"Действительная цель государства, — писал Карл Маркс, — представляется бюрократии противогосударственной целью. Дух бюрократии есть "формальный дух государства". Она превращает поэтому "формальный дух государства" или действительное бездушие государства в категорический императив. Бюрократия считает самое себя конечной целью государства. Так как бюрократия делает свои "формальные" цели своим содержанием, то она повсюду вступает в конфликт с "реальными целями". Она вынуждена поэтому выдавать формальное за содержание, а содержание — за нечто формальное. Государственные задачи превращаются в канцелярские задачи, или канцелярские задачи в государственные. Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Ее иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом они взаимно вводят друг друга в заблуждение". (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. т. 1, с.272.) История с раздачей бюджетных и внебюджетных миллиардов сразу после наступления кризиса — прекрасная тому иллюстрация.
К сожалению, мы не учимся на уроках истории, в том числе новейшей. Мне уже приходилось писать о том, что именно высшая партийная бюрократия, номенклатура, оторвавшаяся от народа и презиравшая "совков", была повинна в развале Советского Союза и социалистического содружества больше любых идеологических диверсантов из западных спецслужб и "подрывных" радиостанций. И те, кто вел многолетнюю войну против России и, в частности, против Советского Союза, не случайно видели в ней своих объективных союзников, своих агентов влияния. Шеф ЦРУ Аллен Даллес, один из виднейших деятелей "мировой закулисы" писал:
"…Коренная слабость, которая свойственна советской бюрократии и коммунистическому обществу вообще, — безразличие к человеку и его чувствам, что ведет к частой недооценке заслуг, неподходящим назначениям, расстройству честолюбивых замыслов, несправедливым наказаниям, а в таких условиях советский человек становится, как становился бы и любой другой на его месте, безынициативным, пассивным, неудовлетворенным и сомневающимся в официальных идейных ценностях". (А. Даллес. "Искусство разведки". М.; Прогресс, 1964.) Это действительная, а не выдуманная цитата из собрания выступлений г-на Даллеса. Но ее, естественно, ни в советские, ни в постсоветские времена, для которых она также актуальна, не озвучивали.
Бюрократия Государства Российского не погибла вместе с СССР, а плавно перетекла из одного социального строя в другой с гораздо меньшими потерями, чем при переходе от монархии к коммунизму после 1917 года. В "демократической России" вплоть до конца XX века почти 90 процентов чиновничьих должностей занимали именно советские чиновники. Даже в бывшем здании ЦК КПСС на Старой площади, где разместилась администрация Президента Российской Федерации, появились прежде работавшие там номенклатурщики.
Приватизировав государство, сделав его в полном соответствии с анализом Маркса, своей частной собственностью, советская бюрократия решила приватизировать и все национальное богатство, чтобы уже никто не мешал ей править в ее государстве. В этом была суть августовской "революции" 1991 г. В истории революций ей нет аналогов. Прежде всего, потому, что, как бы ее не именовали, это была именно бюрократическая революция, а по сути — бюрократический термидор, чиновничья контрреволюция. Возникший в результате ее свершения политический катаклизм, похоронивший Советский Союз, привел к смене характера собственности и распределения национального богатства, но не привел, что чрезвычайно важно понять, дабы уразуметь суть этой псевдо-революции, к смене правящего класса. Советская бюрократия — номенклатурные партийные и советские работники — в массе своей сохранила власть на всем пространстве бывшего СССР. И, когда Ельцин брал власть в Москве, и когда срывали с постамента памятник "Железному Феликсу", и когда штурмовали здание ЦК КПСС, именно эта номенклатурная элита дала приказ и чекистам, и войскам МВД, и армии, не мешать "преобразованиям". Все шло по плану. По заранее написанному сценарию. А то, что этот план совпал едва ли не в деталях с разработанным еще в 1918 году госдепартаментом США планом раздела России, не стоит удивляться. Международные "обшмыги", по Достоевскому, а именно в такой роли выступили и последние лидеры СССР, и лидеры ельцинской "Новой России", не могли надеяться на равноправное партнерство с теми, перед кем раболепствовали. Им изначально была уготована роль исполнителей чужой воли, четко сформулированной в том самом 1918-м.
Советские бюрократы высшего и среднего звена — партийные, советские, комсомольские, военные, судебные, правоохранительные и прочие номенклатурные работники — в массе своей пережили развал СССР безболезненно. Первые секретари компартий союзных республик — Кравчук, Алиев, Рахмонов, Шушкевич, Шеварднадзе, Назарбаев, и другие объявили себя президентами новых независимых государств. Даже члены ГКЧП, выйдя из Лефортова по амнистии, вполне прилично устроились. А. Болдин был президентом весьма солидного банка, равно, как и последний премьер-министр СССР Павлов. Бывшие первые секретари автономных республик и обкомов КПСС стали российскими губернаторами, как Шамиев и Строев и десятки других номенклатурщиков. Строев даже стал спикером Совета Федерации. Все это постсоветское действо только напомнило мне финал великой книги Джорджа Оруэлла "Скотный двор", где описывается примирение Свиней (т. е. революционеров) и Фермеров (помещиков-капиталистов): "Двенадцать голосов кричали одновременно, но все они были похожи. Теперь было ясно, что случилось со свиньями. Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто". (George Orwell. Animal Farm.)
Признаем, что такого рода трансформации были только закономерны и в "новой России", в том капиталистическом государстве, первым президентом которого стал бывший первый секретарь обкома КПСС и кандидат в члены Политбюро. Ельцин — часть партократии СССР, ее высшего эшелона. Его даже не выбирали на партийных конференциях и съездах, а назначали. Именно как бюрократа от партии. Так, он был назначен сначала заведующим отделом, а потом третьим секретарем Свердловского обкома КПСС. Также он был назначен заведующим отделом ЦК КПСС. В его карьере советского периода даже партийной демократией не пахло. И после расстрела русского парламента по его приказу из тяжелых танков даже у его бывших фанатов не осталось никаких иллюзий по поводу того, ради чего шел к власти Ельцин. И кто он.
Александр Зиновьев в одной из наших с ним бесед так охарактеризовал итоги этой "бюрократической революции": "Главное в истории России уже произошло: ее растерзали, изнасиловали, разграбили, опозорили, предали, оплевали и оболгали. Причем сделали это не только ее глупые и тщеславные руководители, не только предатели и сообщники западных завоевателей, но, объективно, и сами массы населения, ставшие вольно или невольно добровольными помощниками разрушителей страны. Если никакого чуда не произойдет, то впереди у России — десятилетия (если не столетия) торжества мракобесия, паранойи, словом то, что неизбежно в стране колониальной демократии". Страшно, если этот прогноз оправдается.
А основания для такого видения будущего России у Зиновьева, увы, были. Новую буржуазию для российского "капиталистического проекта" не стали готовить по примеру венгров, поляков или китайцев, постепенно реанимируя частный сектор, в первую очередь в торговле, сфере услуг и в сельском хозяйстве. Коммунизм просто отменили декретом, объявив, что теперь вместо него будет капитализм. И никто не додумался в новых (старых) властных верхах, что и капитализм, как и коммунизм, надо строить с нуля ("до основанья, а затем"). Новая буржуазия не могла сформироваться иначе как из номенклатурных работников и офицеров действующего резерва КГБ и других спецслужб, составлявших правящий класс в СССР, из их обслуги, дельцов черного рынка и подпольных цеховиков, неизбежно связанных с криминалом, с организованной преступностью. Поэтому и капитализм в России мог стать только таким, каким он и оказался, — полукриминальным, олигархическим, т. е. завязанным на коррумпированную власть и беспардонно антинародным. По той же причине в России и демократия стала развиваться вообще в форме невиданной прежде разновидности, что именуется на Западе теперь "авторитарной демократией". А это — не что иное, как гибрид большевизма и "банановой республики".
Вновь подтвердилась правота Н. Бердяева, который писал: "Диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую, как паутина, всю страну и все себе подчиняющую. Эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может жестко эксплуатировать народные массы". (Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М. "Наука",1990). Эксплуататорская сущность бюрократии, причем не только советской, отмеченная Бердяевым, во всем цвете проявилась сразу же после распада СССР. Советских бюрократов со всеми их привилегиями, пайками и спецобслуживанием вполне устраивал реальный социализм, но им не хватало буржуазных "свобод" и западного изобилия. Поэтому "свой" капитализм они и построили в соответствии с удобной для них формулой: "Советская власть плюс капитализация всей страны!". И не случайно все признают, что путинская "Единая Россия" — это клон КПСС.
