"Впрочем, хотя эти деревца были не выше тростника, о них было сказано в газетах при описании иллюминации, что "город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых, широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный день", и что при этом "было очень умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику..."
Чтобы изменить ситуацию, надо прежде всего с беспощадной объективностью ее изучить, потому что никакое лечение невозможно без правильно поставленного диагноза. Нынешние правители похожи на наркоманов: их не интересует ничего, кроме "кайфа" от коктейля из долларов и власти. В этом своем опьянении они попросту социально опасны, и лечить их придется, скорее всего, в принудительном порядке.
В конце 80-х широко распространялся либеральный тезис, что государственный аппарат — это зло. Причем реальным воплощением этого зла оказывался аппарат советского государства. Его разрушили. Сегодня, напротив, внушается, что ельцинский аппарат это зло, но зло, которое надо терпеть, чтобы продолжались реформы и не вернулись к власти коммунисты. А коммунисты, надо сказать, считали государственную машину орудием для реализации определенной системы приоритетов: идеологических, политических, экономических, и "неизбежное зло" государственной власти держали под контролем. Сегодня контроль снят, и в системе государственного управления можно творить что угодно. Точно так же и в политике: раз она по определению — дело грязное, то, значит, и мыться не надо?..
Между тем советская система государственного управления была построена с большим запасом прочности и ума. К ней подходили именно как к машине, к орудию для достижения определенных целей. То есть сущствовало четкое представление о том, какое общество мы строим. Кому-то оно нравилось, кому-то не нравилось — всему Западу, например, не нравилось. Но оно было, существовало как идеологический приоритет.
Надо сказать, что строго следуя приоритету первичности экономического базиса, ни одна социал-демократическая партия мира ничего не добилась. А Ленин поставил вопрос по-другому: сначала взять власть, а затем начать строительство экономических основ социализма,— и победил. То же самое делал и Сталин, для которого на первом месте всегда стояли идеологические соображения, затем — политические, а экономика при этом развивалась такими темпами, которых не знала ни одна страна мира. Без наличия таких приоритетов в системе управления разве могли мы выиграть войну, осуществить эвакуацию половины заводов Европейской России на Урал и за Урал, восстановить к 1951 году довоенный промышленный потенциал? Конечно, нет. И в этом коммунисты как раз следовали народным традициям. Для русских деньги никогда не имели абсолютной, самодостаточной ценности. Всегда наблюдалось стремление не столько "жить богато", сколько "жить по-божески", в соответствии с народным миропониманием, в соответствии с русским строем.
Другое дело, что превратно понятый как материальное изобилие коммунизм некоторые взялись строить для себя лично — за счет разбазаривания ресурсов и ущемления интересов большей части населения. Идеологических приоритетов нет, кроме обогащения. Политических приоритетов тоже нет, кроме обогащения. В результате получаем Чечню, в результате получаем подрыв авторитета ООН, в результате получаем бомбежку Югославии.
Почему надо вначале кричать на весь мир, что американцы и НАТО — агрессоры? Чтобы потом поучаствовать в выламывании рук Белграду? А после того совершать какие-то марш-броски, готовиться к защите уже преданных сербов? Ведь нужно было только поставить вопрос перед ООН о признании НАТО агрессором, опереться на поддержку КНР и других стран "третьего мира". Но наши руководители не могут пойти на такие серьезные шаги. И не потому, что Россию придавят займами, а потому, что под угрозой окажутся их личные счета за рубежом, то есть все, ради чего, собственно, и крутилась вся карусель "реформ".
Но разве можно в этом признаться? Разве можно признаться в том, что вся система госуправления сегодня работает ради личного обогащения ее участников? Ведь системы, которые строятся на чисто материальной основе, обречены на распад. Возьмите хотя бы нынешних "олигархов". Поскольку их структуры сформированы для личной наживы — никакой устойчивости там нет. Постоянно друг друга будут поедать, будет “война компроматов”, будет хаос и неразбериха. То же самое — и в правительстве, вся эта чехарда. Ведь уже понятно, что люди, которые заинтересованы в развитии страны, не могут иметь с этими структурами ничего общего.
А если чиновники не имеют идеологических приоритетов, если до сих пор непонятно, какое государство мы строим и строим ли вообще, если они видят, что прошлые заслуги перед государством сегодня ничего не значат, если — более того — люди не знают, кто будет у них завтра начальником, чего от них захотят и потребуют, будут ли они вообще работать на своем месте,— то 99 человек из 100 начнут работать только на себя, выжимать максимум личных благ из ситуации. То есть подчинятся навязанным правилам этой смертельной для страны игры. И машина пойдет вразнос с еще большей скоростью.
Ведь, скажем, при советской власти от государственного чиновника требовалась, прежде всего, высокий профессионализм в своей сфере ответственности; затем порядочность, соблюдение государственных интересов; и, наконец, умение реализовать принятые решения, проконтролировать их исполнение. То есть подход был функциональный, чтобы гарантировать надежность каждой детали государственной машины. И вся система работы с кадрами строилась на этом принципе: постепенной обкатки и закалки государственных функционеров. Ни один талант, невесть откуда выскочивший, не мог быть выдвинут через ступеньку или две, потому что сгореть на работе, если не понимать ее от и до, можно запросто.
Сегодня подход, повторюсь, другой, потому что другие приоритеты. Здесь идут в ход моменты родственной и прочих форм близости, личной преданности и тому подобное. Гарантировать надежность работы при этом никак нельзя. Все государственные решения, пока еще документы оформляются, уже известны и олигархам, и заграничным резидентам, и бог весть кому еще — лишь бы платили.
“Да смотри: ты, ты! я знаю тебя: ты там кумаешься да крадешь в ботфорты серебряные ложечки,— смотри, у меня ухо востро!.. Что ты сделал с купцом Черняевым — а? Он тебе на мундир дал два аршина сукна, а ты стянул всю штуку. Смотри! не по чину берешь! Ступай!”
Никогда раньше не было такого одобрения чиновного казнокрадства, такой бесконтрольности и безнаказанности его. Если раньше для чиновника исключение из партии и снятие с работы были не просто неприятным моментом биографии, а концом гражданской жизни, и никакие деньги ему бы не возместили потери статуса, потому что их нельзя было потратить по своему усмотрению,— то сейчас пожалуйста: наворовал — и за границу. Потом, если дело не возбудили, или друзья к власти пришли — возвращайся, избирайся в Думу, в губернаторы — куда угодно, никто слова не скажет. Но эта безнаказанность "демчиновников" оборачивается одичанием страны, в тысячу раз худшим, чем в самые мрачные времена засилья государственной бюрократии. Потому что объем реальных прав и свобод, отнятых ими у населения России, просто потрясает.
"Наружного блеска они не любят; на них фрак не так ловко скроен.., зато в шкатулках благодать божия... Глядь — и явился где-нибудь в конце города дом, купленный на имя жены, потом в другом конце другой дом, потом близ города деревенька, потом и село со всеми угодьями..."
Что из этого следует? Нельзя развивать государство, не декларируя его цели, устремления и этапы развития. Нужна строгая, построенная на фундаменте отечественных традиций модель управления, учитывающая не только мировой опыт, но и глобальные тенденции развития человечества.
Данная модель должна опираться на опыт советского государства по преодолению кризисов. Надо подчеркнуть, что наш опыт хорошо изучен и используется во всем мире. Это позволит выйти на хорошо известную систему управления с приоритетами развития, которые разделяются как большинством населения страны, так и значительной частью всего человечества.
Кадровый вопрос в рамках этой модели решается через привлечение людей, интересы которых связаны с развитием отечественного производства, которые лично прошли проверку практикой на соответствующих ступенях управления. Необходимо воссоздание централизованной системы работы с кадрами.
