в Латвии, который построил Растрелли, — мы тоже пожертвовали на это деньги, — говорит наша хозяйка, подчеркивая, что часть ее корней — из Курляндии.
Но она дворянка не только по линии матери, но и по отцу, принадлежащему к семейству Стандершельд. Его прапрадед был владельцем оружейного завода в Туле, на котором трудилось до 10 тысяч рабочих (торговый дом «Гилленшмидт, Стандершельд и Шекаразин» был неплохо известен в России), ее тетка училась в Смольном институте, семье принадлежал дом в Петербурге…
— Мои предки, как и было в духе того времени, говорили дома по-французски, — замечает Анна-Луиза. А потом добавляет: — Но ругались по-русски!
Если в середине позапрошлого века усадьба процветала, то уже на жизнь деда хозяйки пришлись годы депрессии, гражданской войны, и он был вынужден продать часть усадьбы. В 40-е годы прошлого века, когда в Финляндию потянулись переселенцы из оккупированной Советским Союзом Карелии, хозяева Виурилы отдали 60 процентов своей земли беженцам.
В итоге, когда в 1951 году внучка Карла-Августа Армфельта Анна-Луиза Стандершельд-Брюнингхаус унаследовала имение, ей с тремя братьями и сестрами досталось всего 30 гектаров леса и полей.
— Но я тогда подумала: если раньше мои предки могли поднимать здесь все с нуля, то и мы сможем, — говорит Анна-Луиза.
Она со своим мужем Гюнтером Брюнингхаусом первыми в Финляндии стали выращивать кукурузу, потом, окрыленные успехом, решили разводить лошадей, создали поля для гольфа.
— Я работала и продолжаю работать вот этими руками, — говорит она, сидя с бокалом шампанского под парадным портретом кого-то из своих знатных предков. И в ее словах нет ни доли кокетства: по ее рукам видно, что она действительно привыкла к труду.
Сейчас владения семейства расширились до 150 гектаров. А кроме гольфа и верховой езды для туристов, которые останавливаются здесь же, в номерах, есть и весьма неплохой музей карет.
Тесен круг финских аристократов, думал я. Дед Анны-Луизы приходился кузеном Маннергейму. А ее дочь, вместо которой с нами встречалась госпожа Стандершельд-Брюнингхаус, носит фамилию мужа Аминофф. Кто не знает, Аминовы — один из древнейших русских дворянских родов. У нас в стране он пресекся, зато благодаря одному из его членов, перешедшему в шведское подданство еще в начале XVII века, сия фамилия процветает, но уже в Финляндии. Как шведские дворяне они фигурируют с 1618 года, а после включения Финляндии в состав России, шведский баронский титул в 1819 году был заменен на русский, графский…
Ознакомительная версия.
