В.Ч. Эти тушинские перелеты — дело привычное. Касается оно небольших стаек, а не грандиозных колоний. В обществе массовые колебания симпатий зависят прежде всего от того, как складывается вектор социальной политики. Мы говорили о невнятности экономической части послания. Еще больше недоумений порождает установка власти в жизненном обеспечении огромных масс людей. С одной стороны, Путин небрежно иронизирует: дети, мол, миллионеров могут обойтись без детских пособий, а жены банки- ров — без пособий по безработице. С другой — жестко говорит о "реалистичной социальной политике". И тут берет чубайсо-грефовскую ноту: долой, мол, иждивенцев, слишком много нахлебников у государства, пусть каждый позаботится о себе… "включить стимулы развития, раскрепостить потенциал человека (это в порушенном производстве и науке!), сделать его ответственным за себя, за благополучие своих близких".
Как же на деле осуществляется "реалистичная социальная политика?
С момента, когда Путин начал еще только исполнять обязанности премьер-министра, была заложена жесткая программа дальнейшего выжимания из народа последних крох. Значит, ввязавшись в войну, потеряв огромные средства на этом, власть стала нуждаться в пополнении бюджета. Были предрешены к замораживанию или к ликвидации два с половиной десятка законов, которые давали хоть какие-то гарантии выживания незащищенным слоям населения. Затем были предприняты операции в налоговой системе. И здесь произошел возмутительный акт уравнивания в подоходном налоге олигарха с уборщицей. Вот уж поистине женам банкиров не нужно беспокоиться о пособиях по безработице… Та машина голосования, которая сложилась в Думе, позволяет режиму обеспечивать некоторый успех, хотя вся социальная часть правительственной программы глубоко антинародна. И не оставляет никаких перспектив на облегчение жизни.
Затем, видим, что производство по-прежнему не развивается. Развивается только большой финансово-спекулятивный капитал и сырьевые каналы перекачка нефти и газа. А малый бизнес терпит поражение, сворачивается. Что тогда имеет в виду Путин под тезисом, что мы должны опираться на собственные силы? Я с ужасом думаю, с каким проектом бюджета придет правительство осенью, когда ситуация еще более обострится, потому что мы видим: цены все время ползут вверх, инфляция раскручивается.
Очередной "лучший министр финансов" Алексей Кудрин достаточно эффектно обстригает социальную программу. Вот это "прикудривание" — оно, в конце концов, осенью явится в облике бедственного положения. Широкие слои населения будут нуждаться в объяснении провалов, несоответствия с намерениями выбраться из катастрофы. и они, эти объяснения, последуют по каналам уже изготовившейся, ущемленной олигархической идеологической машины. Я представляю Киселева в роли Анпилова. Но Анпилов агитирует с грузовика, а Киселев расположился в многоярусной студии и будет вещать на всю страну так же жестко объясняя ситуацию с провалом социальной политики, как он это делает, объясняя трагедию на Северном Кавказе.
А.П. Действительно, такая подмена может произойти. Вся наша социальная лексика, вся наша задача на защиту социальных прав трудящихся, наше лидерство в социальной сфере, перехватываются, по существу, теми, кто привел народ к катастрофе. И Киселев, и Гусинский будут науськивать обедневший и озверевший от голодов и холодов народ на власть, на Кремль. Хотя вчера они, эти телевизионные магнаты, изображали наши протестные митинги как собрания громил, безумцев.
Путин в этом смысле находится сейчас в очень трагической ситуации. Мне кажется, он не может не учитывать следующий момент. Перессорившись почти со всей элитой, он за поддержкой должен будет обратиться к народу, который поверил ему на выборах. Но он не может обратиться за поддержкой к тому народу, который усилиями Грефа, Кудрина и Илларионова останется без канализации, электричества, средств проживания. Народ не пойдет за таким вождем, откажет ему в доверии. Путин лишится широкой поддержки. И народной бедой воспользуются главные враги Путина. Они выстроятся вокруг него сплошной стеной, и никакое ФСБ, которая, по существу, и сейчас слаба, никакая армия, которая последние свои ресурсы сейчас задействовала в Чечне, не спасут его.
Да, повторяю, это не наш совет Путину. Путин должен сам остро чувствовать противоречия своей программы. И мне кажется, единственный выход из этого противоречия — отказ от грефовских либеральных моделей, обращение к народу с мобилизационными тезисами, которые расскажут о том, что ресурс экономический очень невелик и будет изыматься из общенационального как бы пользования для спасения матерей-одиночек и умирающих отраслей экономики, во имя народа. Сумеет он это сделать или нет? Как ты оцениваешь его психологические возможности?
В.Ч. Пока это загадка... Добавлю: к тем силам, которые возникнут среди его контрагентов, может сформироваться и некая "губернская" партия. То есть губернаторы, которые представляли собой разбросанную по стране стихию, а теперь сметены с шестов Совета Федерации, могут объединиться...
А.П. И саботировать.
В.Ч. Совершенно правильно. Сумеет ли президент найти путь к народу? Это очень большой вопрос. Да есть ли у него силы, центры, которые могли бы наработать ему мобилизационную программу?
А.П. Вообще, мобилизационная программа — это вещь классическая. Ее изобретать не нужно. На протяжении ХХ века практически все страны прошли через мобилизационные проекты. Есть классика поведения страны в эволюционный период, она включает в себя концентрацию небольших ресурсов, сверхсильную власть и некий, небольшой, таинственный, метафизический набор слов, с которым власть обращается к народу — и в народе вспыхивает национальное подсознание. И это подсознание для народа является ресурсом, который помогает пережить войну, оккупацию, бедность, свечу или лучину,— в надежде, что вспыхнет что-то впереди.
Так что теория эволюционных проектов у Путина должна быть. Она лежит в основе вообще всей советской культуры. Далее. Генеральный Штаб Российской Армии, наследник Генштаба СССР, сейчас, конечно, очень ослаблен. Другое качество генералов, другие возможности. Но Генштаб остается Генштабом. В Генштабе есть мобилизационные проекты. Не в том смысле, что в мобилизацию взять резервистов, а мобилизационное управление территориями. Как будут работать железные дороги, запасы хлеба, медикаментов. Это генштабистская математика, которая позволяет быстро подсчитать имеющиеся ресурсы, сконцентрировать их и бросить на наиболее "танкоопасные" направления, грубо говоря. И, по-моему, еще один центр, полная противоположность грефовскому "Александр-хаусу" — Совет Безопасности, который набирает сейчас кадры, силу и становится некой реальной профессиональной, фээсбэшной, так скажем, альтернативой этим утопистам-грефовцам.
В.Ч. Можно сюда отнести и эти семь зон, которые нарезаны Путиным и определены как некие малые штабы.
А.П. Да, тоже дополнительный резерв… Впрочем, это мы с тобой домысливаем. Может, такой программы и нет. Может быть, наша любимая героическая риторика испарится под нажимом победивших олигархов. Но думаю, все-таки, скорее всего, такой мобилизационный проект есть. Убежден, что сознание властителя типа Путина вращается вокруг мобилизационных идей. Время покажет.
И на всем этом фоне очень интересно политически и очень опасно положение нашей оппозиции, которая вступает в новый период взаимодействия с Кремлем.
В.Ч. Взаимодействия? Может, просто — в новую фазу жизни?..
А.П. Да, в которой присутствуют сама оппозиция и Кремль. Рулады патриотические, которые мы слышим из Кремля, очень искусительны. Надо быть либо каким-то глухим тетеревом, угрюмым дятлом, чтобы их не слышать, на них не откликнуться. Кажется, сама власть посылает оппозиции, нашей левой оппозиции сигналы, на которые нельзя не откликнуться. Надо быть абсолютным консерватором и абсолютно непластичным политиком, чтобы их не услышать.
Есть некие симптомы, которые имеют разный удельный вес, но определенно говорят, что власть готова иначе взаимодействовать с оппозицией, не так, как Ельцин в 93-м. Эти нарастающие симптомы надо соединять и встраивать в новую картину взаимодействий. Что это за симптомы, на мой взгляд?
Первое. Как только была сформирована новая Дума, власть повела себя удивительным образом: она свергла чванливых либералов, лужковцев, примаковцев, и очень быстро заключила думский союз с компартией, с патриотами, сформировала основной слой комитетов и органов управления Думы. Потом было кое-что изменено, включились опять либералы, возникли новые варианты, но главное — не структура, а политический итог. Кремль по итогам выборов сразу пошел на союз с теми, кто был его главным оппонентом.
