«Медиа-Мост» в конце концов благополучно обанкротили. Юкосовские транши не спасли.
НТВ тоже не устояло.
Весной 2000-го выяснилось, что НТВ не принадлежит «Медиа-Мосту», и банкротить последний большого смысла не имело. А принадлежит НТВ в основном лично Гусинскому, и отобрать у медиамагната строптивый канал законным способом не представляется возможным.
Но в марте 2000-го был избран новый президент России, правила игры изменились на более эффективные, и отсутствие законного способы перестало быть препятствием для власти.
Против Гусинского спешно сфабриковали уголовное дело. Это было первое громкое дело старшего следователя по особо важным делам Салавата Каримова.
Владимир Александрович был арестован и отправлен в Бутырскую тюрьму, где его сломали за три дня. Там он подписал тайный шестой протокол, где в обмен на свободу обещал по дешевке продать НТВ «Газпрому».
Медиамагната благополучно выпустили в Испанию, а дело закрыли. Зато, когда, оказавшись в безопасной Европе, Владимир Александрович отказался от подписанных в тюрьме обязательств, дело возбудили вновь.
В путинской России уголовное дело, как дверь: хочу — закрою, хочу — открою.
Чтобы неповадно было, Гусинскому к первому делу «Русского видео» добавили еще одно: о неисполнении взятых на себя в тюрьме обязательств.
Но это уже другая история, которая окончилась арестом Владимира Александровича в Испании и отказом в его экстрадиции в Россию.
Гусинскому не повезло. Он был первым: на наивном Западе еще не поняли «ху из мистер Путин», и Владимиру Александровичу пришлось провести некоторое время в испанской тюрьме.
С фигурантами дела «ЮКОСа» уже не были столь строги. В их экстрадиции отказывали почти автоматически, минуя стадию ареста.
14 мая 2004 года дело Ходорковского было передано в суд.
Процесс начался 28-го в Мещанском суде города Москвы. Дело рассматривали сразу три судьи: Ирина Колесникова, Елена Максимова и Елена Клинкова. На тройственности суда настоял Генрих Падва: «Трое судей — в три раза лучше, чем одна».
Колесникова, которая с самого начала приняла дело, уже успела вынести обвинительный приговор Василию Шахновскому за неуплату налогов с физического лица, но он расплатился еще во время следствия, так что от наказания был освобожден.
В видеоролике, снятом незадолго до ареста [176], Михаил Ходорковский говорил, что приходит с работы часов в одиннадцать-двенадцать, а спит — по 5–6 часов. «Мне хватает», — объяснял он.
Однако в тюрьме признался адвокатам, что только здесь выспался. Выглядит он бодро. Сидит в клетке на жесткой скамье, делает пометки в тетради или читает Ричарда Пайпса — американского специалиста по русской истории, который относит Россию к числу стран, где представление о частной собственности так и не успело сформироваться. Единственным настоящим собственником в Московии был князь, рассказывает ему Пайпс, и с имуществом подданных он имел право поступать как угодно. Хозяина, например, изгнать или в рабство обратить, а имущество отдать на разграбление.
Ходорковский «проглатывает» по книге в день. Уже к середине процесса он признается адвокатам, что получил в тюрьме второе высшее гуманитарное образование.
Он безукоризненно вежлив. Когда хочет обратиться к суду, поднимает руку и терпеливо ждет, когда судьи заметят. Обращается к ним «уважаемый суд» и «Дмитрий Эдуардович», — к прокурору Шохину.
Одет Михаил Борисович в джинсы и темную рубашку с короткими рукавами. В суде душно, и он периодически отпивает воду из пластиковой бутылки.
Рядом с ним Платон Лебедев. Он нездоров и периодически дремлет, опустив голову на прутья решетки, или отпивает из бутылки самодельную простоквашу, которой лечится от гепатита. Но в адрес прокуроров отпускает едкие замечания, иногда совершенно несправедливые: «Я ношу имя великого философа Платона, собрание сочинений которого, я надеюсь, не полностью утащили у меня из дома при обыске».
Нисколько не сомневаюсь, что не утащили. Зачем им?
«Антиконституционная экстремистская организованная преступная группа в составе следователя Генпрокуратуры Каримова, первого замгенпрокурора Бирюкова и их представителя в суде — безнравственного карьериста Шохина по предварительному сговору сфальсифицировала против меня и моего друга Ходорковского юридически несостоятельное обвинение…», — говорит Лебедев.
От последнего слова он откажется, пообещав сказать его в Европейском суде.
Третий подсудимый, Крайнов, под подпиской о невыезде.
Прокуроры зачитывают письменные доказательства.
Почти все эпизоды, за которые Михаил Ходорковский получил первый восьмилетний срок, мы уже рассмотрели.
Остался один, точнее два.
Я не случайно оставила их напоследок, поскольку они очень похожи на обвинения в хищении всей нефти «ЮКОСа», которые фигурировали на втором процессе.
Первый эпизод — это хищение у ОАО «Апатит» всех денежных средств, полученных за счет «выручки от реализации его продукции в 1998–1999 годах», путем покупки у него продукции по «заниженным» ценам.
Второй эпизод — причинение ущерба путем обмана при отсутствии признаков хищения при реализации той же продукции, тем же методом, но в 2000–2002 годах.
Я пока не буду обсуждать вопрос о том, как вообще можно что-либо украсть, купив это. Пока два слова о том, почему одни и те же действия в 1998–1999 годах названы «хищением», а в 2000–2002 — причинением ущерба при отсутствии признаков хищения.
Это очень просто. Дело в том, что статья 160 — «хищение» — предусматривает максимальное наказание десять лет, а значит, и срок давности по ней — десять лет.
А статья 165 — «нанесение ущерба без признаков хищения» — пять лет, а значит, и срок давности по ней пять лет.
Первый суд выносил приговор в 2005 году.
Поняли?
2000 + 5 = 2005. Получается! Можно приговаривать. Укладываемся в срок давности по статье 165.
1998 + 5 = 2003. Не получается… двух лет не хватает.
1998 + 10 = 2008. Получается! Но по статье 160.
Именно поэтому то, что в 98-м «хищение», в 2000-м — «нанесение ущерба без признаков хищения».
Надо отдать должное «Мосгорсуду»: утвердить подобный приговор у него не хватило бесстыдства, и он все перевел на 165-ю, что на сроке почти не отразилось.
Но о сути.
А суть дела в том, что у ОАО «Апатит», контрольный пакет которого принадлежал структурам Ходорковского, его продукцию — апатитовый концентрат — покупала компания «Апатит-Трейд» и еще несколько торговых фирм, также принадлежащих структурам Ходорковского. И покупала, понятно, дешевле, а продавала дороже. Генпрокуратура сочла, что цена покупки была заниженной, а на сумму разницы цен был нанесен ущерб. Так как «Апатит» не удалось заставить признать себя потерпевшим, на последнюю роль назначили государство, которому принадлежало 20 % акций «Апатита». По мнению обвинителей, в результате занижения цены государство недополучило дивиденды. Кроме того, пострадали миноритарные акционеры, например, господин Кантор. То есть, нанесен ущерб в форме упущенной выгоды.
Причем покупали апатитовый концентрат, понятно, в районе Мурманска, а продавали в западной и восточной Европе примерно вдвое дороже, чем покупали.
Э-э-э… Я даже не знаю, как это комментировать. Мне все вспоминаются румынские сапоги, которые я купила летом 2010-го в Болгарии за 300 рублей на наши деньги. Их в Москве за полторы тысячи влегкую продать. Интересно, кого я при этом ограбила? Болгарского торговца, что ли?
А он рад был.
Почем он-то их купил, интересно…
В общем, если серьезно, Мурманск и Европа, так же как Болгария и Москва, — это разные рынки с совершенно разными ценами, которые сравнивать нельзя.
А в ценовую разницу, как минимум, стоимость доставки входит.
В обвинении утверждалось, что «Апатит» и сам мог продавать свой концентрат, поскольку загружал его в железнодорожные вагоны на своей территории, оформлял перевозочные документы в адрес конечных потребителей и сообщал железной дороге план перевозок. Но о том, кто оплачивал перевозку, почему-то не сказано ни слова.
Мне тоже болгарский торговец сапоги собственноручно в сумку положил, а вот билет на поезд я покупала на свои деньги: около пяти тысяч в один конец.
Итого, реальная цена сапог: 5000 + 300 = 5300 руб.
Нет, невыгодно ездить в Болгарию за одной парой…
Структуры Ходорковского покупали апатитовый концентрат в городе Апатиты Мурманской области по 29 долларов за тонну, а продавали в Европе по реальной цене 53,25 долларов США. Думаю, потому что оптом. Поэтому такая маленькая разница.
Была проведена и приобщена к делу бухгалтерская экспертиза, из которой следовало, что при реализации апатитового концентрата ОАО «Апатит» без посредников по закупочным ценам заводов-потребителей и при реализации на экспорт по цене 45 долларов за тонну на условиях FOB Мурманск, чистая прибыль ОАО «Апатит» увеличилась бы на несколько миллиардов.
