Москвы. Конечно же, приходила Арменуи с братьями и сестрами, одногруппницы, одна из которых жила в Тушино, – у них была своя компания там, и они приезжали все вместе ко мне. Это было очень веселое и звонкое время. На наших вечеринках, кстати, никогда не было никакой грязи или молодецкой разнузданности: никто не употреблял наркотики, даже не курил травку, не было никаких сексуальных эпизодов, токсичного или неуважительного общения. Мы были как молодежь из советских фильмов, которая махнет пару рюмок, закусит «докторской» и поет до ночи под гитару. До сих пор помню, как после своей рабочей смены я выходила из здания, где располагалась радиостанция, на оживленную вечернюю улицу с кучей фланирующих туристов и москвичей, кожу нежно ласкал летний ветер, и казалось, что вся жизнь впереди. Столько было в этих моментах правды, свободы, какой-то даже истины. Мне кажется, что такие мгновения мы проживаем очень ограниченное количество раз. Когда еще не стали до конца взрослыми и продолжаем быть детьми; пока еще ничего не поняли об этом мире – что такое овуляция, система налогообложения, вклад под проценты, остеохондроз, повышенная тревожность – наша голова не переполнена всеми этими вопросами и неразрешимыми задачами; когда родители живы и отношения еще не осложнены нашим взрослением и необходимостью сепарации. Я очень благодарна тому, что росла и формировалась в эпоху, когда социальные сети еще не были так развиты, не было всех этих 18-летних блогеров-миллионеров и 20-летних продюсеров с запусками на 100 миллионов рублей. Мне удалось побыть просто школьницей и просто студенткой, без всех этих гонок, сравнений и достигаторства. Конечно, у меня были свои мечты, амбиции, цели, но никто меня не подгонял, не навязывал мне чужие ролевые модели, не убеждал, что до этого я жила как-то не так. У меня была роскошь проживать каждое мгновение своей жизни, и я могла делать это без медитаций, ретритов и цифровых детоксов. Мне кажется, это было истинное наслаждение, как и летний ветер, гуляющий в моих тогда еще длинных волосах, на оживленной улице после практики на радио.
Тогда у меня был контраст: абсолютное счастье от времени с друзьями в своей беззаботной молодости и практика на радио, которая вгоняла меня в стресс. Я сомневалась, не знала: оставаться все-таки или нет. В конце концов, я училась на дневном отделении, а работа была как раз в утреннее и дневное время.
Все расставили на свои места два случая.
Первый произошел в одну из вечерних смен. Главный редактор очень любил назначать обычных сотрудников своими замами на время отъезда. Глобально никакой силы они не имели, но чувства значимости это им добавляло. Один из таких замов во время отъезда главреда позвонил и попросил заказать ему машину на завтра на утренний эфир. Я ответила: «Да, конечно, сейчас сделаем и перезвоним», – и положила трубку. Через минуту он перезванивает, пока я делаю заказ машины, и орет на меня, как я смею класть трубку, когда со мной говорит заместитель главного редактора. Я жутко растерялась и просто отдала телефон сотруднице, которая работала дольше меня и, вероятно, лучше знала, что делать в таких ситуациях. Мне было очень не по себе, и я лишь слышала, как девушка говорила в трубку: «Угу. Стажерка. Ну, бывает». На следующий день этот человек зашел в наш кабинет чуть ли не с ноги и с криком «Ну и кто здесь Катя?». Я жутко испугалась и чуть ли не вжалась в шкаф у кулера, через мгновение кто-то зашел, объявил о какой-то новости, все забегали – и он ушел.
– Почему ты не сказала, что это ты? – спросила одна из сотрудниц, которая знала о ситуации.
– Не знаю, – честно ответила я.
– Наоборот, надо было гордо и смело сказать: «Я Катя».
Я не знала, что ответить. Как и не знала, что ответить, когда начальница в магазине косметики бросала мне «Ну и вали», когда говорили в клубе, что не возьмут меня промоутером, потому что я толстая. Про уверенность в себе я поговорю с вами в отдельной главе, но пока скажу, что тогда я на 100 % была сломана всеми этими школьными, университетскими, корпоративными системами, когда я боялась злых и страшных начальников, боялась себя проявить, защитить себя, отстоять. Только спустя годы после окончания всех учебных заведений, мне кажется, я снова стала нормальным человеком. Более того, я тогда жила в мире, где начальник может накричать, оскорбить, унизить, и это было нормальным. Сейчас я живу в другой реальности, будучи сама в роли босса, и не позволяю себе такое поведение.
Второй случай произошел непосредственно с главным редактором. Он попросил принести ему чай, я зашла в кабинет, поставила кружку на стол, где уже стояла пустая чашка.
– Заберу? – спросила я, указывая на нее.
– Ну а ты как думаешь? – зло посмотрел на меня он.
Я ничего не ответила, взяла кружку и ушла. Вроде бы мелочь, но она меня так разозлила! Неужели нельзя было нормально ответить «Да»?
Этот ответ занял бы меньше слов и времени, не был негативным, и никто бы не умер.
И до этого, и после этого происходило очень много подобных мелочей, но именно тот небольшой разговор стал последней каплей. Я поняла, что это токсичное место, где мне не хочется находиться. Ладно-ладно. Конечно, так я тогда не рассуждала. Я объяснила себе все тем, что это новостное социально-политическое СМИ и просто там такая обстановка, но мне она не подходит.
В моем решении меня никто не поддержал, кроме Арменуи. Она сказала: «Кать, если не хочешь там работать, то уходи, и все». Остальные же констатировали, что я изнеженная и могла бы потерпеть ради такой строчки в резюме (радиостанция действительно известная). В итоге я ушла, но сделала это по-детски и незрело. Что-то наврала про проблемы со здоровьем и что не смогу совмещать учебу с работой. Кстати, из магазина косметики я ушла, тоже соврав, что уезжаю жить из Москвы обратно в Челябинск. Не знаю, почему мне не хватало смелости прямо сказать, что мне не нравится работа, и все. Хотя нет, знаю: я была запуганным и неуверенным в себе человеком. Много лет спустя после моего ухода у этой радиостанции будет целая череда скандалов на почве харассмента: многие сотрудницы, которые начинали со мной в одно время, рассказали свои истории. Меня это все совсем не удивило, хотя, безусловно, огорчило, и я поняла, что когда-то приняла правильное решение, что ушла оттуда.
Следующей большой главой моей жизни стал проект Kattie Мау. С того
