Есть один вариант некоторого увеличения выпуска путерихтовщиков Балашенко — расширение экспериментальной мастерской в Челябинске. Затраты по масштабам МПС мизерны, требуется всего 200–300 тысяч рублей, что даст прибавку еще на пять-шесть машин в год. Другой, более капитальный вариант решения проблемы — замена сборки дорогостоящей малопроизводительной и капризной лицензионной машины заводской сборкой усовершенствованной ПРБ. Такое предложение выдвинуто перед МПС через одну из центральных газет.
Не много ли мы взяли на себя: давать оценки машинам, не будучи специалистами в этой области? Повторяем: все свои выводы, оценки и предложения мы выносим прежде всего из анализа собранных документов, эксплуатационных характеристик.
Журнал «Путь и путевое хозяйство» за октябрь 1980 года, статья «Повысить эффективность новых машин». В разных ее местах то и дело встречаются свидетельства такого рода: «Рихтовщик Р-2000 на участках с сильно уплотненным и загрязненным балластом работает плохо», «Производительность ВПР-1200 и ВПРС-500 определяется прежде всего степенью уплотнения и загрязнения балласта. Без подъемки пути путь можно выправлять лишь при неуплотненном балласте, после капитального или среднего ремонта», «Из-за поломок машины простаивают», «Перед проходом машины нужно пропустить снегоуборщик, а затем убирать остатки мусора вручную», «Машины по некоторым своим показателям не отвечают предъявляемым к ним требованиям», «Надежность машин пока не удовлетворяет производственным требованиям», «Техническое обслуживание машин необходимо проводить через каждые три часа работы» и т. д. Речь — о машинах «Пляссер». И все же вывод участников дискуссии в журнале, в частности, заведующего отделом отделения механизации путевых работ ВНИИЖТа Б. П. Сырейщикова, сводится к одному: эти машины надо совершенствовать, надо лучше учить кадры, надо бережно эксплуатировать технику…
Слов нет, все это надо делать в любых случаях. Однако почему ни слова не было сказано ими о ПРБ? Между прочим, машина Балашенко в процессе ее производства в Челябинске претерпела много положительных изменений: снижен ее вес со 100 тонн до 50, с 20 до 14 уменьшено число электромагнитов, упрощена гидравлика, улучшены условия работы экипажа. Но нет, не видит пока всего этого ВНИИЖТ…
Многолетнюю историю с путерихтовщиком челябинского изобретателя никак нельзя считать закончившейся. Она не потеряла злободневности. Именно сейчас она заставляет задуматься о многом, подталкивает к действиям в защиту новаторства и прав новаторов. В Отчетном докладе XXVI съезду КПСС подчеркивалась необходимость усиления внимания к внедрению научных открытий и изобретений. «Надо разобраться в причинах, по которым мы подчас упускаем свой приоритет, тратим большие деньги на закупку за рубежом такой техники и технологии, которые вполне можем производить сами, причем зачастую более высокого качества», — указывал по этому поводу Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев.
Вот и мечтается нам увидеть документ:
«Уважаемый Виктор Харитонович!
Зная о Вашей активной и плодотворной изобретательской деятельности в части механизации трудоемких процессов путевого хозяйства, просим оперативно информировать нас о Ваших новых изобретениях и разработках в целях заблаговременного принятия мер для их скорейшей реализации на практике.
Какая помощь нужна Вам в настоящее время?
Желаем всяческих успехов.
Начальник Главного Управления пути МПС Директор Всесоюзного научно-исследовательского института железнодорожного транспорта Начальник Центрального конструкторского бюро тяжелых путевых машин МПС».
Однако такого письма Балашенко пока еще не получил. А пора бы.
Здесь, в Челябинске, в малочисленной — из 10 инженеров-конструкторов — группе рождаются продуктивные творческие идеи. Например, найден экономичный и доступный способ подрезки балластного слоя — одна из проблем, вставших перед путейцами; предложен щеточно-вакуумный способ очистки путей от засорителей, вызывающих ложную автоблокировку; реализуется механизированный способ уборки загрязненного балласта со станционных путей и горок и т. д. Но как пробить им путь на железную дорогу?
Здесь рождаются новые мысли о будущем путевого хозяйства. Все это — тоже золотой капитал. Золотой не только в фигуральном, но и в самом прямом смысле слова. И согласитесь: по логике вещей противоестественно такое положение, при котором талантливый изобретатель должен постоянно кого-то и о чем-то просить, пробивать свои идеи сквозь броню невнимания и пренебрежения. Да ведь это мы — общество, ведомства — должны просить, требовать от такого человека: прими заказ-задание, помоги в решении той или иной конкретной проблемы, изобрети! Это мы должны, обязаны побудить его к творчеству в нужном направлении. И поощрить его плодотворную работу должны мы — без особых указаний на то.
За рассказом о трудной судьбе путерихтовщика мы вроде отвлеклись от личности самого изобретателя. Хотя, быть может, это и есть продолжение рассказа о нем самом? Как отделить человека от его рукотворного детища? Ведь все эти годы Виктор Харитонович Балашенко не прекращал своих поисков, ни на миг не опустил рук, работал, работал и работал. Разве это не черта характера?!
Немало часов провели мы в беседах с Виктором Харитоновичем, его помощниками, не раз бывали в конструкторском бюро и экспериментальном цехе. У нас, считаем, сложилось достаточно полное представление об этой личности, мире ее интересов и страстей. Отсюда родилось глубокое уважение к изобретателю-подвижнику, более всего озабоченному проблемами железнодорожного транспорта, которому он верно и бескорыстно служит вот уже более полувека. Его жизненный опыт поучителен, подсказывает многое.
Документальный очерк о нашем замечательном земляке мы решили завершить «избранными местами» из бесед с ним. В ответах Виктора Харитоновича внимательный читатель, особенно из числа молодежи, найдет, надеемся, не только дополнительные штрихи к портрету нашего героя, но и какие-то полезные рекомендации для себя, для своей жизни.
Итак, мы берем интервью у лауреата Государственной премии СССР, кандидата технических наук, руководителя экспериментальной группы Челябинской дистанции пути В. X. Балашенко.
— Виктор Харитонович, что такое изобретатель в вашем понимании? Как стать изобретателем?
— Изобретателями, на мой взгляд, могут стать многие. Но для этого необходимо, прежде всего, очень хорошо знать свое производство и болеть за него. Говорят, что для изобретательства нужно иметь особый талант. Не знаю. При такой постановке вопроса можно прождать многие годы появления таланта, а дело будет стоять. Но и нельзя ставить перед собой как самоцель: стану-ка я изобретателем. Нет, надо поглубже вникать в проблемы производства и искать пути их решения. Терпение и работа — вот эквиваленты таланта. Так я понимаю.
— Руководство цехом отнимает у вас много времени и сил… Скажем, вам предоставляется возможность заняться только изобретательством…
— Не соглашусь. Да, руководство цехом отнимает время, надо каждодневно решать кадровые, хозяйственные, снабженческие, воспитательные вопросы. Но производство — это, образно говоря, и корень от земли. Здесь можно на ходу проверять идеи на практике и, что очень важно, постоянно заниматься совершенствованием конструкций. За пять лет работы мы дали пять модификаций путерихтовщика — все в своих руках. Был момент, когда меня пригласили в Московский НИИ. Да, там большой вспомогательный аппарат задействован, общение на высоком инженерном уровне. Но там конструкторы не видят практически самих машин, больше работают с чертежами, умозрительно. Здесь же я повседневно вмешиваюсь в процесс создания машины в металле, каждый день вижу ее и, как говорится, «не прохожу мимо».
— Были ли у вас периоды творческих спадов?
— Нет, такого не было. А вот слабость однажды проявил. Надоело драться за путерихтовщик, надоело тратить силы на борьбу с рутинерством. Принял приглашение пойти главным инженером в «Гипростройиндустрию» — существовала такая проектная организация в Челябинске. Вдруг узнаю: опытный образец путерихтовщика собираются разрезать на металлолом. Да лучше бы меня самого разрезали на части! И скорей — обратно на железную дорогу. В зарплате много потерял, в должностном положении. Зато вернулся к родному делу. С тех пор даже и крохотной мыслишки об измене ему не появлялось. Да и как думать о таком, когда знаешь, видишь: твои машины нужны людям, дороге, их ждут.
— Ваше отношение к физическому труду?
— Человек должен заниматься физическим трудом, уметь многое делать собственными руками. Но этот труд должен быть культурным, разумным. Мало хорошего в тяжелом «лопаточном» труде, если он составляет основное содержание рабочего дня. Ради освобождения людей от неквалифицированного и малопроизводительного труда мы и работаем — я и мои коллеги, помощники, весь коллектив бюро и цеха.
