Жертвами измены Калугина стали Меднис, оперативная карьера которого, к сожалению, так рано закончилась, агент Икс и Ларк, хотя и находившийся в числе предателей, несколькими годами позже также принесенный в жертву. Цена предательства — сломанная карьера и две жизни.
И теперь можно ответить, почему Калугин искажает сроки проверки Ларка, перенося их с 1969-71 на 1974 год — для прикрытия выдачи им “высокопоставленного агента в канадской контрразведке”. Икс был убран в конце 1973 или в начале 1974 года. Но читатель книги Калугина смещением сроков умышленно вводится в заблуждение и по замыслу автора должен полагать, что если проверка Ларка через него велась в 1974 году, то Икс тогда здравствовал. Конечно, ложь эта распознаваема, если хорошо известны даже мелкие подробности. Все-таки, верна русская пословица: “Не будь лжи, не стало б и правды”…
Последний вопрос по Ларку. Зачем ЦРУ и Калугин пошли на операцию в Вене и умертвили Ларка? Наряду с оперативными целями существовала и еще одна — обвинить Советский Союз в несоблюдении прав человека, возложив на КГБ похищение гражданина США. Этого Калугин с ЦРУ добились и внесли немалую лепту в организацию “крестового похода” президента Картера за права человека в странах Восточной Европы и в СССР, и, как сказал Бжезинский в своих мемуарах, этим самым пытались “поставить Советский Союз идеологически в положение обороняющегося”.
С агентом Икс и предательством Калугина связано еще одно значительное дело. Расскажу о нем кратко. В 1967 году сотрудник внешней разведки Анатолий Максимов, работавший под крышей “Союззагранпоставки” на всемирной выставке “Экспо-67” в Монреале, познакомился с представителем канадской фирмы “Барнет Дж. Дансон Ассошиэйтс Лимитед” бизнесменом Джеффри Вильямсом. У них сложились теплые отношения, канадец, хорошо знавший местную конъюнктуру, давал полезные советы Максимову и оказывал ему всяческое внимание. На одной из встреч Вильямс предложил Максимову выполнить небольшую коммерческую услугу за довольно приличную сумму денег. Максимов согласился. С этого момента началась операция “Турнир” по подставе оперативного работника Центра канадским спецслужбам.
После окончания выставки Максимов вернулся в Москву и вскоре был направлен в долгосрочную командировку в Монреаль с задачей внедрения в канадские спецслужбы.
Контакт с Вильямсом был восстановлен и на ближайшую встречу тот пришел с руководителем подразделения КККП (RCMP; орган разведки и контрразведки Канады) Дантремоном, который предложил ему деньги за информацию, обещая одновременно письменные гарантии правительства Канады его безопасности. Максимов колебался и не дал утвердительного ответа. В другой раз появился руководитель Дантремона начальник отдела разведки Билл Клифф, обаятельный остроумный человек лет сорока, который сказал Максимову, что он может стать гражданином Канады под именем Михаила Дзюбы и представил соответствующее письмо министра юстиции. На это имя был также открыт счет в банке. По роду своей работы по прикрытию во Внешторге Максимов часто выезжал в различные страны, где встречался не только с сотрудниками канадской разведки, но и с американской, получая все новые и новые, щедро оплачиваемые задания и передавая серьезную дезинформацию.
Примерно в конце 1973 или в начале 1974 года вместо Клиффа на встречу пришел некий Норман, который заявил Максимову, что с этого дня он больше не Дзюба, а Ярослав Стадник, торговый представитель фирмы “Хаски инджекшен холдинг системз лимитед” в Оттаве. Также нет больше Билла Клиффа — он якобы ушел на пенсию. Норман показал канадский паспорт с фото Максимова на новое имя. Был изменен и счет в банке. Операция “Турнир” продолжалась вплоть до марта 1978 года. В 1978 году начались переговоры с Канадой о поставках зерна в СССР, но они зашли в тупик из-за поднятой в прессе шумной антисоветской кампании, грозившей вообще срывом поставок, что сулило нам серьезные экономические трудности. В ней приняли активное участие члены парламента Коссит и Еленик, имевшие прямое отношение к подложным документам, выданным Максимову. Было решено “пожертвовать” делом и опубликовать материалы в “Литературной газете”. В итоге переговоры завершились успешно.
Но вот что наиболее важное в этой необычной, даже для времен “холодной войны”, истории. Как читатель возможно уже понял, дело по подставе Максимова могло начаться, успешно развиваться и контролироваться советской разведкой потому, что в числе руководителей канадской разведки находился надежный и проверенный источник Икс, принимавший в нем активное участие. Он был вне подозрений до июня 1971 года, то есть до выдачи его Калугиным в Хельсинки. Предположительно, ЦРУ передало сведения о нем канадцам несколько позднее. В 1973-74 году он был убран, о чем советская разведка тогда не знала. В дальнейшем дело развивалось под контролем КККП и ЦРУ, хотя в конце концов принесло пользу и советской разведке. Более того, Калугин, как руководитель внешней контрразведки, был по каким-то причинам заинтересован в операции “Турнир” и лишь по решению начальника разведки Крючкова ее материалы использовались в переговорах по зерну. Мне кажется, это дело ждет своих исследователей, принимавших в нем участие и хорошо его знавших.
Уильям ЛофгренВ начале 1972 года руководство ПГУ поручило Калугину провести вербовку сотрудника ЦРУ Уильяма Лофгрена, работавшего в Дели под прикрытием третьего секретаря американского посольства. Об этом Калугин подробно рассказывает в своей книге, называя американца Леонардом. Вербовочную разработку Лофгрена вел сотрудник линии КР резидентуры в Дели Виктор Андрианов, установивший с ним “дружеские” отношения. Через свою агентуру Андрианов выявил практически все его оперативные дела, всю агентуру и, как говорят в таких случаях, сотрудник ЦРУ “лежал на ладони” нашего разведчика. Калугину предстояло в ходе вербовочной беседы показать Лофгрену, что как разведчик он раскрыт, его агентура и задачи по работе против Индии нам известны, и если все это довести до сведения руководства ЦРУ, а тем более до индийского правительства, то его разведывательная карьера скандально закончится. Вербовка рассматривавалась Центром как весьма вероятная.
Андрианов пригласил Лофгрена на обед к себе домой и познакомил с Калугиным. После обеда под благовидным предлогом оставил их один на один. Калугин, как и планировалось, провел “вербовочную” беседу. Лофгрен воспринял слова Калугина как провал в своей работе, внешне выглядел подавленным и расстроенным. На вопрос, готов ли он за материальное вознаграждение передавать КГБ известную ему секретную информацию, ответил, что не может сразу решиться на такой поступок и просил дать ему день на обдумывание. Калугин согласился, и они договорились встретиться на следующий день. Однако Лофгрен на встречу не явился. На следующий день американский посол направил письма в министерство иностранных дел Индии и советскому послу Николаю Пегову с протестом на “противоправные действия в отношении американского дипломата”. Посол США также посетил советское посольство и выразил устный протест нашему послу. В ответ Пегов заявил, что он осведомлен об этом деле и оно проведено специально для того, чтобы остановить имевшиеся ранее аналогичные действия американцев в отношении работников советского посольства.
Протест посла США был нейтрализован, но материалы по вербовке попали в прессу. Лофгрен покинул Индию. Как пишет Калугин в книге, оставалась одна загадка в этом деле. В письме посла США и затем в прессе была указана фамилия Калугина, как разведчика, пытавшегося завербовать Лофгрена. Калугин въехал в страну по нерегистрируемому каналу под вымышленной фамилией Пулев и его истинное имя никто не должен был знать. Он пишет, что сразу же возник вопрос об источнике информации — некто, передавший его фамилию американцам, должен был находиться среди сотрудников посольства и его предстояло установить. В то время поиски были безрезультатными. Такого человека он назвал в 1994 году в своей книге. Оказалось, что по случаю приезда Калугина в Дели резидент советской разведки устроил в честь него дружеский ужин, на который был приглашен также резидент ГРУ Дмитрий Поляков. В действительности же на ужин был приглашен заместитель резидента ГРУ, но не в этом суть дела.
Либо резидент КГБ, либо он сам — Калугин якобы не помнит — произнес тост, в котором было сказано, что он прибыл в Дели для вербовки сотрудника ЦРУ. Как выяснилось через пятнадцать лет, пишет Калугин, Поляков уже десять лет работал на ЦРУ и, находясь на связи в американской резидентуре в Дели, сообщил цель приезда Калугина и его настоящую фамилию. “Вот в этом, — сетует он, — лежала причина провала вербовки Леонарда и появление моей фамилии в письме посла, а затем и в индийской прессе”.
