Через народничество прошел и известный еврейский писатель и революционер Семен Акимович Анский (настоящее имя Шлойме-Занвл (Соломон) Раппопорт. 1863-1920). После 1905 г. в эмиграции Анский был секретарем у идеолога эсеров П.Лаврова, помогал Гапону в написании революционных воззваний, издававшихся партией эсеров массовыми тиражами для нелегального ввоза в Россию. Летом 1905 года по совету Анского Гапон написал брошюру против еврейских погромов. Она была издана тиражом 70 тысяч экземпляров и переправлялась в Россию всеми революционными партиями. Анский перевел на идиш текст «Интернационала». Выдвинул идею создания особой еврейской социалистической партии немарксистского направления. По замыслу Анского, она должна была находиться в таком же отношении к партии эсеров, как еврейский Бунд к РСДРП. Анский был избран по списку партии эсеров депутатом Всероссийского учредительного собрания. После его разгона большевиками прятал у себя на квартире председателя Учредительного собрания - В.М. Чернова, которого разыскивала ВЧК.
Бежал от «красного террора» в Польшу, где и умер в 1920 г., не дожив нескольких недель до премьеры своей пьесы «Диббук», принесшей ему мировую известность.
Хаим Осипович Житловский (1865-1943) - еще один российский революционер, участник народовольческого движения и один из создателей Еврейской социалистической рабочей партии (СЕРП), доктор философии Бернского университета. Происходил из хасидской семьи, учился в известной иешиве в Воложине. Основав с русскими друзьями в 1884 г. группу партии Народная воля в Витебске, Хаим предложил образовать и еврейскую организацию этой партии. Однако ее руководство обвинило Житловского в сепаратизме, а его попытку в 1888 г. наладить в Цюрихе выпуск социалистической литературы на идиш его русские товарищи назвали «еврейскими фантазиями». Опубликовав в 1887 г. на русском языке работу «Мысли об исторических судьбах еврейства», Житловский продолжал активно участвовать в движении народовольцев и в 1893 г. стал одним из семи основателей Союза русских социалистов-революционеров за границей (ядро будущей партии эсеров, в которую Житловский вошел при ее образовании в 1901-1902 гг.) и был редактором журнала этой организации «Русский рабочий». В 1892 г. Житловский опубликовал в народническом издательстве в Лондоне на русском языке брошюру «Еврей к евреям», в которой излагал свою теорию автономизма, призывая еврейскую интеллигенцию «вернуться к своему народу». Житловский утверждал в этой брошюре, что евреям нужно не гражданское, а национальное равноправие, так как они самостоятельный народ («не 4 % кого-то, а 100 % самих себя»); что паразитический характер экономической жизни евреев может быть исцелен образованием еврейских земледельческих кооперативов; что еврейский рабочий класс может стать опорой развития еврейского социалистического движения и евреи должны участвовать в общероссийской революционной борьбе. Эту свою социалистическую идею Житловский противопоставил идее сионизма в работе «Ционизмус одер социализмус» («Сионизм или социализм», 1898), опубликованной в «Дер идишер арбетер» - органе Бунда. Палестину, которую он посетил в 1914 г., Житловский расценивал лишь как один из потенциальных центров мирового еврейства. В 1916—17 гг. Житловский формально вступил в партию Поалей Цион, подписал в 1918 г. воззвание о создании Еврейского легиона. Среди сионистов Житловский был непопулярен. В 1936 г. он выступил с рядом просоветских заявлений. В частности в еврейских поселениях в Биробиджане увидел воплощение своей идеи свободы национального развития в многонациональном социалистическом государстве. Житловский даже оправдывал московские судебные процессы 1936—38 гг. Под конец жизни он попал в полную изоляцию после своих заявлений о том, что нацистские «аншлюсы» - расплата за искусственное разделение границами единого национального организма, а акции против евреев - это месть за их «паразитизм», за нежелание заниматься сельским хозяйством. Такие высказывания Житловского охотно озвучивала нацистская пропаганда (КЕЭ, том 2, кол. 511-512).
В советское время в СССР, а после его развала и в России то и дело появлялись биографии этих «пламенных революционеров», дай в Израиле о них говорили и говорят в основном с плохо скрываемым восхищением. Ради чего все они шли «на штурм старого мира» с Талмудом подмышкой и красным флагом в руках? Был это некий идеализм и стремление осчастливить все человечество, включая русский народ, либо речь шла о служении только «избранному народу»? Было итои другое. Хотя под конец своей жизни эсеровский боевик Пинхус Рутенберг, повесивший Гапона, признал то, что так тщательно скрывал долгие годы: «Вот я марксист, но открыто признаю, что работаю на осуществление сионизма, а не социализма. Я борюсь за создание капиталистического еврейского государства» (см.: «Назидательное для всех марксистов и коммунистов». -«Мировая Служба» (Эрфурт), 1939,? 11, с.7).
С кошерной бомбой за пазухой
Непропорционально высокий процент евреев в революционном движении России вполне сравним с еще более высоким процентом их участия в западноевропейских социалистических и коммунистических партиях. Конспирологи нередко приводили и приводят эту статистику для иллюстрации своей теории о еврейском заговоре с целью осуществить мировую революцию. Противники этой теории утверждают, что никакой связи между еврейским происхождением революционеров XIX - XX веков и их взглядами и действиями нет. Как пишет автор «Истории сионизма» Вальтер Лакер, «Маркс отрицал само существование еврейского народа; к сионизму Моисея Гесса он питал презрение. Леон Блюм и Эдуард Бернштейн, Роза Люксембург и Лев Троцкий считали себя в первую очередь членами международного социалистического движения. Только к концу XIX века «еврейский вопрос» стал играть более важную роль в социалистической теории и политике; отчасти это произошло в результате роста антисемитизма. Среди лидеров европейских и американских социалистических партий было много евреев, а некоторые делегации на съездах социалистического Интернационала до 1914 г. состояли почти целиком из евреев» (В.Лакер. Цит. соч., с. 596).
Именно до 1914 г., до начала Первой мировой войны и роста националистических настроений в Европе, евреи-социалисты, по утверждению Лакера, относились к сионизму примерно так же, как и Маркс к сионизму Гесса и считали, что только «социалистическая революция разрешит «еврейский вопрос», а до тех пор каждый еврей-социалист должен активно участвовать в борьбе за свободу рабочего класса в той стране, где он родился» (там же, с. 597). Карл Каутский вообще полагал, что евреи растворятся со временем в других народах и не считал это трагичным. (См.: K.Kautsky. Are the Jews a Race? London, 1926, p.246.). Что касается роста антисемитизма, то тут Лакер прав, хотя масштабы этого явления не следует преувеличивать. И в Западной Европе, и в России имела место, прежде всего, традиционная юдофобия. Она была обусловлена и религиозными предрассудками, и реакцией среднего класса на быстрый захват евреями привилегированных позиций, стремительное обогащение еврейской верхушки после предоставления им равноправия.
На этой питательной почве по причинам, о которых мы говорили выше, вырос и политический антисемитизм.
С конца 70-х гг. XIX в. в Германии и Венгрии появились антисемитские партии, ставившие целью отмену эмансипации и выдвигавшие требование юридической и общественной изоляции евреев. Так, придворный проповедник Вильгельма I Адольф Штеккер превратил в 1879 г. свою христианско-социальную партию в открыто антисемитскую. В Австрии, в особенности в Вене, носительницей антисемитизма была главным образом христианско-социальная партия во главе с Карлом Люэгером. Во Франции первые ростки антисемитской идеологии появились в начале 1880-х гг. С выходом книги Эдуарда Дрюмона «Еврейская Франция» (1886) антисемитизм расистского толка получил широкое распространение. Организовалась политическая партия «Антисемитская лига». Дело Дрейфуса превратило антисемитизм в одну из центральных политических и идеологических проблем Франции.
В России до 1917 г. не было равноправия евреев. Символом российского государственного антисемитизма оставалась черта оседлости. Но, как признают даже еврейские историки, в русском народе антисемитизм популярен не был. В среде интеллигенции тем более. До убийства Александра II народовольцами (1 марта 1881 года) русские достаточно терпимо относились к евреям, о чем можно почитать и у Достоевского, а в наше время - у Солженицына, хотя и тот и другой любовью к избранному народу не отличались. Но злодейское покушение на Помазанника Божьего обернулось, хотя бомбу в царя бросил вроде бы православный дворянин, вспышкой ненависти к евреям. По России прошла волна погромов. Примерно через десять лет пошла их вторая волна, которая всколыхнула «темную еврейскую массу» до основания и в значительной мере способствовала радикализации российских евреев.
