А ведь кроме НАТО на Западе, у нас на Востоке есть еще неумолимо растущий Китай, а на Юге — разогреваемый западной мразью (отвечаю за свои слова — западной мразью) радикальный исламизм (прошу не путать с исламом). И всё по нашу душу, не так ли?
Словом, объединяемся мы (пока ещё слишком робко), дабы не оказаться сброшенными в ад. А это и есть хотя бы самый грубый вариант огня, позволяющего переплавить стекло и создать новую вазу. Есть еще много тонких огней. И тончайших.
(Их-то мы здесь и обсуждаем. А не абстрактные вопросы какой-то там мистики и метафизики. То, что мы обсуждаем, — это и есть огонь. Не для [самого] огня, не для того, чтобы греться, не для того, чтобы свечки зажигать, не для того, чтобы шептать какие-то заклинания. Это огонь, которым надо расплавить стекло и успеть выдуть новую вазу — настоящую, прочную, ещё более прекрасную, чем предыдущие. Вот для этого нужен огонь. И грубые, которые я перечислил в этой статье, и те тонкие огни, которые я здесь обсуждаю. Потому что без этого раЯ не будет … ничего. И все, кто хотят быстренько и на скорую руку, меняют дело выплавки новой настоящей «вазы» суетой вокруг осколков. Даже склеить их по-настоящему не смогут.
Итак, вот есть кроме трёх возможностей: оплакивать осколки, выбрасывать их в помойку, ковыряться каждым из них в стенках — вот кроме всех этих возможностей — и склеивать их, есть ещё одна возможность, связанная с огнём)
Так что не говорите мне, что четвертого варианта нет. И что можно только проклинать вазу, оплакивать ее или склеивать суррогат. Есть и другая возможность. Она маячит за осторожными действиями тех, кто сейчас аккуратно движется навстречу друг другу. И это правильно, что действия осторожны. Это правильно, что они аккуратны. Это правильно, наконец, что те, кто двигаются, не договаривают до конца. Что они обсуждают третий вариант и как бы отрицают четвертый.
Но есть он, повторяю, этот четвертый вариант. И именно он стучится в двери нашего, ранее общего, дома. Дома, которому придется или вновь стать общим, или сгореть в пожаре, по отношению к которому ливийский ад еще покажется детской шалостью.
Это первое, на чём я должен был остановиться, помимо продолжения обсуждения тонких огней, из которых только и можно расплавить стекло и изготовить новую вазу.
Мне говорят:
— Что мы будем делать в связи с выборами?
Ну, честно могу признаться, что для меня выборы никак не являются краеугольным событием нашей политической жизни. Всё, что я хочу в принципе, по минимуму, — это невмешательства в борьбу существующих сил и предоставления всем членам клуба абсолютного права поддержать те силы, которые им симпатичны. Пусть они поддерживают те силы, которые им симпатичнее, ибо любая другая моя позиция позволяет сказать, что я набираю некие силы и некое доверие и накачиваю мышцы ради того, чтобы потом ударить по врагам власти. А я ни по кому ударять не собираюсь.
Вот, Караулов показал передачу, в которой я когда-то что-то говорил. Я ни от одного слова не отказываюсь, только хочу, чтобы все понимали, что это было сказано 4 с лишним года назад. 4 с лишним! У меня там даже габариты другие в этой передаче.
Я молчу. Я всё скажу. После марта я всё скажу. Не только повторю всё, что я говорил ранее — 4 года назад, а также 17 лет назад (в 94-м году). Я с тех пор говорю одно и то же. Я, может быть, ещё разовью эту тему, но потом.
А сейчас я считаю, что минимальный принцип — это принцип невмешательства, непредопределения. Каждый голосует так, как хочет.
Мы собрались здесь для разработки мировоззрения. Мы здесь собрались для отпора определённым, очевидно деструктивным, тенденциям. В основном, все действуют так, как хотят. Наша структура пока ещё сетевая. Мы пока что ещё не сформировали никаких достаточно жёстких структур. Мы только приступаем к этому. Мы обязательно их сформируем. К лету уж обязательно. А сейчас — очередной этап работы и на этом этапе работы пусть люди голосуют так, как они хотят.
Но это программа-минимум.
А есть и программа-максимум. Вот в этих документах полностью изложена. И я тоже обязан их зачитать, потому что это документы, предложенные для рассмотрения членам нашего клуба. Это ещё только предмет дискуссии.
Друзья!
Все мы хотели бы, чтобы в ходе нынешних выборов родились новые стратегические идеи. И все мы понимаем, что шансы на подобное крайне невелики. Скорее всего, выборы опять окажутся отданными на откуп так называемым политтехнологам. Скорее всего, никакой полноценной национальной дискуссии в ходе выборов не произойдет. И, наконец, скорее всего, главная тема нашей политической жизни — тема поиска выхода из стратегического тупика, в котором мы оказались, — не станет консенсусной. А значит, не станет и по-настоящему ключевой. Одни сведут ее к дежурным оппозиционным сетованиям. Другие же попытаются замолчать.
(А я лично убеждён, что работа начнётся тогда, когда все — от ведущих властных политиков до оппозиции, от элиты до бабушек на скамейках — будут понимать, что сформировался стратегический тупик. И каждый будет говорить об этом на своём языке — сложном или простом. Вот тогда начнётся работа. Почему тупик? Кто туда завёл? И как из него выйти? И это произойдёт скоро. И мы все на это работаем. Но пока что этого не произошло. Так вот, когда это произойдёт,)
Это породит новую волну общественного недовольства. К недовольству, связанному с тем, что голоса будут делить лица, не сходящие с экранов по 10–15 лет, добавится и другое недовольство. Которое окажется сродни предперестроечным настроениям, легко переводимым в русло настроений антигосударственных. Можно ли этого избежать?
Шансы на это невелики. Но все имеющиеся шансы — связаны с преодолением пропасти между политическим классом и народом.
(Кстати, если вы внимательно читали последние интервью Путина руководителям телеканалов, статьи всех, кто сейчас конкурирует на площадке под названием «выборы», — все вы видите, что вопрос возникает очень серьёзный о том, что такое представительная демократия. И чем отличается от прямой демократии — более глубокой. Мы все понимаем, что демократия, которая будет сформирована в результате выборов, окажется рамочной, весьма усечённой. И все — по крайней мере, на словах все — хотели бы перекинуть мост между этой демократией и чем-то другим. Но это нельзя делать, создавая общественные палаты, в которых власть назначает людей, чтобы им быть общественниками. Это не проходит. Это же всем понятно. Так нельзя ли предложить что-то другое? Нельзя ли предложить реальный способ перекинуть подобный мост.)
Перекинуть мост через эту пропасть очень трудно. Но если всерьез пытаться решить подобную наитруднейшую задачу, то путь тут только один. Формирование широкого альтернативного народного представительства, категорически не ставящего перед собой никаких антиконституционных целей, стремящегося укрепить, а не подорвать Конституцию, не претендующего на роль альтернативной антиконституционной власти.
Но зачем тогда вообще создавать нечто подобное?
Для того чтобы оказывать воздействие на ситуацию. Для того чтобы одни силы не скомпрометировали священные принципы широкого народного представительства, широкого общественного участия в политике созданием карманных бюрократических «палат», а другие силы не превратили эти принципы в инструмент демонтажа страны.
Мы предлагаем на ваше рассмотрение идею широкого конструктивного, конституционного народного представительства. Такого представительства, которое воплотит, а не скомпрометирует идеал подлинной высокой гражданственности.
Идея эта состоит в том, чтобы попытаться сформировать Народный Конгресс. (Вместо ручной Общественной палаты.) Суть формируемой структуры изложена в Обращении, которое предлагается на ваше рассмотрение.
Вносите до 7 ноября 2011 года свои предложения и дополнения к этому Обращению. Давайте свои оценки самой нашей идее. Мы не хотим действовать помимо вас. И начнем действовать только при широчайшей и активнейшей вашей поддержке.
Вот текст предлагаемого для обсуждения Обращения.
ОБРАЩЕНИЕКак все мы видим, выборы проходят в условиях апатии. Налицо исчерпанность идей, идеологий, политических моделей и многого другого.
В этой ситуации высока вероятность отпадения народа не только от существующей политической системы, но и от чего-то большего. Именно так это происходило в конце 80-х годов прошлого столетия.
Для того чтобы подобная апатия не превратилась в «перестройку-2», нужно укрепить связь между широчайшими народными массами и общенациональной политикой. К чему, кстати, все призывают, не предпринимая никаких практических шагов в этом направлении, но все время апеллируя к народности в разных ее модификациях.
