Дорогой и досточтимым друг.
Едучи из Крыма в Петербург
И блюдя обычаи друзей,
Я пошел искать тебя в Музей,
Но нашел лишь память о былом.
Хладный ионический облом*
Да в подвале - радость для очей
Молчаливый митинг Ильичей {73}.
Оказалось, вы по четвергам
Никаким не молитесь богам.
Что же делать? Очень жаль. Пиши,
Досточтимый свет моей души.
* копию
М.Л.
СПб. 9.Х.1927.
После смерти В. К. Шилейко М. Л. Лозинский поддерживал переписку и живую связь с его женой и сыном Алешей, о чем свидетельствуют ответные письма В. К. Андреевой-Шилейко, сохранившиеся в архиве Лозинского. Сын был гостем в семье Лозинских в первый послевоенный год; 6 ноября 1946 года Вера Константиновна писала: "Начиная с июля месяца, после возвращения Алеши с женой из Ленинграда, я непрерывно стремилась Вам написать и поблагодарить Вас от души за любезный прием, им оказанный Ему очень понравился Ленинград. Но ведь и естественно, что "туда его влечет неведомая сила". Владимир Казимирович очень не любил Москвы..."
Мандельштам, к которому в 1914 году Шилейко обратил стихотворение "Смущенно думаю о нем...", в середине 1920-х нередко встречался с Шилейко у Ахматовой, о чем известно из дневника Лукницкого. Эпистолярный материал дает краткие, но интересные показания о настроениях обоих в середине 1920-х годов. "...Принял Шилейкино приглашенье пить портер в пивной и слушал мудрые его речи Я живучий, говорил я, а он сказал: да, на свою беду..." - писал Мандельштам жене 17 февраля 1926 года; встречное свидетельство - в письме Шилейко к В. К. Андреевой-Шилейко 16 марта 1928 года из семейного архива: "Вчера днем меня на улице окликнул Мандельштам, куда-то спешивший на извозчике. Так странно было с ним беседовать,- как будто мы на асфоделевых лугах сошлись. Viximus, floruimus! {74} Он еще больше меня приклонился долу, и говорили-то мы о мертвецах". В какой-то неясной ассоциативной связи Мандельштам вспомнил Шилейко во время работы над стихотворением "Внутри горы бездействует кумир..." (1937) {75}.
Возвращаясь к 1910-м годам, времени первого Цеха поэтов и акмеизма, нужно вспомнить сказанное Мандельштамом: "Шилейко для нас был той же бездной, какой для символистов(?) был Хлебников" {76}.
{1} Топоров В. Н. Две главы из истории русской поэзии начала века: 1. В. А. Кемеровский - 2. В. К. Шилейко: (К соотношению по этики символизма и акмеизма) // Russian Literature. 1979. Vol. 7. No 3. С. 250, 284.
{2} В этой книге был помещен наиболее полный по тому времени свод стихотворений В. К. Шилейко (46 текстов).
{3} Согласно свидетельству о крещении в университетском деле:
ЦГИА СПб. Ф. 11. Оп. 3. Ед. хр. 54827. Л. 11-11 об. (в дальнейшем: Университетское дело).
{4} См.: Шилейко Т. И. Легенды, мифы и стихи... // Новый мир. 1986. No 4. С. 200.
{5} Университетское дело. Л. 14 ("Формулярный список о службе..."; годы учебы отца в институте - 1902-1904).
{6} В семейном архиве Шилейко сохранилось 12 писем Ф. Тюро-Данжена 19111914 годов и одно 1931 года с соболезнованиями В.К.Андреевой-Шилейко в связи с кончиной мужа.
{7} "Вавилония" и "Клинопись" в Новом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (т. 9,1912; т. 21,1915), "Тетраграмматон" в Еврейской энциклопедии (т. 14, 1913), "Иероглифы" в Энциклопедическом словаре издательства "Деятель" (т. 9, 1913).
{8} Цит. по: Грибов Р. А. Из истории русской ассириологии: В.К. Шилейко (1891-1930) // Очерки по истории Ленинградского университета. Л., 1968. Т. 2. С. 94. Т. И. Шилейко привела цитату из письма Никольского к Шилейко от 6 июля 1912 года: "Дорогой коллега! Я много слышал о Вас от Б. А. Тураева, но, несмотря на лестный о Вас отзыв, я все же думал, что Вы только ученик первого элементарного класса по клинописи, с успехом переходящий во второй, но, получив Ваше письмо, был совершенно удивлен, увидав в лице Вашем готового ассириолога, овладевшего всеми важнейшими позициями в нашей науке и с мужеством и успехом берущегося за решение самых трудных и неразрешимых проблем. От души Вас при ветствую!.." (Шилейко Т.И. Легенды, мифы и стихи... С. 201; полностью письмо опубликовано Н.А.Бурановской в кн.: Петербургское востоковедение. СПб.. 1997. Вып. 9. С. 516-521). Оценка дарования Шилейко как гениального среди сверстников (ниже мы приводим соответствующую цитату из воспоминаний Ахматовой, передавшей оценки Гумилева и Лозинского) исходила из академической среды: ее встречаем в приведенном в примеч. 10 ходатайстве университетского преподавателя Шилейко, доцента Е. Придика; из современных исследователей ее разделяет академик Вяч. Вс. Иванов (Иванов Вяч. Вс. Одетый одеждою крыльев // Шилейко В. К. Через время. М., 1994. С. 17). П. К. Коковцову, Б. А. Тураеву, М. В. Никольскому, Ф. Тюро-Данжену Шилейко выразил благодарность в предисловии к книге "Вотивные надписи шумерийских правителей".
{9} В. К. Шилейко был уволен из университета 27 февраля 1914 года. По материалам Университетского дела, он не сдал экзамены за
второй курс (в 1911 году) и в 1914 числился третий год на втором курсе. В деле имеется врачебное свидетельство от 23 сентября 1913 года, разрешающее Шилейко посещать занятия (приведено в статье: Шилейко Т. И. Легенды, мифы и стихи... С. 201) и прошение декана факультета восточных языков академика Н. Я. Марра от 24 сентября 1913 года оставить Шилейко, имевшего незачтенными 4 семестра подряд, еще один год на втором курсе "по болезни", "принимая во внимание успехи, оказанные им в дешифровании документов, на писанных клинописью" (л. 30), на что 4 ноября последовало разрешение Министерства Народного просвещения (л. 6). Впоследствии В. К. Шилейко достиг высших ступеней научной карьеры, и в специальной и справочной литературе о нем этот факт биографии (отсутствие диплома) иногда корректировался (в том числе в Краткой литературной энциклопедии). С другой стороны, преувеличением было на том же основании назвать Шилейко "самоучкой" ("замечательный ассириолог-самоучка, публикации которого не уступали лучшим работам современных ему западных специалистов", см.: Дандамаев М. А. Ассириология // Азиатский музей - Ленинградское отделение Института Востоковедения. М.,1972. С. 535) - В. К. Шилейко с первых шагов своей ученой деятельности работал в тесном общении со своими учителями, виднейшими востоковедами Б. А. Тураевым, П. К. Коковцовым, М. В. Никольским.
{10} По ходатайству старшего хранителя Е. Придика директору Эрмитажа графу Д.И. Толстому: "Владимир Казимирович один из лучших знатоков клинописи и ассириологии не только в России, но и за границею, и специальные труды его по достоинству оценены европейскими учеными, помещавшими его статьи в своих лучших на учных журналах. Он в течение ряда лет работал над ассирийскими и клинописными памятниками Эрмитажного собрания, и я неоднократно имел возможность убедиться в удивительных и всесторонних познаниях его в области истории, религии и письменности ассирийского народа он знает также прекрасно семитские языки и египетские иероглифы. Ввиду в высшей степени бедственного его материального положения настоятельно прошу Ваше сиятельство исходатайствовать ему одновременно и назначение ему ассистентского оклада жалованья, ибо дать погибнуть столь гениальному и выдающемуся ученому оставалось бы вечным позором для России, не умевшей оценить по заслугам одного из самых достойных своих научных деятелей" (ОР Гос. Эрмитажа. Ф. 1. Оп. 13. Ед. хр. 949. Л. 1-1 об.).
{11} О времени знакомства Шилейко с семьей Лозинских писала в своих воспоминаниях Т.Б.Лозинская: "Постоянным нашим гостем в годы 1911-1916 был молодой ученый-востоковед В.К.Шилейко" (архив М.Л. Лозинского). Воспоминания написаны ею в 1946 году, и даты в них могут быть неточными.
{12} Они в изложении (публикатора В. К. Лукницкой?) и в извлечениях содержатся в нескольких публикациях дневников П. Н. Лукницкого, но не включены (как и некоторые другие известные по печати материалы архива Лукницкого) в итоговую двухтомную публикацию: Лукницкий П.H. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. Т. 1. 1924-1925. Paris, 991; Т. 2. 1926-1927. Париж; Москва, 1997.
О знакомстве с Гумилевым см.: Лукницкая В. История жизни Николая Гумилева // Аврора. 1989. No 2. С. 111. О встречах и разговорах с Гумилевым в 1912-1913 годах воспоминания Шилейко приводятся в кн.: Гумилев Н. Стихи. Поэмы. Тбилиси, 1988. С. 48 и след.
{13} По письму К. Мочульского к В. Жирмунскому 22 октября 1912 года, см.: Письма К. В. Мочульского к В. М. Жирмунскому / Вступ. статья, публ., примеч. А. В. Лаврова // Новое литературное обозрение. 1999.No 1 (35). С. 146.
{14} Остается неизвестным полный текст упомянутых в примеч. 12
{15} Цит. по: Иванов Вяч. Вс. Одетый одеждою крыльев. С. 13 ("Суббота" - ст-ние "Я думал: все осталось сзади..."). В том же антураже "поэт и вечный студент Ш." предстает в "Петербургских зимах" Георгия Иванова (Иванов Г. Собрание соч.: В 3 т. М., 1994. Т. 3. С. 35; криптоним раскрыт в кн.: Очеретянский А., Янечек Дж., Крейд В. Забытый авангард. Кн. 2. Нью-Йорк; СПб., 1993. С. 277, см. также в рецензии Р. Д. Тименчика на собр. соч. Г. Иванова: Новое литературное обозрение. 1996. No 16. С. 342). Т.Б. Лозинская в цитированных выше воспоминаниях также писала о Шилейко: "Пил он главным образом пиво, проводя целые часы в трактире, в одиночестве".
