рожать больше детей) частично могла привести к небольшому увеличению коэффициента рождаемости и населения в России. Однако остается верным то, что к 2040 году число россиян в возрасте от двадцати до двадцати девяти лет будет составлять лишь половину от их нынешней численности. И если упадок России и кажется в долгосрочной перспективе неизбежным, он может занять больше времени, чем часто предполагается.
Вопрос, который обсуждался в течение некоторого времени, состоит в том, может ли политика стимулирования рождаемости кардинальным образом переломить тенденцию к уменьшению численности населения, в особенности в России. Исторические свидетельства неясны: политику поощрения рождаемости пробовали проводить в России в 1930-х годах (когда было внезапное и существенное падение рождаемости), и снова при Сталине после войны, ее пробовали осуществлять в нацистской Германии, но также и позже во многих европейских странах особенно в Скандинавии, после исследований и инициативы Гуннара и Альвы Мюрдаль.
Такая политика может принять различные формы, такие, как затруднение абортов. В нацистской Германии в 1944 году аборт стал считаться серьезным преступлением. Раньше в 1941 году было остановлено производство презервативов. Положительные меры были более частыми, такие как продление отпуска по уходу за ребенком и материальные стимулы. Нацистский пример снова был самым радикальным, но больше в теории, чем на практике. Гитлер и другие нацистские вожди считали, что место женщины было дома, что она должна рожать детей и ухаживать за ними. Но нацистская экономическая политика, особенно перевооружение и острые военные потребности, забрала миллионы женщин из дома, чтобы они работали — главным образом, в промышленности. Тот факт, что женщины получали почетные знаки отличия («Материнский крест», начиная с рождения третьего ребенка), если и оказывал какое-то воздействие, то очень маленькое, а финансовые вознаграждения были крохотными.
Изучая российский опыт посредством исследований в 2013 году, Серафима Чиркова сделала вывод, что в краткосрочной перспективе изменения в российской семейной политике оказали существенное положительное влияние на рождение второго ребенка: вероятность того, что семья заведет второго ребенка, возросла в среднем на 2,2 процента. В соответствии с семейными стратегическими реформами 2007 года было введено понятие «материнского капитала». Было минимальное пособие в размере 40 евро за первого ребенка и 85 евро за второго ребенка. Опыт Скандинавии был похожим; в скандинавских странах также были созданы условия для того, чтобы сохранять для женщины место работы после беременности в течение определенного продолжительного времени — до трех лет. В России декретный отпуск состоит из двадцати недель, обычно десяти недель во время беременности и рождения и десяти недель после рождения.
Однако эти выводы применимы в настоящее время только для краткосрочной перспективы — и к вероятности наличия второго ребенка. Тогда как в России необходим более высокий коэффициент рождаемости, чтобы предотвратить уменьшение населения. Другими словами, политика поощрения рождаемости может замедлить процесс депопуляции, но не может решительно изменить нынешнюю тенденцию на обратную.
Если сокращение населения России не было более широкомасштабным, то это — результат иммиграции, и это, вероятно, будет верно и в будущем. Большая часть истории иммиграции в Россию относится к восемнадцатому веку, когда императрица Екатерина II (сама немецкая принцесса, родившаяся в Штеттине) пригласила немецких поселенцев, главным образом, из юго-западной Германии, переселяться в Россию; большинство из них стали потом известны как немцы Поволжья. Первое учреждение, занимавшееся мигрантами из Центральной Европы, было создано в 1763 году, вероятно, оно было первым в своем роде в мире.
Иммигранты последних лет приезжают из среднеазиатских республик, когда-то являвшихся частью Советского Союза, и с Кавказа. Их точное число неизвестно, хотя они обеспечивают около 8 процентов российского ВНП. Согласно Всемирному банку, приблизительно двенадцать миллионов иностранных рабочих заняты в России, и только приблизительно один миллион из них работает законно. Если бы Россия решила выслать многих из них, и, по крайней мере, частично закрыла для них свои ворота в будущем, то это стало бы сокрушительным ударом по российской экономике и принесло бы значительный вред демографической структуре. [Прим. ред. ВС: Очень сомнительное утверждение! Скорее наоборот: избавление от миллионов иностранных рабочих из Средней Азии без профессионального образования, к тому же не платящих налоги, может стимулировать российскую экономику. А переселение мигрантов со своими семьями в будущем может создать дополнительные трудности в сфере образования и здравоохранения, а также в других сферах.] Поэтому Путин выступил против шагов, нацеленных на радикальное сокращение их количества.
Однако присутствие столь многих миллионов таких мигрантов вызвало трения в стране, которой, как и многим другим, не свойственно принимать иностранцев с распростертыми объятьями. «Россия для русских» — это лозунг, который скандируют тысячи москвичей, и это, несмотря на экономические потребности, тоже является политикой правительства.
Путин касался темы «законопослушных мигрантов с желательными характеристиками» во многих статьях и речах — и все они были в поддержку их ассимиляции в России. Как он видит это, мультикультурный проект, отвергающий идею интеграции через ассимиляцию, потерпел неудачу. Мультикультурализм привел к формированию закрытых национальных и религиозных общин, которые не только отказываются ассимилировать, но и даже не пытаются приспосабливаться. Он выражал удивление тем, что районы и целые города в западном мире, где поколения иммигрантов живут за счет социальной помощи от государства, даже не говорят на языке страны, где они живут: «Может быть только один результат у такой общественной модели — ксенофобия со стороны местного населения, которое по понятным причинам стремится защитить свои интересы, рабочие места и социальные пособия от иностранных конкурентов».
Путин говорил, что историческая Россия не была ни этническим государством, ни американским плавильным тиглем, где все, в той или иной степени, были иммигрантами. Россия веками развивалась как многоэтническое государство, в котором было взаимное приспосабливание, взаимопонимание и объединение людей через семью, дружбу и работу, с сотнями этносов, сосуществующих на одной и той же земле. Ядром, соединяющей тканью для российского будущего, был русский народ, и русская культура, которая объединяла его. Существовало русское культурное доминирование, исходившее не только от этнических русских, но и от всех носителей этой идентичности, независимо от национальности. Это был культурный кодекс, который нужно питать, усиливать и защищать — главным образом, через образование. Путин также упомянул американский (западный) культурный канон, сотню книг, которые должны быть прочитаны каждым обладающим чувством собственного достоинства студентом, и предложил подобный проект для России:
«Мы нуждаемся в стратегии национальной политики, основанной на гражданском патриотизме. Каждый человек, живущий в нашей стране, не должен забывать о своей вере, о своей этнической принадлежности. Но он должен прежде всего быть гражданином великой страны — России. Единство в многообразии — залог силы и успеха, мощи
