Из всего сказанного видно: реформы в области экономики должны быть направлены не против капитализма в точном понимании этого слова, а против крупного и очень крупного капитала. Поэтому, по сути, при таких изменениях проиграет тысяча-другая крупных капиталистов, а выиграет все общество.
Весь крупный промышленный и финансовый капитал должны принадлежать государству, но такой строй уже нельзя будет назвать капитализмом, ведь капитал потеряет свою всепроникающую и всеразлагающую роль.
Даже к представителям элиты мирового бизнеса приходит осознание, что
«рыночный фундаментализм — наивен и нелогичен. Даже если мы отложим в сторону более существенные моральные и этические вопросы и сконцентрируемся только на экономических проблемах, идеология рыночного фундаментализма и здесь окажется глубоко и безнадежно ошибочной. Иными словами, рыночные силы, если им предоставить полную власть, даже в чисто экономических и финансовых вопроса, вызывают хаос и в конечном итоге могут привести к падению мировой системы капитализма. Это — мой самый важный вывод в данной книге»[417].
То, что представители крупного капитала начинают писать книги, в которых «самый важный вывод» гласит, что капитализм, предоставленный сам себе, погубит весь мир, уже говорит об очень многом.
Капиталистическая экономика — самая эффективная?
Неужели придется распрощаться с капиталистической экономикой? Самой эффективной экономикой всех времен и народов? А действительно ли капиталистическая экономика так эффективна?
«Надо брать пример с Запада. Капиталистическая экономика — самая эффективная». Так безапелляционно заявляли российские реформаторы 90-х. Теперь подобное мнение все большим количеством экспертов признается как ошибочное.
Оценивая благосостояние Запада, необходимо помнить приводимые уже нами слова Леви-Стросса: «Запад создал себя из материала колоний». В этой фразе заключен ответ на многие вопросы.
Мы не будем останавливаться на экономическом анализе капиталистической системы, т. к. это не входит в задачи данного труда. Эту важную тему мы специально разберем в следующей книге.
Почему же сегодня все больше людей отказывается признать капиталистическую экономику самой эффективной? Дело здесь не в хитросплетениях теории, все гораздо проще. Социалистический Китай постоянно и уверено показывает высочайшие темпы экономического роста, которые значительно выше аналогичных показателей развитых капиталистических держав. Да и не только Китай.
Вот некоторые показатели экономического роста за 2005 год: Китай — 8,5 %, Вьетнам — 8,4 %, Куба — 11,8 %. Для сравнения показатели экономического роста других держав: США — 3,5 %, Евросоюз — 1,7 %, Япония — 1,5 %. Средний показатель по миру — 3,2 %.
Рыночные преобразования не решили социальных проблем Латинской Америки; итоги реформ в России все чаще объявляются провальными; бывший главный экономист ВБ Джозеф Стиглиц объявил, что именно политикой «вашингтонского консенсуса» был порожден и азиатский финансовый кризис. И как результат, в глобальной экономической мысли произошла смена интеллектуальной моды: место рыночных реформ скоро займет госрегулирование, «вашингтонский консенсус» сменится «пекинским»[418]. «Рыночные реформы, проводившиеся в большинстве развивающихся стран начиная с 1980-х годов, не оправдали ожидания», — говорится в ежегодном докладе Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД). Идеология этих реформ ограничивала «спектр инструментов стимулирования роста, доступных правительствам развивающихся стран»; последним предлагают брать пример с Китая и Вьетнама.
* * *
Реформировав экономику таким образом, что она лишится контроля над обществом, включая и политику, жизнь пред нами поставит новый вопрос: каким образом в новых условиях будет формироваться политическая элита и кто вообще будет управлять обществом? Все, что мы писали ранее, было связано с экономикой и ее ролью в вырождении современного общества. Мы совсем не говорили непосредственно о политике, о том, какие возможны способы управления обществом, рекрутации политической элиты и о некоторых других важных вещах. Анализу этих проблем будет посвящена следующая глава.
Глава II. Политическая система
Несмотря на то что глубинная основа преобразований, направленных против обесчеловечивания, лежит в экономической плоскости, гораздо более подробно мы будем анализировать преобразования в сфере политики. Такой подход обусловлен тем, что в сфере политики существует множество мифов, требующих подробного анализа.
Политология изучает множество вопросов, связанных с властными отношениями, государственно-политической организацией общества, политическими институтами, правом, нормами, действие которых обеспечивает функционирование общества. Все это очень интересные темы, каждой из которых может быть посвящена отдельная книга. Мы же остановимся на самой важной для нас проблеме — вопросе о типах властной селекции.
Вообще говоря, власть не портит людей, зато дураки,
когда они у власти, портят власть.
Б. Шоу
Начнем мы этот параграф с небольшого отступления-рассуждения на тему характера нашего дальнейшего изложения.
Написание данной работы не продиктовано стремлением получить определенный социальный статус и не есть производная определенного социального статуса. Поэтому мы пытаемся разобраться в каждом вопросе, а не подогнать ответ под определенную научную доктрину или под то, что принято. Истина — наша единственная цель, поэтому некоторые дальнейшие суждения могут быть восприняты как чересчур резкие, не совпадающие с общепринятыми убеждениями.
По поводу общепринятости стоит сказать следующее. В действительности то, что будет сказано далее, разделяется большинством профессиональных экспертов в области политики. Например, если в узком кругу политтехнолог станет говорить, что он верит в реальность существования демократии, то окружающие воспримут это однозначно — «выпил лишнего». Тем не менее, приходя на очередное ток-шоу, выступая публично, эти люди начинают защищать взгляды, которые сами никогда не разделяли.
В нашем труде мы пишем то, что есть на самом деле, а не то, что принято говорить и над чем смеются даже те, кто это говорит.
Что такое «властная селекция»?
Как мы помним, тип вертикальной социальной мобильности определяет качества власть предержащих, контуры морали всего общества, а также стратегию развития общества.
С понятием «вертикальная социальная мобильность» связано понятие «властная селекция», являющееся для нашего анализа более важным.Властная селекция — форма политической мобильности, связанная с получением высшей власти. Например, с помощью выборов или по наследству.
Вопрос о власти есть основной вопрос политики. Английский философ Б. Рассел считал власть фундаментальным понятием науки об обществе в том же смысле, в каком энергия является фундаментальным понятием физики, а для немецкого социолога М. Вебера политика
«означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает»[419].
В достаточно большом обществе возможны четыре типа властной селекции: насилие, родократия, капиталократия, политократия.
Насильственная смена элиты как тип властной селекции хорош для нестабильного общества, поскольку ломает все социальные барьеры, что предоставляет возможность пробиться на верх социальной лестницы наиболее одаренным личностям. Однако смута не всегда способствует развитию общества. Да и вообще, общество не может жить в режиме перманентной революции.
Таким образом, в достаточно большом стабильно развивающемся обществе возможны три типа властной селекции: родократия, капиталократия, политократия (рис. 5).
Родократия. При родократии власть передается по наследству. Вместо понятия «родократия» чаще использует понятие «монархия». Однако монархия есть только одна из форм родократии. Формой родократии, помимо монархии, является аристократия.
При аристократии, которая также является наследственной, глава государства выбирается из числа аристократов. Таким образом, власть не передается напрямую по наследству, но в то же время принадлежит представителям родовой знати.
Аристократия существовала в Спарте, в которой государственная власть находилась в руках двух наследственных царей и избиравшихся народным собранием герусии и эфоров. В Риме члены Сената назначались цензором из числа бывших высших должностных лиц и членов знатных фамилий. В Карфагене реальной властью располагали 2 выборных суффета и выборный Совет старейшин. В Новгороде и Пскове городским патрициатом формировался Совет господ.
