Дмитрий Володихин. КРИЗИС КАК НАДЕЖДА НА ОЧИЩЕНИЕ
На носу новый раунд кризиса.
Не то, что было в 1998-м. И не то, что началось десять лет спустя, да и длится по сию пору.
Нет, гораздо, гораздо хуже.
И чем быстрее он наступит, чем страшнее он обрушится на мировую экономику, чем больше сложных финансовых и политических механизмов он обрушит, тем лучше.
Автор этих строк очень хорошо осознает, что корень кризиса — не у нас, здесь, а на Западе. Что огромное количество людей ничего не производят, а занимаются, скажем так, оформлением и переоформлением бумажек, быстро переводимых в электронный вид. За это они получают ненормально много бонусов и привилегий — при том, что работают ненормально мало. Они не учат, не лечат, не делают мебель, лекарства, машины, приборы, корабли и самолеты, они не растят хлеб, не пишут книги, не сочиняют музыку и не охраняют границы с оружием в руках. Они ничем не торгуют, ничего не перевозят и ничего не исследуют. Они кроят и перекраивают воздушные материи. И хотят по-прежнему сохранять всё, что имели, ничему новому не выучиваясь, ничего сверх прежнего не делая.
Они находятся на службе у нескольких сотен (или уже десятков, Бог весть) финансовых домов, обладающих 50 % власти над огромным и могучим Западом.
Остальными 50 % владеют семейства профессиональных управленцев, из поколения в поколение передающих по наследству право на получение высоких постов в правительственных структурах. Это своего рода политическая аристократия.
Устойчивые комбинации крупнейших финансовых центров и крупнейших консорций политаристократии формируют правящие партии, вырабатывают долгосрочные стратегии, делят и переделивают власть, а заодно бюджетные деньги. Хотя в США, Великобритании, Франции и т. п. вроде бы борются за власть разные партии, но в действительности каждая страна располагает только одной реальной партией власти. Ее лидеры могут легко переходить из одной формальной партии в другую, не покидая, в действительности, одной-единственной неформальной партии. Она может устраивать перформансы в духе «правительственный кризис», «недоверие избирателей», «неожиданный независимый кандидат», однако всё это либо часть игры, либо ошибки низовых менеджеров, чутко улавливаемые и скорейшим образом исправляемые. Как «исправили», например, клан Кеннеди.
Подавляющее большинство представителей этой финансово-политической элиты в той или иной форме поклоняется сатане, кому-либо помельче (но из его же команды) или пустоте, что, в сущности, то же самое. Разумеется, по мере сил они стараются распространить свои конфессиональные приоритеты на весь мир.
Для безопасного осуществления власти им необходимо держать общество в атомизированном состоянии. Более того, поддерживать постоянный уровень взаимного озлобления, напряженности, социальной расколотости, переходящей время от времени в беспорядки… но никогда не превращающейся в неуправляемую революцию. Когда все воюют против всех — меньшинства против большинств, женщины против мужчин, приезжие против местных, романтики одной идеи против романтиков другой идеи — контроль за муравейником осуществляется без проблем. Создание любого сколько-нибудь сильного и активного большинства, не подверженного внутренним склокам, несет в себе большую угрозу: оно может породить новый центр силы, неподконтрольный финансово-политической элите.
Нет никакого «золотого миллиарда», есть «платиновый миллион» богатейших людей и наиболее влиятельных управленцев.
Но уже вошедшие в состав «платинового миллиона» группы располагают колоссальными «свитами». «Домен» каждой такой «силовой группы» простирается не только на политику и финансы. Он захватывает множество различных сфер: землю, дома, производство, администрации разного уровня, полицейские силы, спецслужбы, армию, транспорт, исследовательские центры… Так вот, для того чтобы управлять колоссальным «доменом», нужны орды менеджеров и директоров. А для того чтобы поддерживать существующий порядок, нужны не меньшие орды менеджеров и директоров — рулить масс-медиа, политтехнологическими центрами, партиями и общественными движениями, контролировать действия административного корпуса.
«Свиты» и состоят из «воздушных существ». То есть тех, кто занимается кройкой воздушных материй.
На протяжении многих десятилетий Запад постепенно практиковал политику «накапливания долга». «Силовые группы» брали многое, расплачивались не полностью, а «воздушные люди» из их свит строили финансовые замки на песке, не особенно заботясь о том, что объем обязательств, которые в принципе невозможно оплатить ни через год, ни через десять лет, ни через сто, стремительно растет. Он вырос, наконец, до таких размеров, что начался настоящий кризис, коим управлять невозможно.
В кризисных условиях политаристократия, всегда выступавшая в роли «страховочного элемента» для глобальной системы власти, играет роль живого стабилизатора, рассеянного по многим правительствам, администрациям, редакциям, аналитическим центрам и т. п. Для погашения кризиса она предпринимает действия, простая, тупая и подлая суть которых замаскирована целым каскадом замысловатых финансовых терминов.
Итак, суть: бюджетные средства массированно перекачиваются на счета различных кампаний, предприятий, центров, фондов, находящихся под контролем финансовых домов. Создаются все условия для того, чтобы эти деньги отдавать не пришлось никогда. Поскольку бюджет не резиновый, приходится урезать расходы на социальные нужды, сокращать госаппарат и расширять поборы с тех секторов населения, которые не относятся к «свитам». Таков внутренний источник погашения кризиса.
Внешним источником погашения кризиса являются экономики стран и народов, где не сформировалось собственных, по-настоящему мощных финансовых домов и нет собственной политической аристократии.
Например, России.
Большинство подобного рода стран находится в той или иной зависимости от «платинового миллиона». Зависимость установлена посредством внешнего управления. Оно может быть более или менее жестким, более или менее эффективным. Оно может основываться на обязательствах по кредитам (чаще всего растраченным ранее и с крайней неэффективностью). Оно может основываться на прямом вооруженном присутствии (Ирак). Оно может основываться также на зависимости местной военно-политической элиты от внешних сил.
Первое и третье прямо относится к России.
Наша политическая элита в очень значительной степени набрана из людей с сомнительным прошлым, без выраженных административных способностей, не обладающих доверием со стороны собственного народа, не разделяющих его культурных и ценностных приоритетов. Не приходится сомневаться в том, что ядро ее находится под тяжелым компроматом, хранящимся на территории и за пределами России. В виде бонусов важнейшие представители местной элиты получили крупные финансовые и иные активы за рубежом. Кроме того, им гарантирован более или менее высокий статус внутри одной из «свит» — после утраты ключевого положения в России.
Разумеется, весь «демократический процесс» является постановочным действием — как в России, так и на Западе.
У нас жесткая критика злоупотреблений во время выборов, имитация «митингов оппозиции» и революционные угрозы в адрес местной элиты могут быть истолкованы двояко. Во-первых, как один из инструментов внешнего управления. Во-вторых, как неполная управляемость местной элитой из-за рубежа. Первое, разумеется, скверно. Второе внушает определенные надежды: если «силовым группам» приходится концентрировать значительные силы для подобного рода смутогонных информационных мероприятий, значит, они стоят перед необходимостью держать местную элиту под угрозой социального взрыва. А это, в свою очередь, может означать одно из двух: либо в ней все еще присутствует «дух полусамостоятельности» (идея автономии от миропорядка, опирающаяся на память о добротном имперском прошлом); либо Россия находится в полосе передела мира между различными «силовыми группами», и ее территория стала полигоном «соревновательной модели» при разделе сфер влияния. А соревнование между мировыми «тяжеловесами» открывает путь к использованию их мощи для накопления собственной силы.
В общем, и то, и другое оставляет «щель» для прорыва.
Российская элита поставлена «на хозяйство» с двумя целями. Прежде всего, она обеспечивает интересы тех «силовых групп», которые возвысили ее. Кроме того, она следит за постоянным воспроизводством механизмов внешнего управления.
Это автоматически обеспечивает ей весьма высокий уровень поддержки извне и, напротив, весьма низкий уровень доверия изнутри, от собственного населения. Следовательно, ей приходится «делиться средствами» с местными силовыми органами, жестко контролировать масс-медиа, а также натравливать одни социальные, этнические, вероисповедные страты населения на другие. Иными словами, удерживать социум в состоянии постоянного напряжения.
