Развитие авиации и ракетной техники требовало новых оптических приборов. Конструкторское бюро завода завершило разработку аэрофотоаппарата АФА-КО, который предназначался для эксплуатации с больших высот и больших скоростей носителя. Кинотеолит КФТ-10–20 был принят на снабжение армии и вскоре стал поставляться в Польшу, Чехословакию и Китай. Словом, Красногорск этих лет сочетал не только душу эпохи, но и ее интеллект. Город далеко шагнул из своего детства — маленького поселка Красная Горка.
Это не детектив. Можно признаться сразу: самая таинственная банда послевоенных лет шагнула в Москву не из дымной, картежной «малины». И не из зоны — кузницы бандитских кадров. Десять парней — десять черных котов — вышли на охоту на улицы Москвы прямо с красной Доски почета оборонного завода Красногорска.
В заповедных и дремучих, страшных муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх.
Воет воем, что твои упокойники.
Если есть там соловьи — то разбойники.
Владимир Высоцкий
Они были бандой по выбору, не по образу жизни. Их видели в лицо, их знали по именам. Они никому не внушали страха.
В деревянном павильоне красногорского стадиона была раздевалка с печным отоплением. После окончания работы там нередко собиралась молодая компания, известная на стадионе, заводе и в Зимнем клубе: Иван Митин, высокий парень с авиационного завода № 34, светловолосый гравер с КМЗ Александр Самарин и его друг Агафонов, хоккеист заводской команды Вячеслав Лукин; Григорьев и Коровин, также с КМЗ. Стадион был местом общения — здесь обсуждали спорт, говорили о жизни вообще. Здесь назначались свидания.
Когда проводились хоккейные матчи, из Тушино приезжали друзья Митина с военного завода № 500 Аверченков и Болотов. Иногда в этой же компании видели Агеева, курсанта военно-морского училища, появлявшегося дома на отпускные. Вплоть до полуночи тушинские болельщики уезжали домой с автобусной остановки рядом со стадионом, смешиваясь с вечерней сменой КМЗ, которая возращалась домой.
Однако Россия недолго выдержала без вышки. Двухгодичный мораторий на смертную казнь был отменен в январе 1950 года. И почти сразу, как страшный вызов, в столице произошло убийство сотрудника милиции.
Банда обнажила клыки.
В тот день, 1 февраля 1950 года, стоял жестокий мороз. Старший оперуполномоченный поселкового Краснооктябрьского района А. Кочкин и местный участковый В. Филин совершали обход территории в Химках и решили свернуть к продуктовому магазину, чтобы погреться. Там находилось трое покупателей. Зал был полупустой (до закрытия оставапось несколько минут), и появление молодых людей, купивших коробку конфет, обратило на себя внимание. Выйдя из магазина, двое остались у входа курить, а третий снова вошел в зал. Кассирше это не понравилось. На ее распросы молодой парень ответил, что он сотрудник милиции, просто сейчас в штатском. Но бдительная продавщица, заподозрив неладное, сказала о своих подозрениях вошедшим милиционерам. А. Кочкин подошел к стоявшим у входа — высокому, с удлиненным лицом, и другому, с льняными волосами и водянистыми глазами. Это были Митин и Самарин.
— Попрошу ваши документы.
Поверх милицейского кителя на А. Кочкине было надето гражданское полупальто. Митин резко ответил:
— А ты кто такой?
Кочкин сохранил спокойствие и показал свое удостоверение.
— Старший лейтенант милиции Кочкин.
Это были его последние слова. Митин сунул руку во внутренний карман. Самарин опередил его.
— Вот мои документы! — Он выхватил из-за пазухи наган и выстрелил в упор.
Кочкин замертво упал в сугроб.
Второй милиционер отскочил и стал лихорадочно доставать оружие из кобуры. Митин и Агафонов бросились бежать через пустынное темное шоссе. Через мгновение раздался еще один выстрел. Но стрелял не милиционер, а Самарин. В этот раз он промахнулся.
До Красногорска бандиты добрались разными путями, и только утром стало известно, что все трое уцелели. Так на белый снег была нанесена их первая кровавая татуировка.
В 1950 году убийство сотрудника милиции было чрезвычайным делом (оговорюсь: оно и должно быть чрезвычайным, но ведь наша страна прошла через криминальный коридор 1990-х годов…). Статистика 1950-х показывает, что в столице бандитская пуля гасила жизни оперативников очень редко. В 1951 году в Москве было убито 4 милиционера, среди них — младший лейтенант М. Бирюков, застреленный Митиным. В 1952 году погибнут пять сотрудников правопорядка, включая лейтенанта Ф. Грошева — тоже жертвы митинского ТТ. Даже после смерти Сталина и амнистии, спустившей с цепи тысячи уголовников, МУР терял не больше двух сотрудников «при исполнении» за несколько лет.
А. Тарасов упомянул банду Митина в сборнике «Обожженные зоной». Он пишет, что первое убийство произошло в 1951 году, когда они набрались дерзости спустя год после преступного дебюта. Это ошибка. Документы говорят другое. К несчастью, их дебютом сразу стало самое тяжкое преступление. И нравственно, и юридически. И это меняет всю картину дела. Расстреляв сотрудника милиции, даже не совершив ограбления, они преступили последнюю черту. После этого возврата не было. Еще одну женщину Митин сделает вдовой только через год, но Московский уголовный розыск сразу почувствовал присутствие опасного, сильного зверя и днем и ночью пытался выйти на его следы.
Расследование проходило в условиях секретности: убийство милиционера случилось за несколько недель до выборов в Верховный Совет. Газеты пестрели предвыборными обязательствами и достижениями в экономике: электрозаводцы в едином порыве демонстрировали свою беззаветную любовь к великому Сталину, а на фабрике «Заря» нашли способ использовать старую кинопленку для производства дамских гребней, пудрениц и булавок. В этой обстановке трагическая гибель милиционера прямо на глазах у людей обнажила бы слишком мрачную реальность. Были приняты меры, чтобы слухи о кровавом нападении не вторглись в агитационную суету Москвы. Но тем не менее МУР принял вызов, и на дело об убийстве оперуполномоченного были брошены лучшие следователи уголовного розыска.
То, что он чудом избежал немедленного расстрела, не отбило у Самарина желания достать денег сразу и по-крупному. Митин был ему нужен. Через месяц один из знакомых Митина достал для него пистолет, попросив в обмен охотничьего щенка, крутившегося у Красногорского стадиона. Правда, у пистолета не было щечек, но ведь и щенка еще предстояло разыскать. На заводе, во время обеденного перерыва, Митин сделал на станке щечки, и 26 марта Самарин, Митин и его старинный приятель Григорьев вошли в промтоварный магазин Тимирязевского района.
— Всем стоять! Мы из МГБ!
Психологически они рассчитали точно. Посетители вросли в пол. Общее замешательство позволило всем троим быстро овладеть толпой. Оставшийся у входа магазина Григорьев, в военной шинели без погон, вызывал у прохожих доверие и в случае чего мог без подозрений отвести внимание. После грабежа преступники загнали посетителей в подсобку и заперли магазин на навесной замок.
Добыча оказалась существенной — 63 тысячи рублей. В 1950 году бутылка хорошей водки стоила 27 рублей, автомобиль «Победа» — 16 тысяч. И это при средней красногорской зарплате 500–550 рублей. Но бандиты не могли купить автомобиль. Не могли купить дом. Не могли купить холодильник. Деньги связывали их так же, как и их отсутствие.
Милиция все еще искала белобрысого преступника, столь безжалостно расстрелявшего милиционера. Но они гонялись за тенью. Летом того же года Самарин сидел в лагере под Свердловском, случайно попавшись на Украине за хранение пистолета. И он сам, и остальные были вне подозрений по делу об убийстве сотрудника милиции. Хотя все случилось при свете уличного фонаря, оставшийся в живых участковый и случайные свидетели не разглядели особую примету Самарина — на его правой руке отсутствовало два пальца.
Банда не подавала признаков жизни до осени, а потом за несколько недель совершила сразу пять вооруженных ограблений. До этого другие преступления в орбите угрозыска не совпадали по почерку и внешнему виду преступников с дерзким ограблением в Тимирязевском магазине. В МУРе решили, что это были заезжие гастролеры. Налет в тихой Опалихе прошел почти незамеченным, хотя по чистой случайности Митина узнал один из посетителей — Петр Болотов.
Пристань канала имени Москвы. 1950
Шестнадцатого ноября 1950 банда вместе с новым участником — передовиком Тушинского завода Болотовым — влетела в промтоварный магазин Пароходства канала имени Москвы. Посетители оторопели от вида страшилища с выпученными глазами — боясь быть узнанным, Болотов вырезал маску из противогаза. В руках у него была учебная граната, которой его вооружил Митин, и при виде ее кассирша упала в обморок. Касса была опустошена на 24 тысячи рублей. Все произошло в считанные минуты. Забрав деньги, Митин выбросил мелкие купюры.
