две страны "с нашими общими целями мира, безопасности, свободы судоходства, свободной и открытой архитектуры должны служить восточным и западным маяками Индо-Тихоокеанского региона. Как левый и правый борт, между которыми регион может раскрыть свой самый большой и лучший потенциал". Тиллерсон стремится к "порядку, основанному на правилах", который по самому своему определению означает предсказуемый легальный порядок. Он подразумевает, что государства будут вести себя в соответствии с базовыми нормами и стандартами. Очевидно, что именно агрессия Китая в Южно-Китайском море и его экспансия в Индийский океан стали причиной таких призывов.
То, что Тиллерсону приходится обращаться к Индии за поддержкой этого порядка, довольно иронично, учитывая амбивалентное отношение Индии к пактам безопасности в Азии на раннем этапе ее истории. Действительно, в апреле 1955 г. Джавахарлал Неру, премьер-министр нищего государства, еще не оправившегося от насилия, вызванного разделом, и лишь недавно добившегося независимости, выступил на Азиатско-Африканской конференции в Бандунге. Он осудил пакты безопасности и политику великих держав, заявив, что такие институты, как СЕАТО и СЕНТО, аналоги НАТО в Центральной и Юго-Восточной Азии, превращают страны в лагерь последователей, лишая их свободы и достоинства. «Для меня невыносима мысль, - говорил он, - что великие страны Азии и Африки должны выйти из рабства к свободе только для того, чтобы унизить себя или унизиться таким образом». С момента формулирования политики неприсоединения Индия имеет долгую историю наложения вето на осуществление Западом односторонней власти. Хотя Индия не является "ревизионистской державой", которая стремится полностью пересмотреть современный международный порядок не стремится к тому, чтобы быть просто "кооптированным в существующий международный порядок, контролируемый Западом", как отметил бывший министр иностранных дел Канвал Сибал. Она должна занять в нем достойное место и быть в состоянии менять правила, а не просто придерживаться существующих". Сейчас Индия готова перейти от роли "правила" в международной системе к роли "правила" в своей собственной.
Не вызывает сомнений, что Индии предстоит сыграть огромную роль в региональном и глобальном управлении. Статус Индии как крупнейшей в мире демократии и одной из ведущих экономических держав все более институционализируется. Получение места в G20, глобальном столе управления после 2008 г., само по себе отражает отход от привычной солидарности с G77, или глобальным торговым союзом развивающихся стран. Даже продолжая поддерживать многие институты и нормы международного либерального порядка, Индия одновременно инвестировала в институты, призывающие к усилению роли развивающихся держав в глобальном управлении, такие как БРИКС и AIIB, несмотря на то, что эти группы и институты были созданы для того, чтобы бросить вызов некоторым предубеждениям либерального миропорядка. В современном многоконцептуальном мире внешняя политика Индии лучше всего описывается тем, что покойный Атал Бихари Ваджпаи назвал "согласованностью со всеми". Справедливо утверждать, что Нью-Дели вышел далеко за рамки неприсоединения и перешел к тому, что можно назвать "мультиприсоединением". Ярким примером этого является сам БРИКС. В рамках этой группы Индия является участником двух других "минилатералей", или мини-многосторонних объединений: группы Россия-Индия-Китай (РИК), где Индия взаимодействует с двумя ревизионистскими автократическими державами, и диалога Индия-Бразилия-Южная Африка (ИБЮА), где она стремится к сотрудничеству Юг-Юг с двумя другими региональными демократическими державами. Кроме того, она присоединилась к Бразилии, ЮАР и Китаю в группе BASIC для переговоров по вопросам охраны окружающей среды.
При этом индийские лидеры всегда остро осознавали свое предназначение в Азии. Возможно, раннее представление о мировоззрении Индии было сформулировано лидером националистов Бал Гангадхаром Тилаком в его письме Жоржу Клемансо во время Парижской мирной конференции в 1919 году: "Индия самодостаточна, не посягает на целостность других государств и не имеет никакой амбиции за пределами Индии. Имея огромную территорию, колоссальные ресурсы и огромное население, она вполне может претендовать на роль ведущей державы в Азии. Поэтому она должна быть могущественным управляющим Лиги Наций на Востоке для поддержания мира во всем мире. Казалось, что величие придет к Индии, если она будет предоставлена сама себе, и это мнение разделял даже Неру. В своей речи в марте 1949 г. Неру сказал: "Помните, что Индия, не в силу своих амбиций, а в силу обстоятельств, географии, истории и многих других вещей, неизбежно должна играть очень важную роль в Азии".
Похоже, что отголоски этих настроений были достаточно громкими, чтобы премьер-министр Нарендра Моди услышал их в 2014 году. Индия больше не является зарождающимся постколониальным государством, которое стремится защитить свою "стратегическую автономию", чтобы не поддаться махинациям великих держав. Сегодня это экономика с трехтриллионным капиталом и, вопреки всему, динамично развивающаяся мультикультурная демократия. В стране проживает более миллиарда человек, она имеет одну из крупнейших в мире постоянных армий и объявлена ядерной державой. Неудивительно, что, когда индийская общественность обеспечила BJP большинство голосов на выборах, которого не было с 1984 г., Моди призвал индийскую дипломатическую службу "помочь Индии занять лидирующее положение, а не быть просто балансирующей силой в глобальном масштабе". И как ведущая держава, Нью-Дели намерен обеспечить себе роль незаменимого игрока в формировании будущего азиатского века и мира в целом.
Визит премьер-министра Моди в Давос (Швейцария), эксклюзивное и затворническое место, где ежегодно собираются представители мировой элиты, пожалуй, лучше всего иллюстрирует эту вновь обретенную уверенность. Хотя заголовки газет, несомненно, были посвящены инвестиционной привлекательности Индии, стоит отметить, что премьер-министр Моди также подтвердил - в отличие от Китая - приверженность Индии глобализации, многостороннему подходу и международному порядку, основанному на правилах. То, что Нью-Дели взял на себя эти обязательства, само по себе является необычным поворотом событий. Моди осознавал, что архетипический давосский человек находится под огнем: сообщества, переживающие самую неравную эпоху в современной истории, стремительно теряют веру в идею глобализации и все больше стремятся уйти в культурную самобытность. Демократия идет на спад во всем мире, растет торговый протекционизм. По иронии судьбы, истоки этих сейсмических потрясений лежат в тех самых государствах, которые тщательно создавали и взращивали международный либеральный порядок - США и Великобритании.
Возможно, однако, что индийский подход был выверен с учетом происходящих более масштабных геополитических сдвигов, в частности, новой державы, претендующей на трон: Китай. Даже в то время, когда Трамп яростно писал в Твиттере о своей стратегии "Сделать Америку снова великой", президент Си Цзиньпин на ВЭФ в 2017 г. сравнил протекционизм с "запиранием себя в темной комнате". По его словам, хотя Китай "придерживается фундаментальной политики открытости", он «также делится с другими странами большей частью результатов своего развития». Никто не обвинит президента Си в том, что он не подкрепляет свои слова действиями, реализуя такие инициативы, как "Пояс и дорога".
При этом лидерство с китайской спецификой нельзя назвать либеральным. Пекин почти охотно сотрудничает с
