Директива войскам Северокавказского военного круга ушла, а директива командованию ВВС не была отправлена. О ней "вспомнили" лишь тогда, когда войска, пройдя Рокский тоннель, оказались под ударами грузинской авиации. И ВВС пришлось, что называется, "с колёс" вступать в операцию. Это явилось одной из причин столь высоких потерь в самолётах. Потом точно так же "вспомнили" о ВДВ, и директива ушла в штаб ВДВ.
Именно этим объясняется то, что самые мобильные войска Российской армии оказались фактически в арьергарде военной операции.
Совершенно непонятно, почему в преддверии войны, когда непрерывно из ГРУ ГШ и от миротворцев из Южной Осетии поступала информация об обострении обстановки, руководство Генерального штаба не приняло решения о разворачивании центрального командного пункта, который имел все возможности управлять войсками в районе конфликта, в ходе переезда двух ключевых управлений, но всё время войны работал в обычном "дежурном" режиме, занимаясь лишь отслеживанием обстановки, в то время как ГОУ и ГОМУ были фактически отрезаны от войск?
Эта война показала, что "вкусовой" подход к выбору мозга армии, начальника Генерального штаба, как ключевой фигуре для управления войсками в боевой обстановке — неприемлем.
Сегодня благодаря политике реформирования армии сердюковыми, в России, по существу, создается полицейское государство, бюджет спецслужб вырос за 10 лет с 2,8 до 31,3 млрд. долл. США, а численность сотрудников выросла до 2,14 млн. человек — вдвое больше армии, чего не было за всю историю Российской империи и Советской власти. Спецслужбы, наверное, и закроют эти бреши в СЯС, ПВО, ПРО, ВМФ… перегоняя контрабандный китайский ширпотреб на свои склады для реализации.
Объем газетной статьи не позволяет продолжить описание многосторонней деятельности армейского руководства, но если подводить итоги сказанному, то возникает большой вопрос — не произошло ли следующее:
— полный слом российской военной машины;
— ликвидация мобилизационной системы подготовки и ведения войны;
— ликвидация военной науки;
— ликвидация системы профессиональной кадровой политики;
— продажа основной части объектов инфраструктуры и земель Минобороны;
— ликвидация военно-промышленного комплекса как единой системы генерации и реализации военно-технических идей во всех областях науки и техники, обеспечивающая опережающее создание необходимого армии оружия и боевой техники всех номенклатур, в превосходном качестве и в необходимых количествах, утрачены технологии и возможности выполнения серийных заказов;
— ликвидация системы госзаказа, тылового и технического обеспечения;
— ликвидация государственной идеологии воинской службы;
— ликвидация исторической российской военной полковой системы строительства армии вместе с историческими боевыми традициями уничтоженных полков (теперь вместо них созданы безымянные бригады);
— ликвидация единой системы военного управления;
— физическое сокращение численности армии, офицерского корпуса и высшего командного состава;
— свёртывание системы профессионального военного образования и подготовки младшего командного состава армии;
— практически уничтожается национальная суворовская военная школа как школа подготовки офицерского корпуса России с детства;
— значительно сокращена система военного присутствия Вооруженных Сил России за рубежом — не так ли все это? Не присутствуем ли мы сегодня при практическом закате военно-промышленного комплекса России, уже не способного создавать современные корабли, образцы высокоточного оружия и средств автоматизации, разведки и связи?
К сожалению, такое положение значительно отягчается негативным кадровым отбором в армии и государстве.
В целом выходит, что Первый этап реформы, этап — "расчистки поля" для неё, можно считать успешно выполненным. Сегодня вопрос заключается в том, что будет на Втором этапе реформы, этапе реального строительства и отладки нового облика Вооруженных Сил России?
Вопрос не праздный, так как неясным являются ответы на вопросы:
— что останется от военной мощи России к этому времени?
— кто это все будет строить; и будет ли этот этап вообще?
Надо сказать, что анализ всего происходящего в сфере национальной обороны страны рождает и другие вопросы.
— Знает ли руководство страны свою армию?
— Почему реформа армии отдана в руки самого Министерства обороны, которое делает, в буквальном смысле слова, что хочет, и отчитываться за последствия своей деятельности не собирается?
— Есть ли критерии, по которым строятся сегодня Вооруженные Силы РФ, или и они строятся по произволу самых активных и непрофессиональных чиновников?
— Профессионализм высшего военного руководства — не находится ли на таком низком уровне, что становится самостоятельной проблемой национальной безопасности страны?
Всё это, к сожалению, усугубляется явной общей деградацией института власти, снижением ее государственной дееспособности и авторитета в обществе, утратой политической элитой России профессиональных навыков и технологий управления государством и армией, также отсутствием национальной школы подготовки национальных элит; деградацией и люмпенизацией офицерского корпуса.
А всё это, в конечном счете, приводит к снижению очевидной важности внешней функции национальной обороны и армии; к усилению контроля над обществом специальных служб; к слепому копированию западных стандартов армии и службы; к полному разрушению экономической, идеологической, нравственной и профессиональной мотивации воинской службы.
Общий вывод тревожен: несмотря на поддержку проводимой военной реформы всеми органами высшей государственной власти и даже институтами нашего гражданского общества, Россия, увы, все более теряет способность осуществлять вооруженную защиту даже в пределах своей национальной территории.
Военной мощи СССР уже нет, а адекватной военной мощи новой России так и не создано, нет даже ее основ.
Реальное положение таково, что с каждым годом защищать Родину с оружием в руках — становится все более некому и нечем…
Главная проблема всей реформы в том, что и в МО, и выше, похоже, плохо понимают, что же такое армия, Вооружённые Силы и, поэтому, соответственно, там не способны выбрать правильную стратегию и идеологию военной реформы.
Итак, уважаемый господин президент, что же еще надо сделать А. Сердюкову, Н.Панкову и Н. Макарову, чтобы они утратили ваше доверие и их, как столичного мэра, вы отрешили бы от должностей из-за этой самой утраты доверия?
В редакцию "Завтра" пришло письмо. Нам написала мать погибшего на учениях "Восток 2010" солдата. Мы приводим его без купюр, сопровождая своим комментарием.
"Здравствуйте!
Я Козаченко Жанна, мать погибшего военнослужащего. Наш сын Козаченко Александр Игоревич был призван 5 ноября 2009г. из г. Новокузнецка Куйбышевского райвоенкомата. Служил в р. Бурятия, г. Улан-Удэ, в/ч 46108, разведрота. 17 июня при исполнении "воинского долга" на учениях "Восток 2010" во время проведения тактических учений в районе п. Цугол под гусеницами БМП-1 погиб наш сын. Об этом ни единого слова в прессу не просочилось, а это случилось после взрыва танка. Мы об этом узнали 18 июня, тело ребенка нам доставили на 10 сутки, нормально пообщаться с сопровождающими не дали, все время следили, чтобы они не сказали ничего лишнего. Он находился в дозорной машине, которая идет первая, на расстоянии 500 м. от основной колонны, на затяжном спуске их машина остановилась, чтобы уточнить задачи на местности, когда они собрались садиться обратно в машину, то лейтенант Зыков, командир взвода, с солнечной стороны увидел неуправляемую головную машину роты, он дал команду разбежаться в стороны. 6 человек успели убежать, а наш сын и еще один мальчик столкнулись и попали под БМП, нашего сына намотало на гусеницу, а второй мальчик попал между гусениц, он остался живой.
По этому случаю завели уголовное дело, но нас в известность дела не ставят. Уволили всех командиров разведки, а дело завели на рядового, который сидел за рулем. Все спишут на молодого пацана. А разве он один в этом виноват, разве офицеры не должны проверять технику перед такими серьезными учениями, и неужели никого рядом более старшего с ним не было?
