чувственное. Несмотря на полет в лапах орла-похитителя, Ганимед исторгнут из мира смертных людей в мир богов. Был человеком — стал богом. Если бы не световое загрязнение, мы бы и сейчас вечерами могли созерцать силуэт прекрасного отрока, превращенного в созвездие Водолея. Но нам не до того. Да и Рембрандту было уже не до того. Мастер посмеивается над описавшимся от страха мальчиком, которому суждено стать не только возлюбленным Зевса, но и виночерпием всех олимпийских богов. Спрашивается, да как посмели дрезденские богохульники разместить педофильское полотно величайшего из барочных живописцев прямо насупротив почти иконы Рафаэля? О чем должен подумать посетитель? Мы помним, что Василий Андреевич Жуковский, один из первых выездных русских писателей, при посещении Дрезденской галереи в начале XIX века жаловался, что рядом с Сикстинской Мадонной осмелились повесить шедевр Тициана — портрет Пьетро Аретино. И вообще, какое тут может быть соседство? С одной стороны — бог, ставший человеком. Пусть и непорочно зачатый, он будет отдан миру на растерзание. И мир этот, увы, не станет лучше и не исправится за две тысячи лет. А с другой стороны — человек, ставший богом, всю последующую жизнь только и делавший, что ублажать богов. Да и сейчас, если присмотреться, Ганимед подмигивает из всеми звездами своего созвездия. В том числе, разумеется, и тем, кто рассматривает картины в Дрезденской галерее в первой половине XXI века. Прообраз всех панков и эмо, ванилек и ламберсексуалов, этот развратный герой с картины Рембрандта, как и сам орел Юпитера, цинично намекающий не то на генералиссимуса Суворова, не то на самого императора всех русских композиторов — Чайковского, — ну вот куда, черт побери, может завести размышление о развеске картин в Дрезденской галерее наших российских туристов, попади они, по следам Жуковского и Достоевского, в великое собрание Галереи старых мастеров? Перед всеми мамашами в полный рост встает вопрос, что делать с мальчиками и девочками. В первый день первого месяца древнеримского года кому-то из мамаш может показаться, что кадетство вместо детства — это как раз золотая середина между экстремистскими, если пользоваться современной терминологией, предложениями великих художников? Ренессансный мастер обнажает всю бездну страдания матери, сын которой будет убит римскими колонизаторами за попытку воззвать к человечности. А мастер барочный разоблачает порок, к которому простых смертных склоняет олимпийская мифология во всем ее историческом развитии. А Достоевский писал в Дрездене «Бесов». Когда сегодня читаешь слова Степана Трофимовича «Жду Петрушу! Приедет ли мой мальчик? Мой добрый, милый мальчик?», слезы ведь навернутся на глаза. И тогда совсем по-новому начнешь понимать слова, написанные Достоевским еще в 1861 году: «Чем более человек способен откликаться на историческое и общечеловеческое, тем шире его природа, тем богаче его жизнь и тем способнее такой человек к прогрессу и развитию. Нельзя же так обстричь человека, что вот, дескать, это твоя потребность, так вот нет же, не хочу, живи так, а не этак! И какие ни представляйте резоны — никто не послушается. И знаете еще что: мы уверены, что в русском обществе этот позыв к общечеловечности, а следовательно, и отклик его творческих способностей на все историческое и общечеловеческое и вообще на все эти разнообразные темы — был даже наиболее нормальным состоянием этого общества, по крайней мере до сих пор, и, может быть, в нем вековечно останется… И неужели вы, например, думаете, что маркиз Поза, Фауст и проч. и проч. были бесполезны нашему русскому обществу в его развитии и не будут полезны еще? Ведь не за облака же мы с ними пришли, а дошли до современных вопросов, и, кто знает, может быть, они тому много способствовали. Вот почему хоть бы, например, все эти антологии, „Илиады“, Дианы-охотницы, Венеры и Юпитеры, Мадонны и Данте, Шекспир, Венеция, Париж и Лондон — может быть, все это законно существовало у нас и должно у нас существовать — во-первых, по законам общечеловеческой жизни, с которою мы все нераздельны, а во-вторых, и по законам русской жизни в особенности. — Но что вы нас учите! — скажут нам утилитаристы. — Мы очень хорошо и без вас знаем, насколько все это нам было полезно, как связь с Европой, когда мы вдвигались в общечеловечество; знаем очень хорошо, потому что мы сами из всего этого вышли. Но теперь нам покамест не надо никакого общечеловечества и никаких исторических законов. У нас теперь своя домашняя стирка, черное белье выполаскивается, набело переделывается; теперь у нас повсюду корыта, плеск воды, запах мыла, брызги и замоченный пол. Теперь надо писать не про маркиза Позу, а про свои дела…» Эк, куда повернули утилитаристы. От детства к кадетству. От проповеди общечеловечества к проповеди суверенной нации. От проповеди мира — к проповеди войны. Вырывая и младенца из рук матери, и Ганимеда из страшного клюва Юпитера. А чтоб не ссал — оденут его в камуфляж. Главное — подальше выдвинуться из общечеловечества, оттуда, где Достоевский напрасно всматривался в глаза Сикстинской Мадонны. На нас смотрит Марс! 1 марта 2020
Гасан Гусейнов - Кадетство вместо детства, или Почему болваны не... | Facebook
May 20, 2024 06:50
Илья Бер - Я решил некоторое время назад, да-да, в связи всё с тем... | Facebook
Я решил некоторое время назад, да-да, в связи всё с тем же фильмом Марии Певчих и его обсуждением, разобраться хотя бы для самого себя с сюжетом под названием "Залоговые аукционы". Пара важных дисклеймеров. Я полагаю, что всё ещё разобрался не до конца и мой рассказ будет неполным и в каких-то частях однобоким. И уж точно упрощённым. Однако, мне и паре людей, которым я показывал текст, эта попытка представляется небесполезной и небезынтересной. Поэтому пусть висит здесь до следующей итерации, которая, впрочем, может никогда и не наступить. Эпиграф не совсем про это, но пусть будет тут: "Неприятная история. И при этом очень характерная для всего ельцинского окружения - мы про принципы и ценности, но только в тех случаях, которые не касаются лично нас". /Илья Бер, из личной переписки 2018 года/ Диспозиция. Начало 1995 года. По стране вовсю идёт (в основном уже состоялась и даже заканчивается малая и ваучерная приватизация, включая приватизацию жилья. Приватизация
