Сергей ГЛАЗЬЕВ. Победа — это когда в самом деле победили. Если мы выборы не выиграли, это победой назвать нельзя. А победа нам была нужна, чтобы продемонстрировать возмож- ность реализации нашей социально-экономической программы в полном объеме. Красноярский край является самодостаточным по доходам, он имеет все необходимые возможности для быстрого, устойчивого роста при правильной экономической политике, которая требует прекращения нелегального вывоза капитала, создания механизмов для изъятия сверхдоходов от эксплуатации природных ресурсов и направления этих доходов в интересах социально-экономического развития всего общества.
Мы такую программу предложили, она была хорошо воспринята людьми, получила широкую общественную поддержку, и я уверен, что она могла быть реализована в Красноярском крае и стать хорошим примером для всей страны, примером очень заразительным, потому что мы имели возможность в Красноярском крае продемонстрировать реальное создание механизмов финансирования инвестиций, роста производства, повышение конкурентоспособности нашей промышленности, повышение доходов населения, занятости — причем достаточно быстро, потому что прекратили бы нелегальный вывоз капитала из края и ввели механизмы платежей за использование природных ресурсов. При этом бюджет Красноярского края удвоился бы, что дало возможность выполнить социальные обязательства и найти немало средств для формирования механизмов развития.
Мы работали на победу, и результат, который мы получили, нас не может удовлетворять. Потенциальный возможный результат был продемонстрирован в отдельных районах Красноярского края: в Минусинске, в Назарове, Шарыпове, где мы набрали около 50%. И 50% поддержки избирателей — это тот ориентир, на который необходимо сегодня ориентироваться коалиции Народно-патриотического союза и компартии Российской Федерации. То есть мы показали в этой избирательной кампании, что если нам не мешает власть, если нам удается преодолеть административный ресурс и исключить фальсификацию, то мы вполне можем рассчитывать на 50% голосов, что означало бы несомненно победу на выборах.
Но я должен констатировать, что эти выборы шли без правил, то есть была тройка краевых руководителей, которым было дозволено всё. Это выражалось в откровенно завышенных тратах, не нужно было быть экспертом даже, чтобы видеть: расходы тройки краевых начальников на порядок превышают дозволенные объемы средств, идет поток "черного нала", кандидаты эти используют эфирное время без всяких ограничений, в то время как нам можно было рассчитывать максимум на 4 часа эфирного времени при том избирательном фонде и тех расценках, которые были установлены законом, с одной стороны, и журналистами — с другой стороны. Повторю, в этом отношении шла игра без правил. Кроме того, мы видим, насколько "искусна" стала технология подсчета голосов. Если исходить из математической статистики, мы должны были одержать победу, как в выборке первых 20%. Но затем, вопреки всей математической теории вероятности и ожидаемости, получили результат, вероятность которого составляет одну миллионную, а может, миллиардную долю. То есть тот результат, который был получен по итогам выборов, отличается от первой выборки настолько сильно, что не вписывается ни в какие ожидаемые параметры. И при этом не было зафиксировано ни единого нарушения юридически. То есть мы видим, что нынешние избирательные технологии ориентированы на большие деньги.
А.Н. Тогда возникает вопрос: следует ли участвовать в выборах?
С.Г. Участвовать надо, имея в виду, что черным технологиям можно противопоставить только ощутимое преимущество. Если бы моя кандидатура набрала, скажем, на 10% больше других кандидатов, никакие черные технологии не сработали бы. Нам помешала низкая явка избирателей, которые не верили власти, не верили никому, и не верили в реальность той программы, которую мы предложили.
Очень важный итог кампании заключается в том, что подавляющее большинство людей, которые познакомились с нашей программой, а социологический опрос показал, что их 40%, с одобрением отнеслись к ней. Подавляющее большинство тех, кто программу нашу прочитал, с ней солидаризовались. Но, к сожалению, не все из них пришли на выборы. И во многом это было связано именно с тем, что люди сегодня не верят даже в свои собственные интересы.
А.Н. Социологический опрос регулярно показывает, что от 75 до 90%, в зависимости от того, как формулируется вопрос, поддерживают, например, национализацию экспортных сырьевых ресурсов. Тем не менее в избирательных кампаниях мы видим, что технология, которая фиксируется прежде всего на телевизионном экране, уводит людей в другие сферы, и невозможно переключить их внимание на реальные интересы. Как с этим бороться?
С.Г. Я доводил информацию о нашей программе, в основном, через личные встречи. Провел около 200 встреч, и, кроме того, было напечатано краткое изложение нашей программы совокупным тиражом примерно полтора миллиона экземпляров. В принципе, каждый желающий мог получить эти брошюры. Уверен, что за меня проголосовали осмысленно, поверив в то, что предлагаемая нами программа социальной справедливости и экономического роста может быть реализована и дать ощутимый результат уже в ближайшее время.
На каждой встрече спрашивали: а кто вам даст их реализовать вашу программу? Мы внятно объясняли: то, что мы предлагаем, имеет строго законодательную базу. Для реализации программы необходимо принять конкретные законы на краевом уровне. У нас есть для этого все права и возможности. Не стоит преувеличивать силу олигархов — они не такие крутые, как кажется. Не нужно рассчитывать на чудо, ждать милости от федеральной власти. Нужно свои интересы самим защищать и отстаивать строго на законной основе. В то время, как мы разъясняли это, средства массовой информации сбивали людей с толку, уводили от сущности проблем, загоняли народ в уныние, демонизировали олигархов, дискредитировали властью. И у обывателя возникало ощущение, что только олигархи могу управлять краем, что с ними "лучше не связываться", власть вся — никчемная, коррумпированная. До сих пор воздействует на людей крылатая фраза Черномырдина: "хотели как лучше, а получилось как всегда". Вот с этими фантомами нужно бороться и разъяснять людям, что не боги горшки обжигают.
А.Н. Население пассивно. Требуются некие технологии для раскачки. Мы видим, что даже в самых успешных для патриотических сил регионах число сторонников колеблется от 25 до 40%. В очень редких случаях удается, как в Краснодаре, держать высокую поддержку именно патриотической платформы. Каким образом преодолеть этот барьер? Понятно, нужно прорываться на телевидение, создавать свои средства массовой информации, использовать апробированные методы передачи идей от человека к человеку. Что еще? Может, нужен какой-то новый принцип коалиционной политики, новые маневры в рамках предстоящей кампании?
С.Г. Очень важно провести демистификацию общественного сознания Общество расколото по многим векторам. Причем, в основном, искусственно. В частности, на левых и правых. Мне приходилось объяснять многократно, что нет деления общества на левых и правых. И в народно-патриотическом союзе есть левые в лице КПРФ и других патриотических сил социалистической ориентации, которые выступают традиционно на почве социального равенства, справедливости. И есть настоящие правые, которые стоят на позициях православия и даже монархизма, видят смысл своей политической деятельности в установлении исторических традиций нашей державы. То есть нет деления на левых и правых. Это миф. Те силы, которые себя называют правыми громогласно, официально, по сути правыми не являются. Союз правых сил — это не правые силы с точки зрения общепринятого понимания данного термина. Они не поддерживают православие, не признают монархических традиций, не считаются с национальными интересами и сплошь солидаризируются с силами, противостоящими России как внутри, так, особенно это видно, и за рубежом. Они поддерживают практически все антироссийские силы в СНГ: начиная от бендеровцев на Украине, Шеварднадзе и заканчивая антилукашенковской оппозиции в Беларуси. Видно, что это не правые, а обыкновенная пятая колонна. Их следовало бы назвать антиправыми с точки зрения традиционного понимания, кто такие правые.
У нас нет раскола общества на рыночников и государственников, потому что все, кто мало-мальски знаком с рынком и работает в условиях рынка, сегодня в претензии к государству за то, что оно рынок не регулирует и оставило его во всевластии монополий, организованной преступности, злоупотребляет монопольным положением, не охраняет от давления бандитов, не защищает наши национальные интересы от недобросовестной конкуренции из-за рубежа, то есть не выполняет своей функции регулирования рыночной экономики.
