«Я никогда не забуду шерифа Тайсона из-за его огромных сапожищ. Он обычно говорил: «Эй ты, черномазый! Какого черта ты так нагло ведешь себя? Вот увидишь, я сделаю все, чтобы ты отсюда никогда не вышел». Однажды они решили отобрать у нас матрацы, потому что мы пели… Они стали вытаскивать матрац из камеры Хэнка Томаса, но тот крепко уцепился за него. Тогда они подняли его вместе с матрацем и бросили на пол — раздался громкий стук… Затем они надели на руки Фредди Ленарда специальные наручники, которые причиняют невыносимую боль… При этом Тайсон сказал: «Ты хочешь меня ударить, не так ли?» — но Фредди лишь безучастно посмотрел на него и ответил: «Нет, я просто хочу, чтобы ты сломал мне руку». Эти слова произвели на шерифа впечатление, и он приказал своему помощнику: «Отпусти его!» Я тоже вцепился в свой матрац и сказал: «По-моему, я имею на него право и думаю, что вы несправедливы». На что он ответил! «Что за чепуху ты несешь, черномазый?» — и стал надевать на меня наручники. Я не шелохнулся и запел: «Я поведаю богу, как ты относишься ко мне». Все тут же подхватили знакомый мотив, и на сей раз Тайсон уже окончательно потерял контроль над собой. Он крикнул своим помощникам: «Отведите его в камеру»! — и вышел, громко хлопнув дверью. У всех остальных заключенных остались матрацы…»
Выйдя из тюрьмы, члены СККНД стали проводить работу по всему Югу. Некоторые из них оказались в Олбани, где в декабре 1961 г. произошло первое массовое выступление черного населения со времени бойкота городских автобусов в Монтгомери. Это было началом целого ряда таких выступлений, продолжавшихся несколько лет во многих городах на Юге. Из 22 тыс. черных жителей Олбани, участвовавших в маршах протеста против сегрегации, более тысячи было брошено в тюрьму.
В 1963 г. десятки тысяч негров вышли на улицы Бирмингема и были встречены полицейскими дубинками, слезоточивым газом, собаками и брандспойтами. События в этом городе, контролируемом полицейским комиссаром Юджином Коннором (по прозвищу Бык), особенно наглядно продемонстрировали, что самыми активными участниками борьбы за перемены были молодые негры. Бэйард Растин, один из руководителей движения за гражданские права, писал:
«Самым знаменательным моментом событий в Бирмингеме была утрата всякого чувства страха: даже шестилетние дети спокойно расхаживали по улицам, в то время как против них применялись полицейские дубинки, брандспойты и собаки. Женщин сбивали с ног и беспощадно избивали. Тысячи подростков стояли у церквей, не боясь, что и на их головы обрушатся дубинки полицейских Быка Коннора, известных своей жестокостью всей стране. Взрывались дома и другие сооружения. Зверства и аресты продолжались изо дня в день. А у церквей сотни дисциплинированных детей все время терпеливо ждали своей очереди».
Демонстрации и массовые аресты происходили и в других городах Юга. В 1964 г. в Миссисипи произошло объединение усилий всех организаций движения за гражданские права, включая как радикально настроенных членов Студенческого координационного комитета ненасильственных действий, Конгресса расового равенства и Южной конференции христианского руководства, так и более умеренных членов Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. С помощью почти тысячи белых студентов с Севера названные организации решили сообща провести регистрацию черных избирателей, организовать «школы свободы» и провести кампанию протеста против сегрегации. Однако насилие расистов продолжалось. Федеральное правительство проявляло пассивность, государственные политические деятели занимались более срочными делами, поэтому к 1965 г. негритянское население испытывало сильное разочарование как тактикой ненасильственных действий, так и существующей политической системой.
За этим последовали массовые выступления жителей черных гетто на Севере, которые продолжались с 1964 по 1968 г. Идеи движения «Власть — черным!», призывы Малколма Икса, бунтарские настроения в отношении не только сегрегации на Юге, но и всей американской системы расизма, казалось, пронизали всю культуру США, ее социальные институты, идеологию, поведение людей в быту, их наиболее либеральные выступления.
Новые настроения среди черного населения проявлялись самым различным образом; особенно яркое выражение они нашли в активных действиях молодежи. В негритянских колледжах конца 60-х годов царило кажущееся затишье, отличавшееся от брожения, которым они были охвачены ранее, при проведении «сидячих демонстраций». Однако за этим кажущимся спокойствием скрывался все усиливавшийся гнев черных студентов, недовольных всей американской системой. И это чувство гнева было глубже, распространеннее и весомее, чем чувства, переживаемые в начале 60-х годов. Молодежь подавала пример старшим и, возможно, осуществляла то, что было не под силу старшему поколению, более сдержанному в своих поступках. Джером Сколник в своем исследовании усиления негритянского движения, подготовленном для Национальной комиссии по изучению причин и предотвращению насилия, писал: «Имеющиеся данные дают основание полагать, что мы являемся свидетелями рождения нового поколения черных борцов, которые пользуются широкой поддержкой местных жителей, твердо отстаивают принципы местного самоуправления и культурной автономии. Они разочарованы методами мирных протестов, связанных с движением за гражданские права в 50-х годах».
Это не было отказом от ненасильственных действий как одного из главных принципов — новые настроения пока еще не вылились в открытое насилие, и акты насилия со стороны черных носили лишь эпизодический характер. Активизация негритянского движения скорее означала готовность к самозащите, готовность прибегнуть к насилию лишь в том случае, если это будет продиктовано тактической необходимостью и если нельзя будет принять альтернативное решение. Еще более важно то, что черные теперь уже не ограничивались лишь политическими реформами (гражданское законодательство, постановления исполнительных органов, судебные решения) или широко разрекламированными привилегиями для некоторых негров, занимающих прочное положение в обществе. Теперь главный упор делался не на законодательство по гражданским правам, а на изменение существующей системы власти и собственности. Для осуществления этой цели необходима революция, коренной пересмотр как белыми, так и черными своих взглядов на проблему расовой принадлежности, своего отношения к расовым вопросам.
Впервые за послевоенный период в США происходил пересмотр либеральных традиций, в соответствии с которыми расовое равенство было обещано либо устно, либо на бумаге; при этом необходимых радикальных преобразований в экономической и политической структуре общества не проводилось, равно как и не осуществлялась необходимая переоценка системы культурных ценностей. Лозунг «Власть — черным!» означал, что равенство не может быть даровано, а должно быть завоевано сильной и хорошо организованной негритянской общиной. Лозунг «Черное — это прекрасно» означал, что черный цвет кожи и принадлежность к негроидной расе должны теперь рассматриваться не как недостатки, а как предмет гордости; угнетение является позором для угнетателя, а не для угнетенного; сила, смелость и все другие благородные качества человечества были порождены не более высоким положением на искусственно созданной социальной лестнице, а волей к борьбе независимо от социального положения того или иного человека.
Идеологические разногласия между представителями различных группировок негритянского движения были менее важны, чем тот факт, что, несмотря на тактические различия, все они были носителями новых настроений среди черного населения. Многие негры оказали решительную поддержку «черным мусульманам» не потому, что они тоже верили в коран, в лидера «черных мусульман» Илайджу Мухаммеда или в отдельные проповеди ислама, а потому, что «черные мусульмане» высоко ценили чувство гордости, независимость и дисциплину. Не столь важно, оставался ли Малколм Икс верным мусульманству или порывал с ним, гораздо важнее то, за что он боролся. А он решительно выступал против старой либеральной тактики ожидания, пока власти соблаговолят сделать очередной «подарок» неграм. Появление «черных пантер»[11] в конце 60-х годов было также обусловлено скорее этими новыми настроениями негритянского населения, чем политическими доктринами, излагаемыми такими руководителями «черных пантер», как Элдридж Кливер, Бобби Сил и Хыо Ньютон.
Выступая с показаниями перед Национальной консультативной комиссией по расследованию гражданских беспорядков, один негр сказал! «В любом негритянском квартале вы обязательно встретите черных парней со значками, на которых либо изображен портрет Хью П. Ньютона, либо написано: «Свободу Хыо!» Хотя многие из них официально не связаны с «черными пантерами», они все равно носят их униформу. Все мы преклоняемся перед Хью. Это бесспорно. Мы просто без ума от него. Я говорю это не ради красного словца, а потому, что так оно и есть».
