Позиция этой "малой Европы", экономически зависимой от Евросоюза, прежде всего от Германии и Франции, а политически (и финансово) делающей ставку на США, наиболее любопытна. Кульминацией процесса стало заявление Вашингтона о присоединении к оккупационным американо-английским силам Польши и выделении ей некоей "зоны ответственности" на севере страны, в "курдском" секторе, а также о желательности привлечения других стран к участию в процессе послевоенного урегулирования в Ираке, как всегда у американской дипломатии, является "многоцелевым" ходом. Кроме стремления сформировать видимость международной схемы, действующей в отношении Ирака и Ближнего Востока помимо ООН и демонстрирующей "новое всемирное политическое единство" под эгидой американской глобализации, Вашингтон тем самым пытается и отобрать у своего союзника Турции право единолично решать курдскую проблему.
Создается впечатление, что "малая Европа" по отношению к США выполняет сегодня ту же функцию, которую в конце XVIII-начале XIX века выполняли по отношению к британской короне мелкие германские государства,— функцию поставщика "пушечного мяса". Не менее знаковым выглядит и встраивание в проамериканский курс Испании и Италии, объективные интересы которых, несомненно, требуют укрепления зоны евро и углубления экономической интеграции Евросоюза. Здесь налицо, возможно, и недовольство "франко-германским диктатом" внутри объединенной Европы, и ряд других привходящих факторов. Но все же, несмотря на противоречия внутри "большой Европы", а также между "большой" и "малой" Европой, главной политической реакцией на "победу" США можно считать совместное решение Франции, Германии, Бельгии и Люксембурга о создании собственных, автономных от США и НАТО "сил быстрого реагирования". Тем самым политический раскол между Евросоюзом и США, наметившийся накануне и в ходе иракской кампании, был перенесен в военно-политическую сферу.
Что касается других крупнейших "центров силы", то здесь явно наметилось ускорение гонки вооружений с упором на собственные ракетно-ядерные средства и системы ПВО. В политико-дипломатической сфере это нашло открытое выражение в ситуации, сложившейся вокруг "атомного проекта" КНДР. То, что Пхеньян открыто стал манипулировать своим выходом из договора о нераспространении ядерного оружия на фоне обвинений США в адрес Багдада, уже подрывало престиж Вашингтона и вело его к "потере лица" в системе конфуцианского сознания, господствующего в Юго-Восточной Азии. Уже после сдачи Багдада представитель США прибыл в Пекин для переговоров с КНДР (тем самым признавая роль Китая как посредника и арбитра), а через несколько дней госсекретарь К.Пауэлл объявил, что конфликт будет урегулирован на прежних, весьма позорных для США, принципах — поставки нефти в обмен на прекращение дальнейшего производства ракетно-ядерных средств, что практически невозможно проверить в условиях северокорейского режима. Тем самым Китай, сохраняя все плюсы от взаимодействия с США (прежде всего свободный экспорт на американские рынки) политически зафиксировал свое независимое и даже главенствующее положение в регионе. Правда, в этой "заочной борьбе гигантов" Вашингтон ответил весьма креативным способом: тотальной шумихой в мировых масс-медиа вокруг эпидемии "атипичной пневмонии". Непрерывное муссирование этой темы прямо подрывало популярность китайских товаров как на американских, так и на других рынках мира. Потери экономики КНР вследствие этого могут оказаться чрезвычайно большими, а удивительная "своевременность" возникновения этой эпидемии прямо ставит вопрос о том, кому выгодно ее распространение. Учитывая современный уровень генной инженерии (а в США данное направление научных разработок считается одним из приоритетных), мутации, приведшие к возникновению серии патогенных штаммов коронавируса, вполне могли быть рукотворными. Подозрения еще более усиливаются, если вспомнить "полевые учения" американской системы бактериологической защиты и алармистские вопли тех же СМИ по поводу бактерий сибирской язвы и возможных "биологических атак" со стороны "международных террористов". Не являлась ли эта шумиха отвлекающим маневром, не кричал ли вор: "Держи вора! "? В любом случае, в Юго-Восточной Азии Америка начала игру с огнем. Не исключено, что "пусковым механизмом" стал гигантский рост внешних инвестиций в китайскую экономику в конце 2002-начале 2003 года на фоне изъятия средств из американской.
Наконец, на самом Ближнем Востоке Соединенные Штаты попытались ускорить разрешение палестино-израильского конфликта путем продвижения т.н. "дорожной карты", которая предусматривает создание палестинского государства и отказ от борьбы палестинцев за Иерусалим и другие территории. Парадоксально, что при этом откровенное давление американцев на Сирию и Ливан с требованием "закрыть" такие движения, как Хамаз и др., явно стала просматриваться и абсолютно не устраивающая Тель-Авив передача палестинцам тех территорий, от которых сами израильтяне отказываться не собираются. Отсюда и высокая вероятность новой вспышки конфликта вокруг Палестины при обоюдной неприязни и даже ненависти арабов и евреев к США как "плохому" гегемону. Показательно, что сами мусульманские страны арабского мира, хотя и лояльные к США, приняли требование о выводе оккупационного корпуса из Ирака.
В целом, можно констатировать, что агрессия США в Ирака создала гораздо больше проблем, чем решила, и акции "нового мирового правительства" с центром в Вашингтоне остаются еще менее невостребованными, чем до начала вторжения, и сильно упали в цене.
В целом агрессия США против Ирака вызвала в российском обществе активное отторжение, аналогичное отторжению во время бомбардировок Югославии 1999 года. До забрасывания посольства яйцами и пузырьками зеленки на этот раз дело не дошло, но деятели из Союза правых сил и гиганты интеллигентской мысли наподобие Аксенова, Боннэр и т.п., рьяно поддержавшие действия Буша и Ко, выглядели исключениями, только подтверждающими общую тенденцию. Естественно, в поддержку американцев выступили олигархи и принадлежащие им средства масс-медиа. Но здесь тот самый случай, когда сердце находится там же, где лежит кошелек. Социологические опросы показывали, что в провинциальной России победы Ираку желали до 90% населения, а в мусульманских районах эта цифра подходила к 100% с активной готовностью "записаться добровольцем" и идти воевать против американских агрессоров, где бы те ни находились: в Северной Америке или же в Москве. Показательно, что даже "яблочники", включая Явлинского и Лукина, осторожно критиковали американцев, осознавая настроения своего и без того небольшого электората. В числе критиков агрессии с некоторым показательным запозданием оказались даже представители "Единой России", получившие соответствующие указания из администрации президента. Наиболее иллюстративным примером здесь, несомненно, стала демонстрация, устроенная "Единой Россией" 9 апреля — как раз на следующий день после отъезда из Москвы советника Буша по национальной безопасности Кондолизы Райс.
Свою роль здесь сыграла и официальная позиция Кремля в лице президента Путина, который на протяжении последних 15 месяцев упорно критиковал линию США по иракскому вопросу и солидаризировался в этом вопросе с Германией и Францией. Удивительно, однако эта линия российского президента не претерпела существенных изменений даже после окончания военных действий в Ираке. Во всяком случае, общая тональность сообщений государственных ТВ-каналов и ориентация пропутинской "Единой России" определялись именно позицией Путина, в то время как Администрация президента в лице Волошина явно вела собственную игру.
Логика развития событий заставляет нас предположить, что в российском истеблишменте разворачивается острейшая схватка, близкая к формам дворцового переворота. Весьма симптоматичным здесь выглядел визит Волошина в Вашингтон, который пришелся на самый разгар военных действий. Прием главы совершенно неконституционного органа российской исполнительной власти высшими должностными лицами США прозвучал как гром среди ясного неба, поскольку не предусматривался никакими протокольными соображениями. Кстати, как и прием Касьянова президентом США вне всякого предварительного протокола. Если не сам Путин столь необычным путем что-то решил сообщить своему коллеге Бушу, то (и это намного вероятнее) Волошин налаживал прямой контакт с республиканской администрацией, выступая от имени "семейного" клана (Касьянов—Волошин—Юмашев—Дерипаска—Абрамович). Не исключено, что в этом случае разговор мог идти только о необходимости смещения Путина и гарантии безопасности "семейных" активов в банках США в обмен на тотально проамериканские позиции "семьи". Так это или не так — вопрос, разумеется, спорный, хотя в пользу подобного предположения свидетельствует резкость заявлений Путина в ходе его встреч с Шредером и Шираком в Петербурге, а также с Блэром в Москве уже после целевой сдачи Багдада, когда, казалось бы, и препираться нечего.
