Но в те годы Поляков в Индии не работал и не мог присутствовать на ужине. Он появился в Дели лишь спустя два года! Да, он уже был агентом ЦРУ. Инициативно, как и Калугин, завербовался в Нью-Йорке в 1961 году. В 1986 году был разоблачен, в шпионаже признался и по решению суда расстрелян. Кстати, важный штрих — во многих западных изданиях при описании шпионажа Полякова указывается, что он появился в Индии в 1970-71 годах. К примеру, даже такой серьезный исследователь разведывательной тематики как Дэвид Уайз в книге “Охота на “кротов” пишет: “В 1966 году Поляков был направлен в Бирму, в начале 1970 года откомандирован в Индию, где с ним поддерживал связь сотрудник ЦРУ Пол Диллон”. Это не случайная ошибка, исследователи такого уровня всегда сверяют даты по доступному ежемесячному справочнику госдепартамента США, в котором указаны дипломатические сотрудники посольств всех стран, включая и военных атташе. Почему не предположить, что американские спецслужбы прикрывают шпионаж Калугина, и писатели безмолвно выполняют их рекомендации?
Исходя из содержания лжи, вполне понятно, что Калугин сам передал все данные на Лофгрена резидентуре ЦРУ в Дели и предупредил о вербовке. Публичное упоминание его фамилии американцами произошло, скорее всего, случайно по посольской линии без учета интересов ЦРУ, как это бывало не раз по другим делам. Калугин брал машину в посольстве, ездил в город один без водителя и даже однажды разбил ее, не имея навыков в левостороннем движении. Уже в наши дни сотрудники разведки вспоминают, что запись вербовочной беседы на магнитофон оказалась некачественной и по ней было трудно прослушать ход беседы. Калугин мог умышленно создать помехи, отвернуться от тайно вмонтированного микрофона. Случайности во лжи по Полякову быть не может, он не мог спутать его с кем-либо другим. Шпион прикрывает себя, обвиняя в предательстве другого такого же шпиона, зная, что мертвые не оправдываются. Еще раз виден циничный почерк Калугина.
Срыв тщательно и умело подготовленной вербовки рассматривался в Центре как ошибка оперативного работника (Калугина), необоснованно давшего сотруднику ЦРУ время на обдумывание. Как отрицательный пример начальник разведки Александр Сахаровский приводил этот факт в беседе на УСО весной 1972 года, когда там учился автор этой книги.
Разоблачение в 1977 году агента американской разведки Огородника, известного по фильму “ТАСС уполномочен заявить” как агент Трианон, как это ни странно может показаться на первый взгляд, непосредственно указывает на предательство Калугина. Об этом деле по-разному рассказывается в американской и российской прессе, в воспоминаниях начальника ПГУ Леонида Шебаршина “Из жизни начальника разведки” (1994), заместителя начальника ПГУ Николая Леонова “Лихолетье” (1997), генерала контрразведки Вячеслава Широнина “КГБ и ЦРУ. Секретные пружины перестройки” (1997), книгах Калугина — “Первое главное управление” (1994) и Пита Эрли “Признания шпиона” (1998).
Карел КочерВ середине 70-х годов чехословацкая разведка установила связь со своим агентом Карелом Кочером, известным под кодовым именем “Ринат”, выведенным в США вместе с женой Ганной по каналу эмиграции в 60-х годах. К 1973 году они стали натурализованными гражданами США. Ринат сумел пройти проверку в ЦРУ, в том числе и на детекторе лжи, и был взят туда на работу по контракту. Свободно владея русским, английским и французским языками, он стал работать в группе переводов и анализа по программе СКРИН в советском отделе, переводя с русского и чешского на английский оперативные материалы, полученные ЦРУ техническими средствами подслушивания в различных странах мира.
На одной из встреч в 1974 году Ринат передал разведке Чехословакии материалы о вербовочных разработках ЦРУ трех советских граждан, одним из которых являлся второй секретарь посольства СССР в Колумбии Огородник, вступивший в интимные отношения с подставленной ему привлекательной испанкой — агентом ЦРУ, — вроде бы забеременевшей от него. Их любовные встречи были зафиксированы на кинопленку и показаны Огороднику во время вербовочной беседы. Из-за боязни сломать карьеру он дал согласие на сотрудничество и стал агентом Тригоном.
Вернувшись в Москву после окончания срока пребывания за границей, Огородник был назначен на довольно высокую должность в Управлении по планированию внешнеполитических мероприятий МИДа СССР. Получил доступ к секретным аналитическим материалам МИДа, Министерства обороны и КГБ. В Москве старался заводить влиятельные связи и даже стал ухаживать за дочерью одного из секретарей ЦК КПСС.
Чехословацкая разведка данные Рината передала в ПГУ, где была проведена соответствующая серьезная и глубокая работа по этим сведениям и после получения новой, дополнительной информации материалы были направлены во Второе главное управление КГБ для реализации. В июле 1977 года Тригона арестовали, под давлением улик он признался в шпионаже, но во время первого же допроса выстрелил себе в рот из авторучки иглой с ядом и скоропостижно скончался. Смертоносным оружием его снабдило ЦРУ.
Сотрудница ЦРУ Марта Петерсон, молодая женщина, работавшая под прикрытием посольства США в Москве, была задержана 15 июля при закладке тайника с деньгами для Тригона и выдворена из СССР. Через месяц с небольшим ЦРУ якобы стало известно об аресте и смерти Тригона.
В Лэнгли расследование причин провала проводил заместитель начальника управления контрразведки Леонард Маккой. В итоге появилось заключение, что вина за это лежит на самом агенте, допустившем неосторожность при фотографировании материалов в МИДе СССР. В 1977 году дело было закрыто.
В августе 1975 года еще до ареста Огородника Ринат по завершении программы СКРИН был вынужден оставить работу в этом отделе ЦРУ, но иногда привлекался для выполнения срочных заданий. Несмотря на информацию Рината по Тригону и двум другим советским гражданам, чехословацкая разведка не была уверена в том, что он передавал все материалы, к которым имел доступ. Для подозрений у чехословаков имелись определенные основания. Ринат по своему характеру был сложным человеком с немалыми амбициями, его отношения с чехословацкой разведкой не всегда были ровными и бесконфликтными. Он придерживался антикоммунистических взглядов, многие события рассматривал с антисоветских позиций, считал себя убежденным диссидентом. Однако в то же время был тверд в своем патриотизме. Жена Ганна, значительно моложе его необыкновенной красоты женщина, которой он очень гордился, также вызывала у него подчас нарочитое и излишнее проявление чувства собственного достоинства и независимости.
Находясь в очередной командировке в Чехословакии, Калугин поинтересовался, насколько чехословацкая разведка доверяет Ринату и осторожно выразил сомнение в правдивости сообщений по Огороднику. К этому времени у нашей контрразведки не было очевидных свидетельств его шпионажа, так как материалы еще не передавались во Второй главк. Чехословаки откровенно рассказали ему о Ринате и он настойчиво советовал провести его глубокую проверку. По его мнению, Рината следовало отозвать из США и предложить работу на родине. Такой вариант являлся личной инициативой Калугина и ведущими дело Огородника оперативными работниками не предусматривался. Оперативно он был бы безграмотен — наоборот, для проверки Рината следовало рекомендовать чехословакам расширять его разведывательные возможности.
Как пишет Калугин в своей книге, с ним не согласились. Ринат и его жена были вызваны в Прагу лишь для беседы. Калугин, будучи в 1976 году вновь в Праге, участвовал в опросе Рината. С первых же бесед у него якобы сложилось мнение, что Ринат не был откровенным. После того как он не смог назвать фамилии некоторых своих коллег по советскому отделу ЦРУ, фотографии которых он в разное время сам передавал, Калугин окончательно утвердился во мнении, что Ринат является двойным агентом и работает на ЦРУ. Он советовал чехословакам прекратить с ним агентурные отношения и выслать из страны. В 1994 году Калугин в книге пишет: “Они вроде бы моему совету не последовали. Но мои сомнения, может быть, не являлись справедливыми. В 1991 году я слышал, что супружеская пара, муж и жена, явно идентичная той, с которой я встречался в Праге, была заподозрена в шпионаже и выслана из США. Может быть, они вправду были честными”.
В действительности все происходило не так, как пишет Калугин. Чехословацкая разведка последовала его совету: возвращению Рината в США не препятствовала, но агентурные отношения с ним прекратила. Значительно позднее, в декабре 1984 года они были арестованы в Нью-Йорке, и Ринат признался в шпионаже. В газете “Нью-Йорк Таймс” 28 ноября 1984 года было опубликовано интервью с сотрудниками ФБР Джеймсом Мэрфи и Кеннетом Гэйде, проводившими арест и допросы Рината и его жены, в котором они сказали, что Ринат работал на разведку Чехословакии 19 лет. Но в связи с тем что его признание было получено сотрудниками ФБР и ЦРУ провокационным путем, то есть без соблюдения юридических формальностей, министерство юстиции не решилось передать дело в суд. Все ограничилось пропагандистской шумихой в прессе. Когда чехословаки узнали об этом, то они пришли к выводу, что подозрения Калугина оказались необоснованными, а совет — дело рук предателя.
