Ознакомительная версия.
Необходимо отказаться от плоской картины будущего и рассмотреть его с учетом тревожных факторов, вызовов и угроз. Мир стоит перед фактами, от. которых опасно отворачиваться: ежедневно с лица земли исчезает 200 ООО акров лесов. В атмосферу выбрасываются 13 млн. тонн токсичных химикатов. От голода умирают 45 ООО человек, 38 ООО из которых — дети. Исчезают более 130 видов животных и растений.
По данным ООН, за последние 100 лет уничтожена половина влажной земли, половина лесов, 80 % лугов, 40 % плодородной земли дегенерировало. Погибло 70 % рыбных запасов. Способность системы распределения пресной воды поддерживать жизнь на планете находится под угрозой.
Наступают суровые времена. Иссякает органическое топливо. Ценнейшие элементы таблицы Менделеева уходят в прошлое. Позади у homo sapiens — 40 000 лет, впереди — неполные полстолетия беззаботности на фоне неравномерного использования богатств Земли. Между тем, США потребляют 30 % сырья, добываемого на планете.
Не программирует ли все это иной сценарий — сценарий гибели индустриального мира? Войдя в клинч с этими проблемами, человечество возьмется за сохранение «статус-кво», благоприятного для «золотого» миллиарда и безнадежного для остальных пяти. Это означает проведение богатыми странами оборонительной линии и ее защиту всеми средствами, включая силовые. В итоге: либо человечество изменит взгляды на свой образ жизни и эксплуатацию сырья, либо начнет его силовой передел.
* * *
Сегодня мы имеем ряд веских оснований для суждений о будущем. Первого своего миллиарда человечество достигло за 200 тысяч лет. Второго — за 130. Будущее таит ускорение — 10 млрд. человек в 2030 г., 20 млрд. — в 2070 г., 80 млрд. — в 2115 г. Как и чем их прокормить? Согласно обсуждаемому докладу, через поколение — в 2020 году — мировая экономика вырастет по сравнению с началом века на 80 %: почти удвоится. При этом в полтора раза возрастет потребление энергии в среднем на жителя планеты, вместе с долей потребления нефти.
Но ведь очевидно, что прирост мировой экономики будет неравномерен! И хотя прежние лидеры — США, Европа и Япония будут доминировать в международных политических и финансовых институтах, в военной сфере, в сфере экономики и науки, население этих стран будет сокращаться, а его прирост — идти за счет миграции других народов. Богатый материально и слабеющий этнически Запад встретит бедный и сверхнаселенный Юг, стремящийся к перераспределению богатств, и войдет в противостояние с нищими массами, атакующими его не под знаменами социальной революции, а, например, под эмблемами неохристианства и/или ислама.
Сегодня очевидно, что мир не породил планетарного правительства. Могучие державы действуют бесконтрольно, к разочарованию тех, кто рассчитывал на расширение роли ООН, ОБСЕ, Международного суда, на диалог Север — Юг.
При этом, сильные страны имеют большие военные возможности, но ни одна из них не знает определенно будущих намерений других держав. Лучший способ выжить в такой системе — быть максимально мощным. Цель каждой из сильных держав — стать единственной великой державой. Однако даже США сложно проецировать свою мощь на весь мир.
XXI век все более становится «веком Азии». Восток и Юг активно используют достижения Севера и Запада, создавая собственные центры знания — Бангалор в Индии, Силиконовую долину — в Малайзии… Возрастает значимость бразильского гиганта. Но мир будет смотреть на индустриальную ориентацию, прежде всего, Китая и Индии.
Китай по ВНП выйдет на второе место в мире, что по геополитическим последствиям будет схоже с подъемом Германии в XX веке. Бурный рост КНР уже сделал ее первым в мире потребителем меди, железной руды, алюминия и платины. США рассматривают возможности сокращения экспорта металлолома в КНР.
Готовы ли державы Северной Атлантики смириться с поминальным боем часов истории? Нет. Неоконсерваторы в США и националисты в странах ЕС стремятся сохранить мощь своего региона. В результате — пылает Средний Восток. Намечается союз конфуцианской зоны с миром ислама. Вызывает сомнения потенциал Америки. Эксперты указывают, что военная мощь глобального масштаба в большей степени, чем прежде, сконцентрирована в приходящем в упадок, но все еще доминирующем, центре силы. Не сталкиваясь с угрозой извне, он, тем не менее, не обладает достаточными средствами для решения комплексных системных проблем. Это может привести к краху его гегемонии даже в условиях отсутствия «горячих» войн.
Особенно опасна нестабильность в странах каспийского региона, в частности — вокруг Ирана, а также — в Венесуэле и странах Западной Африки. Первыми в ряду грядущих конфликтов стоят проблемы отношений континентального Китая и Тайваня, Индии и Пакистана, Южной и Северной Кореи, белых и цветных Зимбабве, сепаратистов Шри-Ланки, Джамму и Кашмира. Возрастает угроза террора с применением оружия массового поражения.
Гимны прогрессу — как будущему человечества, человеку — как рациональному существу; истории — как восхождению к миру и благополучию теряют смысл в свете оскудения планеты, на фоне насилия, захлестывающего мир.
Мы, утверждает Анатолий Уткин, стоим на грани столкновения нескольких фундаментализмов: господствующего американского и противостоящих ему центров силы в Китае, исламском мире, на индийском субконтиненте и на просторах Евразии.
Сегодня задача номер один для США в этом регионе — это контроль за ситуацией во «Втором Персидском заливе». Дело в том, что никто точно не может установить объем углеводородных запасов Каспийского моря и каждого из секторов, принадлежащих странам региона в отдельности. Это очень сложная задача. Верно также и то, что Каспий по своим запасам вряд ли затмит Персидский залив. На сегодняшний момент ветка БТД не дает полной загрузки — это лишь 50 млн. тонн в год. При таких темпах и объемах перекачки трубопровод окупится нескоро. Свою роль играет и то, что Грузия — это лишь транзитная территория. Азербайджан является страной, добывающей нефть, но одной азербайджанской нефти также недостаточно. США возлагают надежды, в первую очередь, на Казахстан. В то же время Казахстан проводит особую политику.
В отличие от других стран СНГ у Астаны есть четкий внешнеполитический курс на многополярность — восточный сосед — Китай, традиционный партнер — РФ и США, дающие выход на внешний рынок Европы. В геополитическом смысле такая тактика «освобождает руки» Астане. Но активные двусторонние отношения Казахстана и США невольно введут Астану в орбиту Вашингтона. Вкупе с экономическими, политическими и военными рычагами, которыми обладают Соединенные Штаты, это не оставит Астане пространства для маневра. Сегодня вся совокупность политических и экономических факторов говорит в пользу этой тенденции.
На мой взгляд, Россия «упустила Астану». В 1991–1995 гг. официальная Алма-Ата была готова создавать вместе с Россией Большое Евразийское пространство, зону свободной торговли и наполнить понятие «СНГ» реальным содержанием. Но наша дипломатическая, промышленная и государственная машина затормозила весь процесс, в итоге Китай перехватил инициативу. В целом, можно говорить об опасной для РК тенденции. Проект создания «Большого Китая» может коснуться и казахской территории. Ведь в Китае живет 80 млн. казахов. В соотношении с 92 % ханьцев Китая — это чрезвычайно мало. Однако, в абсолютном значении, в случае сближения Китая и РК, 8 млн. казахстанских казахов и 80 млн. казахов китайских сливаются в единую гомогенную общность, и Казахстан исчезает как таковой.
Важно заметить, что политика, апробированная США в каспийском регионе в 1990-е гг., дала свои плоды. Ее моральный ресурс, на мой взгляд, далеко не исчерпан. Важно понять, смогут ли противопоставить этому тренду что-либо другие геополитические игроки.
Американцы большие деньги вложили в то, чего не заработали
Нынешний кризис — это кризис ликвидности, то есть кризис денег. Это кризис всех крупных инвестиционных фирм. Это кризис американского доллара. Раньше банк был местом, где можно было за железными дверьми спрятать деньги и надеяться, что ты их назад получишь. А сейчас банк — это место, куда ты можешь положить деньги с максимальной для тебя выгодой. Потому что деньги должны работать. Отличие этого кризиса от великого в 1929 году в том, что тогда было перепроизводство всего. На глазах у всех уничтожали скот, жгли посевы, бросали в воду сухое молоко.
Сейчас мы имеем дело с так называемым перепроизводством ликвидности, то есть денег. Денег слишком много. Почему? Потому что американцы решили, что лучше всего завершил свои земные дни президент Томас Джефферсон. Он умер страшным должником. Но его никто не мог прижать в угол, потому что он был дважды президентом США, автором Декларации независимости и так далее. Американцы с охотой берут деньги в долг, покупают восьмую машину, покупают третий дом где-нибудь южнее второго. Я не хочу сказать, что современная Америка — это Содом и Гоморра. Им нужно прожить эту единственную жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитое. Это американская вариация известных нам слов. Так вот, речь идет о долларе. В конечном счете, американцы могут расплатиться со всеми, просто напечатав дополнительные доллары. Но тогда будет огромная инфляция.
Ознакомительная версия.