Для того чтобы подобная апатия не превратилась в «перестройку-2», нужно укрепить связь между широчайшими народными массами и общенациональной политикой. К чему, кстати, все призывают, не предпринимая никаких практических шагов в этом направлении, но все время апеллируя к народности в разных ее модификациях.
Нам представляется важным сформировать Народный конгресс. Он должен восстановить обратную связь между политическим классом и народом. В конгресс должны войти тысяча организаций, собравших в поддержку своих программных заявлений (каждая)не менее 100 тысяч подписей.
(Сколько людей придёт на выборы, при том, что явка будет минимальной? Сколько? Половина страны? Вот половина страны остаётся безгласной. Вот пусть хотя бы эта половина, а лучше вся страна сформирует настоящую общественную палату, то есть Народный Конгресс, а не карманные структуры. И не уличные палаточные лагерьки. Вот пусть она это сформирует. Для этого должна найтись тысяча общественных структур, готовая собрать по 100 000 голосов. Вот вам и есть 100 миллионов. Найдётся эта тысяча? Если это будем только мы, — эта программа-максимум не существует. Тогда всё, что я могу сказать, это то, что каждый должен голосовать по зову его сердца, а не по директивам Политического центра. Как хочет. И что главное — не скомпрометировать себя в ходе этих выборов, а главная политическая борьба начнётся после них. Если не по прямому ливийскому сценарию, то по очень похожему. И надо поберечь силы для этой борьбы. Вот это — минимальная программа, которую я готов отстаивать, а максимальная уже зависит не только от меня и «Сути времени». Она зависит от того, найдётся тысяча самых разных организаций, сколь угодно враждебных нам, каждая их которых готова собрать 100 000 подписей за себя. И собраться в одном зале на тысячу мест. Не для того, чтобы заняться деструкцией, а для того, чтобы сформировать настоящую национальную повестку дня. Всерьёз. Вот готова тысяча организаций на это? — Не входящая в союз с нами, не строящая с нами каких-либо отношений, вообще существующая в стране. Если найдётся, мы готовы быть одной из таких организаций. Но если мы станем единственной организацией — ну, мы соберём 100 000 за себя и, может быть, больше — и что?
Если этот призыв — зов вопиющего в пустыне, то всё очень плохо. Но если есть люди, которые действительно грезят о прямой демократии, если есть люди, которые действительно ужасаются тому, как сужено электоральное поле, то пусть эти люди не ужасаются и не грезят, а действуют вместе с другими. И тогда мы говорим, как надо действовать. И хотим понять, услышали ли нас? Мы, конечно, хотим быть услышанными. Но если даже нас не услышат, это тоже что-то. Потому что эти слова я произношу сегодня — в конце октября. А потом ещё будет ноябрь, потом будет декабрь… потом будет март. А потом начнётся всё самое главное. И пусть никто не говорит, что не обращались, не предупреждали и не говорили, что именно надо делать в самом позитивном смысле слова. Подчёркиваю, отвечающем всем конституционным нормам, всем нормам гражданского общества, которыми все умиляются, которые все, якобы, хотят у нас получить, ни одного практического шага к этому не делая; и всем нормам прямой демократии. Вот что надо делать.)
Тем самым конгресс, если его удастся собрать, по определению будет репрезентативным.
Не подменяя собой конституционные органы власти (это надо делать), он (такой Народный Конгресс) может сделать политическую систему более открытой и динамичной. В этом наша основная идея — не антагонизм, а альтернативность. Не анти-, а альтер.
(Вот все боятся альтерглобализма. А антиглобализма никто не боится, потому что все понимают, что этот антиглобализм действует как дополнительная часть глобализма. Глобализму нужен антиглобализм, постмодерну нужен контрмодерн. И все они действуют вместе. А вот альтерглобализм — это нечто другое. Так же и тут — чем больше будет этих антиинициатив, тем больше они будут существовать как единое целое вместе с сужающейся властной верхушкой, по принципу «тяни-толкай», и работать на деструкцию. А вот этот альтернативный принцип может сработать созидательно, если хватит сил. Не наших — у нас их хватит, а у тех других, кто скорбит, вопиет и пальцем о палец ударить не хочет. И занимается ерундой. Вот если эти люди внимут нашему призыву и не в наших интересах, а в своих собственных, займутся делом, — может быть, что-то и получится.)
Мы убеждены, что реализация этой инициативы могла бы самым мягким из возможных способов преодолеть угрозу политической апатии. Притом, что подобная апатия, как мы знаем из своей истории, достаточно быстро оборачивается самыми катастрофическими последствиями.
Никоим образом, не стремясь доминировать в подобной широкой общественной деятельности (которая бессмысленна, повторяю, если тысяча других гражданских субъектов — 999 — не включатся в неё же. Или хотя бы 555, не знаю…), мы готовы воздействовать на происходящее силой личного примера, собрав 100 тысяч подписей под нижеследующим политическим заявлением.
Мы ждем, чтобы другие сделали то же самое.
(С.Е. Кургинян)
Дальше есть заявление.
Заявление Народного конгресса
Руководителям всех политических партий России, Президенту РФ, Федеральному собранию РФ!
ЗАЯВЛЕНИЕ20 лет наша страна пытается идти по пути построения капитализма. Это долгий срок. И мы имеем право оценивать степень соответствия этого пути фундаментальным интересам страны. Ведь за срок, гораздо меньший, социалистический проект позволил превратить СССР из аграрной страны — в страну индустриальную. И — одержать победу во Второй мировой войне.
Так что же нам дали последние 20 лет? Постараемся оценить это объективно, без идеологической предвзятости. И признать, что обещания роста производства, совершенствования качества этого производства, внедрения новых технологий, перехода на новую постиндустриальную фазу развития — оказались невыполненными. Ведь об этом, согласитесь, говорят все! Если нас призывают к модернизации после 20 лет строительства капитализма, значит, (все 20 лет) модернизации нет. (Так ведь? Нет модернизации.) Но что же есть?
По сути, есть прямо обратное — демодернизация. Деградация индустрии, сельского хозяйства, науки, техники, образования, культуры. В науке подобное называется системным регрессом.
Давайте хотя бы признаем его наличие! И начнем искать средства борьбы с подобным опаснейшим системным заболеванием! Давайте перестанем утешать себя тем, что вот-вот все наладится. Давайте перестанем запрещать самим себе апелляцию к своему историческому опыту по той лишь причине, что этот опыт скомпрометирован ужасами сталинизма. Давайте перестанем слепо копировать другие страны и культуры. Давайте снова поверим в то, что наша страна способна двигаться вперед лишь под водительством великих смыслов. Что лишь тогда сотворяется в стране то, что когда-то весь мир оправданно называл «русским чудом».
Давайте признаем также, что из всех возможных путей нами 20 лет назад был выбран самый худший — путь построения криминального капитализма.
Давайте признаем, что 20 лет назад произошло не освобождение России от «чудовищных оков советизма» и возвращение в «лоно мировой цивилизации», то есть, в капитализм, а катастрофа. Именно катастрофа, потому что это не было простым изменением политического строя и экономической модели, это было не имеющим аналогов в истории человечества добровольное отречение от созданного гигантскими усилиями и гигантскими жертвами великого государства. Отречением от своего исторического пути.
Давайте признаем — сейчас Москва во многом живет за счет остальных регионов России, процветание США и Западной Европы напрямую связано с нищетой всего остального мира.
Давайте, трезво посмотрев в глаза реальности, признаем хотя бы теперь, что нас, отказавшихся от своего исторического пути, не примут в команду избранных. СССР был альтернативой превращению России в страну периферийного капитализма. И поэтому, отказавшись от советского проекта, мы постепенно становимся (страной такого периферийного капитализма — С.К.) страной третьего мира (а то и чего-то похуже).
Признаем, что теперь мы живем в стране, где всё перевернуто с ног на голову — самые отрицательные человеческие качества возводятся в ранг добродетели, а честность, верность и преданность высмеиваются; казнокрады и нечистые на руку дельцы катаются словно сыр в масле, а учителя, врачи, ученые, военные и многие другие честные люди, трудящиеся на благо Родины, балансируют на грани выживания. В то же время мы видим, как те, кто стоит у кормила страны, два десятка лет совершают бессмысленные, чуждые нам политические ритуалы, но не понимают, или просто не хотят понять, куда править, забывая простую истину: «Горе тому кораблю, который не знает, куда он плывет, ибо нет ему попутного ветра». Очередная, грядущая предвыборная кампания может превратиться в тризну по стране, если после неё, как это всегда происходило раньше, ничего не изменится.
