Он говорил четвертым после первой “тройки”, но возникало такое впечатление, что все как бы отчитывались именно перед ним.
Впечатление это точно выразил на завершающей дискуссии директор Института экономики РАН Леонид Абалкин.
Поскольку двухдневная дискуссия зримо выявила угрозу экономической независимости страны, то Абалкин и решил “подвести итоги”. Все решения по нашей экономике принимаются в Вашингтоне, заявил глава российской рыночной экономической школы, стоявший у истоков рыночных реформ, а ныне снова консультирующий и подсказывающий... Совет на форуме он дал парадоксальный: “Мы должны оказать помощь МВФ”. Мол, раз все решается в Вашингтоне, давайте хотя бы организуем ликбез для руководителей и работников Международного валютного фонда, дабы их рекомендации “стали более верны и практичны”. Может быть, двухмесячных курсов достаточно, добавил он. Сказано это было в довольно изящных выражениях и как бы шутливо, но прозвучало вполне серьезно.
Вспоминая прежнего Абалкина, ратовавшего за “рынок” и “мировое сообщество” как панацею от всех экономических бед, хотел бы спросить его: “Быть может, вам самому проще переехать в Вашингтон и оттуда давать ваши ЦУ, которыми мы уже сыты по горло”.
Впрочем, академик, выступая, делал вид, что он говорит как бы от имени всей российской экономической науки, что-де вся она верна рыночности и курсу реформ. Только вот чуть-чуть, мол, надо бы усилить “регулирование”... Но на сей раз о регулировании говорили буквально все.
То есть были не только стоны и всхлипы по поводу явного провала российских реформ в системе мирового рынка, но и все более бодрые призывы к “вмешательству государства”, к “управлению”, к “регулированию”. Но планирование по-прежнему обходили стороной, клянясь в верности “цивилизованному рынку” (кто-либо заметил признаки этой цивилизованности в нашей стране?).
Строев заявил даже о “переходе к новой экономической политике” — на основе управления госсобственностью и регулирования естественных монополий. Но в рамках все того же “цивилизованного рынка”.
Ему вторил губернатор Яковлев: “Россия остро нуждается в новой экономической стратегии с четкой антикризисной программой (еще совсем недавно такие программы называли стабилизационными, а тут явный шажок вперед). Государство должно исправлять недостатки, присущие рыночному механизму (!). Главное — конкурентоспособность, а не финансовые операции. Прежние реформаторы этого не поняли (отчего их, кроме Шохина и Шумейко, на форуме и не было). Но... развиваться будем в “системе мирового рынка”.
Буквально накануне экономического форума в Русском географическом обществе состоялась конференция, на которой было доказано, что как раз в нынешней системе мирового рынка мы развиваться не сможем и никогда не обретем в ней конкурентоспособности (если не считать отдельных анклавов — Москвы да Питера). Там подводила итоги своим многолетним изысканиям отечественная экономико-географическая наука, которой академическая экономическая наука просто чурается. Мы уже охрипли, доказывая, что мировой рынок нам в случае отсутствия защитных механизмов (типа единого народнохозяйственного комплекса, центрального планирования, госмонополии внешней торговли) противопоказан. Из-за естественно-природной специфики издержки производства у нас в совокупности много выше, и если предприятия и влачат жалкое существование, то только за счет минимизации зарплаты, нищенских пенсий, недоплат бюджетникам и иных “ельцинских прелестей”. Какая уж тут конкурентоспособность, хотя технологически мы все еще сильны!..
Следует понимать, о каком “рынке” идет речь. Никакого “свободного рынка” в мире давно уже нет. Становление капиталистических монополий покончило с рынком свободной конкуренции, сформировало жестко организованное экономическое пространство, где цены устанавливаются по правилам игры, введенным транснациональными корпорациями и выразителями их интересов — транснациональными банками и их союзами вкупе с правительствами стран “большой семерки”. Какие бы ни были издержки производства в той или иной конкретной стране, на мировом рынке ей приходится выступать со своей продукцией по устанавливаемым мировым ценам, сплошь и рядом торгуя себе в убыток, обрекая свой народ на прозябание, нищету и даже вымирание.
Именно такая практика продиктована транскапиталом сегодняшней России, угодившей в капкан мнимо-свободного мирового рынка. Ее технологический и интеллектуальный потенциал уничтожаются главным образом именно потому, что она угодила в этот капкан. Ей уготована судьба зависимой периферии мирового рынка. Ее экономическое закабаление уже привело к утрате приоритета национальных интересов, что хорошо иллюстрирует вся история с принятием выгодных Западу законоположений о соглашениях по разделу продукции (СРП).
Будущего у России, поглощенной мировым рынком, нет. Сырьевая специализация страны на мировом рынке делает ее зависимой от финансовых игр на биржах Нью-Йорка, Лондона, Токио.
Поскольку товарообмен наполовину импортный, цены на импортные товары уже диктуют уровень цен на внутреннем рынке в целом. Это хорошо прослеживается по тому, что происходит у всех на глазах, когда был ликвидирован т. н. валютный коридор и рубль стал плавающей валютой. Посмотрите, курс рубля падает, а доллар растет, и обесцениваются зарплаты, пенсии, стипендии, пособия и, соответственно, растут цены. С какой, собственно, стати?
Это и есть убийственное следствие поглощения страны мировым рынком. А мировой экономический кризис, разразившийся, как на грех, с 1997 года, трясет всю нашу экономику еще больше. Те, кто этого не понимают, не понимают ничего.
С какой, собственно, стати суверенную страну должны интересовать все эти инвалютные шашни? Но это и есть полная зависимость от чужого дяди, устанавливающего свои правила игры, по которым в конечном счете играют и российское правительство и парламентарии.
Вляпались в дерьмо мирового рынка, а уйти от этого без революционного порыва масс не способны.
Ни старые, ни “новые” (Степашин, Аксененко и иные) реформаторы этого понять не могут, а, может быть, скорее всего просто не хотят.
Показателен доклад премьера Степашина, то есть его первое выступление как председателя правительства. Степашин начал во здравие, грозя покончить с традицией экономической безответности в России. Очень хорошо отмечено им и то, что если добиваться личной карьеры в ущерб общественным интересам, то рано или поздно эта карьера рухнет (посмотрим на вас, Сергей Вадимович!).
На пороге нового тысячелетия, подытожил результаты десятилетних “реформ” премьер, Россия может стать не только банкротом, но и изгоем(!).
Эффект девальвации рубля, приведший к росту производства, может быть кратковременным (а Сергей Глазьев это подтвердил на конкретных примерах).
В свете сказанного в центре внимания нового правительства две проблемы — внешний долг и упадок отечественной промышленности. А я бы добавил — и упадок отечественной науки, образования, здравоохранения, культуры, военного дела...
На кризис 17 августа все это свалить невозможно, как это пытается делать наше телевидение. На деле это крах всей доктрины ельцинизма, что прекрасно понимали сидящие в зале, а вот грамматически, так сказать, выразить не осмеливались.
Степашин был особенно грозен, когда провозглашал: государство обязано доказать, что умеет контролировать экономические процессы. “Цивилизованный рынок” (опять он, он!) должен быть с вмешательством государства. То есть, по сути, повторил примаковские подходы, более того, говорил об административно-правовом вмешательстве государства... Государство в условиях “свободного рынка” (опять он, родимый) не должно быть в роли ночного сторожа. Особое значение имеет антимонопольное регулирование. Тут он обещал повязать карами владельцев АЗС, неоправданно вздувших цены на бензин, особенно, кстати, в Питере.
Тут же стал ратовать за “открытость и прозрачность экономики”.
Пой, ласточка, пой!..
Очень важное замечание: реальных масштабов национального богатства и национального капитала мы так и не знаем. И действительно, сколько лет разворовывают страну и все — не дотла.
Дошло у него и до укрепления правопорядка, а преследований по политическим мотивам, мол, не будет. Посмотрим.
В заключение Степашин снова вернулся к главному, но на сей раз главным оказались создание благоприятного климата для иностранных инвестиций (это в России-то, оказавшейся по инвестиционному климату на сотом месте среди стран мира) и для накопления отечественного капитала. В конечном счете, заявил премьер, национальный капитал должен стать главным, а основная цель — повышение конкурентоспособности российской экономики.
