Для Берлускони эта усмешка стала сокрушительным ударом. Отныне он стал официальным посмешищем для европейских лидеров: ведь Саркози с Меркель публично унизили его, и теперь эти позорные кадры крутили снова и снова.
По словам Берлускони, тот саммит в Брюсселе походил на какой-то кошмар.
“Они посмеялись надо мной на пресс-конференции в тот же день, когда Саркози отказался пожать мне руку. Он очень злился на меня, – вспоминает Берлускони и подается вперед, чтобы поделиться еще одним воспоминанием. – После той пресс-конференции, в тот же вечер, мы с Ангелой Меркель опять увиделись. И знаете, она подошла ко мне и извинилась. «Прошу прощения, – сказала она. – Теперь, наверное, вы даже разговаривать со мной не захотите». Я сказал ей, что не стоит беспокоиться. Попытался изобразить добродушие. Я сказал ей: «Ну, видите, я же все-таки с вами разговариваю. Прямо сейчас». Вот и все. Это я очень хорошо помню”.
Несмотря на всю эту историю, Берлускони явно грустит, когда вспоминает, что когда-то его отношения с Меркель складывались совсем иначе.
“Я всегда дарил Меркель кучу подарков, – говорит он. – Всякий раз, приезжая в Германию, я привозил ей дорогие ожерелья и браслеты. Я просто не мог дарить ей какую-нибудь дешевку! И я всегда сам платил за все эти подарки, из собственного кармана! А она принимала все мои подарки, причем с большим удовольствием”.
К тому же Берлускони знает, что Меркель поддерживала связь с президентом Джорджо Наполитано в те роковые дни в конце октября 2011 года. “Наполитано регулярно названивал Меркель”, – говорит он и слегка кривится, произнося имя итальянского президента.
На самом деле, Берлускони – не единственный, кто подозревал, что Ангела Меркель участвует в каком-то заговоре против него.
“Меркель и Наполитано часто общались в ту осень, но я точно не знаю, о чем у них шла речь”, – говорил Жозе Мануэл Баррозу, который в 2011 году, занимая пост председателя Европейской комиссии, присутствовал на всех саммитах Евросоюза.
Если верить The Wall Street Journal, особенно важный звонок Наполитано Меркель сделала вечером 20 октября. Ей не давал покоя кризис еврозоны, и в частности, она сомневалась в способности Берлускони совладать с итальянской экономикой и провести обещанные реформы. Наполитано от имени Италии заверил Меркель в том, что все будет сделано как надо, и канцлер Германии заранее поблагодарила итальянского президента за содействие продвижению реформ. Впоследствии команда Наполитано отрицала, что он обсуждал с Меркель смещение Берлускони, однако не отрицала самого факта того телефонного разговора.
Пока мир Берлускони медленно рушился, а сам он носился с одного европейского саммита на другой, получая сыпавшиеся на него удары, будто оглушенный боксер, в Вашингтоне усиливались опасения, что кризис евро вызовет еще большее экономическое потрясение и в Европе может начаться депрессия, которая навредит экспорту США и нанесет урон всей мировой экономике. А главное, все это происходило в преддверии 2012 года – года, когда Бараку Обаме необходимо было переизбираться на новый срок.
Администрация Обамы наблюдала за европейским кризисом, разворачивавшимся уже много месяцев. И в Белом доме, и в министерстве финансов многие ужасались тому, что видели. Тим Гайтнер, министр финансов США, громче других высказывался за создание “противопожарной стены” – резервного фонда в 1–2 триллиона долларов, который позволил бы Европе защитить и себя, и свою единую валюту. В течение всей осени 2011 года он поддерживал тесную связь с главой МВФ Лагард, с Европейской комиссией, со своими коллегами – министрами финансов из главных европейских столиц и с большинством европейских лидеров. Про саму же Меркель говорили, что она всегда недолюбливала Гайтнера. Ей очень не нравилось, что он призывает использовать Европейский центральный банк как печатный станок для денег и настойчиво советует европейским правительствам вносить колоссальные взносы в резервный фонд, чтобы создать мощный заслон для европейской экономики.
ЗаговорНеприязнь Меркель к Гайтнеру не предотвратила очень странных событий, которые произошли осенью 2011 года. События эти куда больше подходили для сюжета какого-нибудь триллера, чем для скучноватой истории политических или экономических отношений между США и Евросоюзом. Речь идет о крайне провокационном предложении, с которым Франция и Германия обратились к Гайтнеру и к Белому дому. Все это началось накануне саммита “Большой двадцатки”, который должен был состояться в начале ноября в Каннах. Вот что рассказывал сам Гайтнер команде литераторов, помогавших ему готовить к печати мемуары: “Готовится встреча «Большой двадцатки», хозяин саммита – Саркози. Все это невероятно интересно, захватывающе – и для нас, и для президента. И вот перед началом саммита к нам подходят европейцы и как-то деликатно, намеками, говорят: «Нам бы, в общем, хотелось, чтобы вы помогли нам прогнать Берлускони». В общем, они хотели, чтобы мы сказали, что не станем выделять деньги МВФ или оказывать еще какую-то помощь Италии, если она в ней нуждается, пока премьер-министром остается Берлускони. Вот какое интересное предложение мне поступило. Но я ответил отказом”, – рассказывал Гайтнер.
“Мне показалось, что Саркози с Меркель, в общем-то, правы: все это не даст результатов. Германия, граждане Германии не собирались поддерживать идею большой противопожарной стены, выделять больше денег для Европы, если премьером Италии по-прежнему будет Берлускони. В тот момент он оставался в центре скандалов – его судили за секс с несовершеннолетними и тому подобное”.
План сместить Берлускони, возможно, и показался Гайтнеру привлекательным (на первый взгляд), однако сигнализировал сразу о многом. Пускай Гайтнеру как американцу и понравились эти европейские происки, все же речь шла о самой настоящей международной интриге, нацеленной на свержение правительства в Италии. К тому же в случае успеха фактически произошло бы принижение роли МВФ: ведь фонд собирались использовать просто как политическое орудие для свержения Берлускони. Гайтнер решил информировать обо всем Обаму.
Позднее Гайтнер рассказывал в своих мемуарах: “Мы сообщили президенту о поступившем удивительном предложении и добавили, что, хотя такой план и помог бы руководству Европы получить нового лидера, получше, нам все-таки нельзя ввязываться в подобные происки. «Нельзя пятнать руки в его крови», – сказал я”.
“Европейцы успели намучиться с Берлускони, – говорил один американский чиновник, входивший в состав делегации США на том каннском саммите. – Они пытались придумать какой-нибудь план, чтобы он перестал быть главой государства. Поэтому они носились с кучей разных идей. А что, если заставить его взять кредит у МВФ? Может, втянуть его в какую-нибудь программу МВФ?”
Логика за этим стояла такая: как только Берлускони заставят взять кредит у МВФ или присоединиться к какой-либо другой программе помощи МВФ, он лишится политического доверия и будет вынужден уйти в отставку.
Другие вашингтонские чиновники на условиях анонимности тоже подтвердили слухи об этой интриге. Бывший чиновник Белого дома, работавший бок о бок с Гайтнером, сообщил, что схема по выдавливанию Берлускони обсуждалась “на самом высшем уровне”. “Меркель терпеть не могла Берлускони, – сказал этот чиновник. – Да, они разработали эту безумную схему. Но президент решил не вмешиваться. Для европейцев с их политическими междоусобицами это обычное дело”.
На вопрос о так называемой “превентивной” программе помощи МВФ, которую предполагали навязать Берлускони, чиновник из администрации Обамы ответил без околичностей: “Саркози и Меркель не нужна была никакая превентивная программа. Они просто хотели избавиться от Берлускони”.
Конечно, не одни только американцы были осведомлены о том, что затевалось. Бывший председатель Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу вспоминал в одном интервью: “Мне было ясно, что Саркози жаждет крови. Он мечтал снять скальп с Италии”.
Внутри подчиненного Лагард МВФ высшие чиновники тоже прекрасно понимали (в чем сами позднее признавались), что Берлускони станет политическим трупом, если подпишет программу МВФ. “По-моему, все это было очень неделикатно, – сказал один человек, близкий к МВФ. – Можно назвать это заговором или как-то иначе. Но мне кажется, люди видели, что Берлускони уже потерял всякое доверие – и внутри страны, и за ее пределами. А значит, оставался единственный способ вернуть себе доверие – присоединиться к какой-нибудь программе МВФ. Ну, и не нужно быть нобелевским лауреатом, чтобы догадаться, что все в итоге сорвется. Его европейские партнеры были бы безмерно счастливы, если бы Берлускони вдруг куда-нибудь испарился”.
