Соколова: По-моему, обмениваясь любезностями, мы забыли обобщить наш собирательный женский портрет. Итак, в версии уважаемого Бориса Ефимовича идеальная русская женщина должна...
Собчак: Быть покорной, как Дана Борисова...
Соколова: Иметь губы, как у Кати Андреевой, но не осквернять уста госпропагандой...
Собчак: Она не должна работать.
Соколова: Это блондинка. Не стерва.
Собчак: Кошечка. Желательно из обездоленной семьи, торгующей картошкой.
Немцов: Для меня материальное положение значения не имеет. Но романы с богатыми девушками никогда хорошо не заканчивались. Меня хотели женить на внучке Рокфеллера. А Борис Николаевич – на принцессе Виктории.
Соколова: И как принцесса Виктория?
Немцов: Очень милая девушка.
Собчак: Да, глаза вполне коровьи. Но как у хорошей коровы. Породистой.
Немцов: Ксюша, почему ты такая злая?
Собчак: Потому что я веду рубрику «Х...йня».
Немцов: Хорошее название я вам придумал!
Собчак: Правильно, тому, кто страну прое...ал, остается только х...йню придумывать.
Немцов: Да что вы все заладили, прое...ал да прое...ал! Между прочим, я считаю, импотентов нельзя пускать в политику. Они закомплексованные, злые, мстительные. Гиперсексуальный политик – гораздо перспективнее. Взять хотя бы Джона Кеннеди. Можно сказать, что он прое...ал Америку или нет?
Соколова: Я бы сказала, не успел...
Немцов: Когда начался Карибский кризис на Кубе, Кеннеди е...ал Мэрилин Монро. Люди из администрации ворвались к нему в кабинет и сказали: «Господин президент, Хрущев запускает ракету». Тогда Кеннеди ненадолго встал с Мэрилин и поговорил с Хрущевым. И Карибский кризис закончился.
Соколова: Нетривиальная трактовка событий новейшей истории...
Собчак: Полная х...йня!
Блестящий пианист Денис Мацуев играл перед Папой Римским и королевой Англии. Любопытным девушкам Денис рассказал, как завоевать его сердце – нужно упасть на него с неба. Или хотя бы с дерева
Собчак: Денис, мы хотим обсудить с тобой, извиняюсь, твои взаимоотношения с музой.
Мацуев: Попробуйте.
Соколова: Мы знаем, что у тебя до сих пор нет музы. Мы хотим узнать почему.
Собчак: Мы с Ксенией давеча разговаривали, как обычно, разошлись во мнениях, но согласились в главном, что влюбиться в творческого мужчину – для женщины кошмар. С другой стороны, талант – второй афродизиак после денег.
Соколова: А для кого-то первый...
Мацуев: Я согласен. Жизнь со мной – это кошмар.
Собчак: Считается, что у творческих мужчин возможны два варианта отношений с женщинами: либо когда оба – личности, как Ростропович – Вишневская. Либо когда она посвящает ему всю жизнь без остатка.
Мацуев: Без остатка – это скучно.
Собчак: А как не скучно?
Мацуев: Я пока не знаю. Еще не определился с выбором.
Собчак: Мне кажется, ты не похож на плейбоя.
Мацуев: Разбивать сердца – не моя задача. Для меня женщины делятся на две категории: те, кто приходят на мои концерты, и женщины вообще. Когда я играю, я очень четко ощущаю женскую энергетику. Это для меня важнейший импульс.
Собчак: А для чисто мужской аудитории тебе не приходилось играть?
Соколова: Тебе интересно, не дает ли Денис концертов в гей-клубах?
Собчак: Почему сразу в гей-клубах? Может, ему приходилось играть для мальчиков в закрытой лондонской школе. Или в Кремле в День чекиста. Каждый судит в меру своей испорченности, Ксюша...
Мацуев: Я без женской энергетики не могу. Не хватает романтизма. Особенно если играешь романтическую музыку.
Соколова: А как ощущается женская энергетика?
Мацуев: Это трудно объяснить. Во-первых, любая новая музыка – это как роман с новой девушкой. Абсолютно то же самое! У меня в последние четыре месяца так было с Первым концертом Рахманинова. Это единственный, который я не играл. Так вот, я им просто бредил последние четыре месяца. Даже иногда носил ноты под мышкой, крепко прижав к себе. Эта музыка настолько хороша, что ее хочется ощущать. Как девушку трогать. Рахманинов написал Первый концерт в 19 лет. В консерватории учился чувак. Гениальная вещь.
Собчак: Рассказ впечатляет. Мне еще никогда не приходилось бороться за мужчину с Первым концертом Рахманинова. Похоже, это соревнование априори выиграть нельзя.
Мацуев: Это не соревнование. И то и другое для меня абсолютная необходимость. Мне необходим человек, которому можно послать эсэмэску перед концертом. У меня такая традиция. За две минуты до выхода я пишу: «Все, пошел», и мне отвечают. Без эсэмэски я уже выйти не могу, подсел на это дело.
Собчак: А эсэмэски разным девушкам посылаешь?
Мацуев: Последнее время одной.
Собчак: А что будет, если тебе понравится девушка, которая слушает Диму Билана?
Мацуев: У меня была девушка, которой нравился Дима Билан.
Соколова: Сенсационное признание!
Мацуев: Я ее довольно быстро переучил. Стала слушать Рахманинова.
Собчак: Ты наверняка в жизни деспот и тиран, носишься со своей нотной папкой...
Соколова: А что? По-моему, очень мило.
Мацуев: Да вы, оказывается, провокаторши! Я могу, конечно, сказать сейчас...
Собчак: Ну и скажи!
Мацуев: Я, наверное, первый пианист, который разрушил мнение, что музыкант – это обязательно, извините, задрот.
Соколова: Еще одна сенсация! А что, задрота приходилось по капле выдавливать?
Мацуев: Нет, просто я не задротом родился. Если бы вы меня встретили на улице, вы бы могли предположить, что я пианист?
Собчак: Я бы решила, что ты приличный мальчик из хорошей семьи.
Соколова: А почему выглядеть как пианист стыдно? Среди пианистов попадались вполне импозантные.
Мацуев: Да, Ференц Лист, например...
Соколова: Ван Клиберн, Глен Гульд...
Мацуев: Я, наверное, отчасти обречен был стать пианистом, потому что у меня в семье пианисты в трех поколениях. Но я думаю, если бы родители понимали, что у меня нет таланта, они бы настаивать не стали. В нашей профессии трагедия на трагедии. Массовая невостребованность. Не существует никакого ключа к успеху. Никто не может сказать, что нужно, чтобы играть 100 концертов в год.
Соколова: Может, нужно быть звездой?
Мацуев: Других вариантов нет. Это сейчас вообще тенденция. Не только в музыке.
Собчак: У тебя есть постоянные поклонницы, которые бывают на всех концертах?
Мацуев: Да. Были, например, три японки, которые следовали за мной повсюду. Они отслеживали мой график и появлялись в самых неожиданных местах. Например, в Рио-де-Жанейро.
Собчак: Три японки – это красиво!
Соколова: Хорошенькие?
Мацуев: Красотки неимоверные! Даже с ровными ногами.
Собчак: Ты поддался искушению? Доказал свою брутальность?
Мацуев: Брутальность? Нет, сразу с тремя не получилось. Но все равно было классно! Я их уже ждал, думал, приедут или не приедут на очередной концерт. Настоящие фанатки!
Собчак: У тебя были романы с поклонницами?
Мацуев: Вообще-то по неписаным правилам их заводить нельзя.
Собчак: По-моему, ты себе противоречишь. С одной стороны, женщине должна нравиться твоя музыка, с другой – она не должна быть твоей поклонницей.
Мацуев: Мы вроде бы рассуждали о музах.
Соколова: А с музой не может быть романа?
Мацуев: Запутали меня окончательно! Бывают романы, а бывает муза – одна на всю жизнь.
Собчак: Погоди-погоди, у нас все ходы записаны. Ты сказал, что с поклонницами нельзя заводить роман. С другой стороны, женщина мечты – та, которая будет интересоваться твоей музыкой, жить твоей жизнью. И где ты собираешься найти такую девушку? Красавицы, обожающие Рахманинова, в «GQ Bar» не сидят.
Мацуев: Я ее найду! Если бы не верил, давно женился бы на гейше. Японские жены – идеальные. Я жил с японкой. Через некоторое время она превратилась в рабыню. Такие отношения мне не нравятся. Покорность меня не заводит. Я перестаю быть в состоянии драйва и перехожу в состояние задрота.
Собчак: А мне кажется, в тебе просто живет скрытый порок.
Мацуев: Ага, страшный! Мой дедушка-эстонец умер, когда ему было 82 года, в постели с 28-летней венгеркой.
Соколова: Понятно, гены.
Мацуев: Я бы хотел умереть такой смертью.
Собчак: Я в шоке! Венгерка... А как же муза?
Мацуев: Может, это дедушкина муза и была.
Соколова: Он тоже был музыкантом?
Мацуев: Играл потрясающе на скрипке. Он был часовой мастер, эстонец двухметровый. Дед умер еще до моего рождения, но я чувствую, что-то от него мне передалось.
Собчак: Мне кажется, ты из тех мужчин, кто может довести женщину до страшной влюбленности.
Соколова: Есть такое подозрение...
Собчак: А есть женщина, которая для тебя является идеалом?
Мацуев: Идеалом не знаю, но женщины-легенды завораживают. Раз уж мы начали говорить про Рахманинова, расскажу историю. Два года назад я играл в Лас-Вегасе. Играл Второй концерт Рахманинова. И вдруг в зал заходит Лиз Тейлор. Весь зал встал и зааплодировал сразу. Оказалось, что она живет в Лас-Вегасе, любит Рахманинова и иногда приходит, когда эту музыку играют. Помните фильм «Рапсодия», где ее героиня влюбилась в пианиста, который играл Второй концерт Рахманинова? Я в тот день играл Второй концерт. Она подарила мне букет цветов. Зал встал. У нее слезы. Этого не сыграть. Тейлор – грандиозная женщина, потрясающая! Глаза – фантастические, взгляд этот меня просто заворожил. Вот ради таких моментов вообще что-то делать стоит.
