Картины сообщают зрителю: голландские города богаты, и у их жителей есть все, что им нужно, поэтому у них нет причин спешить и куда-то мчаться. Новые памятники кажутся символами гарантированной стабильности и благополучия.
Первые изображения Парижа радикально отличаются от изображений других европейских столиц того времени. Они создают образ города, который хочет быть прогрессивным и не похожим на другие, где каждый день можно встретить нечто неожиданное (случайное знакомство, вид, который вы не замечали раньше). Эти картины словно бы говорят: Парижем движет скорость, креативная энергия и огромный потенциал перемен, а не мечта о благополучии.
На очень многих из них фигурируют феномены, еще неизвестные в Европе: тротуары моста Пон-Нёф, однородная архитектура площади Руаяль. Авторы фокусируют внимание зрителя на этих новейших городских достижениях, и не только затем, чтобы укрепить чувство национальной гордости.
Кажется, что люди, изображенные на городских пейзажах других стран, являются лишь дополнением к ним. Мы видим крошечные фигуры на фоне знаменитых памятников, которые словно добавлены туда только для того, чтобы зритель мог оценить внушительные размеры площади или дворца. Они совсем не взаимодействуют с городом. Виды парижских памятников архитектуры, наоборот, изображают парижан – активных участников городской жизни. Некоторые из них явно в восторге от последних изменений. Пейзажи, изображающие Париж XVII века, – это первые картины, которые дают представление не только о городе, но и о месте, которое занимают в нем люди.
Торжественное открытие площади Руаяль вдохновило неизвестного художника на создание этого полотна, которое, возможно, является самым ранним подлинным видом Парижа. Автор картины делает акцент не на красочной церемонии, которая происходила на площади в апреле 1612 года, и не на толпе зрителей, а на зданиях, впервые представших в тот день перед парижанами.
Художник подчеркивает свинцово-синий оттенок крыш и делает их почти одного цвета с небом. Он как бы заявляет, что новая площадь будет доминировать в городском пейзаже: Пляс Руаяль кажется монументальной, она затмевает все, что находится вокруг нее. Акцент на ровной линии крыш, а также непрерывная цепочка фасадов зданий показывают, как их однородность помогает создать впечатление архитектурного единства городского ансамбля.
Площадь Руаяль изображали много раз; таким образом, мы имеем возможность проследить за тем, как она менялась на протяжении XVII столетия. Эта картина середины века тоже является в своем роде первой: на ней мы впервые видим, как функционировало место, предназначенное для общественного отдыха.
Парижане на площади прохаживаются только по песчаным дорожкам и никогда – по траве. Понятно, что прогулка для них – это в том числе и способ продемонстрировать себя. Пара, сидящая на скамье, наблюдает за тем, что происходит вокруг; в свою очередь, за ней наблюдают жители площади, которые вышли на свои балконы, одни из первых в Париже, чтобы посмотреть, что нового на площади. Людовик XIV проезжает мимо в карете; он показывает себя своему народу, в то время как народ старается показать себя перед королем.
Но больше всего завораживал художников самый первый общественный проект Генриха IV. Пон-Нёф был наиболее популярным памятником архитектуры в Европе; живописцы XVII века чаще всего изображали именно его.
Тот факт, что виды этого моста можно найти в музеях и частных коллекциях по всей Европе, говорит о том, что художники видели в Пон-Нёф квинтэссенцию парижской жизни, а путешественники, посещавшие французскую столицу, чувствовали, что именно эти картины послужат им лучшим воспоминанием о городе.
На некоторых из них Сена – «работающая» река, со множеством лодок всех мастей; другие изображают ее более спокойной. Но почти на всех картинах мы видим людей, которые не просто переходят по мосту на другой берег, но явно любуются видами Сены. Они являются наглядным свидетельством того, что Пон-Нёф пробудил в парижанах и гостях столицы желание наслаждаться красотой города.
Некоторые прохожие стоят на тротуарах, другие воспользовались балконами. Все они понимают, что благодаря Пон-Нёф они получили возможность увидеть Париж в новом качестве – как городскую панораму, достойную того, чтобы ею восхищались.
На каждой картине, изображающей Пон-Нёф, мы видим множество различных видов транспорта, заполонившего всю проезжую часть, а также различные сценки из уличной жизни, от приобретения книг до покупки яблок. Картины запечатлели подлинную городскую толпу, в которой смешались люди из всех социальных слоев.
На одном из таких полотен начала века две женщины-аристократки в карете остановились, чтобы поболтать с двумя господами; один из них сидит верхом на лошади, другой шел пешком. Люди, окружающие их со всех сторон, большей частью не принадлежат к их кругу. Парижане более низкого происхождения, один из которых калека, стоят на тротуаре рядом с уличными торговцами, духовными особами и аристократами. На заднем плане несколько мужчин на берегу снимают с себя одежду – они собираются искупаться.
В этих сценах нет и следа той отчужденности и одиночества, которые появляются на картинах из городской жизни периода османизации Парижа. Люди на полотнах Мане и Дега XIX века стараются не встречаться взглядами; парижане XVII века, не смущаясь, таращатся на все интересное, что происходит вокруг, и смотрят друг другу прямо в глаза.
На одной из картин две кареты проезжают по мосту Пон-Нёф. Пассажиры первой без всякого стеснения высунулись в окно; кучер смотрит не на дорогу, а глазеет по сторонам. Пассажиры второй и вовсе перестали притворяться, что они просто пересекают реку; они приказали кучеру подъехать к тротуару и развернуть карету так, чтобы им было лучше видно городскую толпу.
Новый открытый рынок на берегах Сены начал действовать в августе 1679 года. Это изображение на веере показывает, как парижане всех возрастов и разного происхождения наравне участвуют в уличной жизни; кажется, что оно было написано специально для рекламы чудесного существования в красивом городе
Смешение полов и социальных слоев, которое так изумляло иностранцев, изображалось не только на картинах, но и на менее дорогих сувенирах – веерах. Веер, изображенный на с. 290, был сделан примерно в 1680-х годах в честь открытия нового открытого рынка, где продавались домашняя птица и хлеб. Рынок был расположен на набережной Августинцев (Quai des Augustins, теперь Quai des Grands-Augustins, набережная Великих Августинцев) и начал свою работу в августе 1679 года. Он был разрисован, но не вырезан, из чего можно сделать вывод, что некие гости Парижа предпочли привезти домой просто маленькое изображение, которое можно, например, повесить на стену, а не дамский модный аксессуар.
К 1680 году берега Сены были почти полностью замощены. Изображение выше наглядно демонстрирует преимущества этих новых мощеных дорожек. На рынке собрались парижане из всех социальных слоев, в том числе аристократы, которые нисколько не беспокоятся о своей безопасности или о том, чтобы не повредить своей репутации. Две элегантно одетые благородные дамы в сопровождении мужчины выбирают самую свежую птицу. Некоторые, например женщина справа, покупающая хлеб, пришли на рынок без спутников. Никто не взял с собой слуг. На переднем плане справа маленький мальчик из аристократической семьи и его собачка пытаются напугать птиц; его родители не побоялись позволить ему поиграть одному. А торговка на заднем плане слева даже примеряет на себя мужскую шляпу. Кажется, что неизвестный художник старался показать своим будущим покупателям, как свободно можно себя чувствовать в такой приятной, удобной и хорошо продуманной обстановке.
Некоторые изображения, например модная картинка 1687 года, пропагандируют городские развлечения более высокого класса, подчеркивая роль Парижа как культурной столицы (см. с. 293). Подобно этому дворянину, который стоит у входа в Парижскую оперу, богатые парижане могли продемонстрировать свои наряды, приобретенные в лучших магазинах на континенте, на театральных спектаклях. Но уличный театр под открытым небом на мосту Пон-Нёф был не менее популярен, и его представления были бесплатными и доступными для всех – так же, как и балы, которые проводились на бульваре поздней ночью.
Эти многочисленные карты и пейзажи отобразили превращение большой деревни в современный город – от создания необходимой инфраструктуры до формирования общества, члены которого взаимодействовали друг с другом в манере, поощрявшей отбросить многие унаследованные социальные предрассудки. Сцены из парижской жизни, как аристократической, так и народной, представляют французскую столицу как город, в котором люди незнатного происхождения, сделавшие себя сами, могли добиться неслыханного успеха.
