Но, с другой стороны, надо было прекращать двоевластие и надо было в зачатке остановить гражданскую войну.
Если бы она не была остановлена, вся Россия-матушка была бы в крови по горло, как у нас часто и бывало. Поэтому несмотря на то, что это было очень тяжелое, очень трагичное время, все равно надо было из него выходить. И то, что потом началась конституционная реформа, то, что потом состоялись выборы и не было уже таких гражданских столкновений в центре страны, это, я думаю, позитив, и с этим никто не сможет спорить.
И, конечно, будучи губернатором нижегородским тогда, мне казалось, что все можно было сделать по-другому, в том числе в части указа № 1400, но все умны в сослагательном наклонении. Есть история, которую не перепишешь, которую мы должны помнить и извлекать из нее уроки».
Григорий Явлинский:
— Трагические события 3–4 октября 1993 года — черная страница в новейшей истории России, которая не должна повториться.
Ответственность за развязывание гражданской войны в центре российской столицы, гибель людей, лежит на всех, кто принимал преступные решения и считал победу в схватке за власть приоритетом большим, чем жизнь соотечественников и гражданский мир.
Провал администрацией Ельцина первого этапа экономических реформ привел к инфляции в 2600 %, резкому обнищанию большинства граждан страны и до предела накалил социальную обстановку. Меры, отбрасывавшие в нищету миллионы людей, предпринимались в одностороннем порядке, без малейшей попытки организации общественного диалога. Президент Ельцин ни разу за полтора года не выступил в Верховном Совете с объяснением своих действий. Вместо диалога он и его команда сознательно шли на обострение конфликта, прибегая, в том числе и к умышленным провокациям.
На организованном по инициативе президента референдуме граждане проголосовали против роспуска парламента или отставки президента, тем самым, призвав обе ветви власти к диалогу. Вместо учета их воли исполнительная власть продолжила организацию провокаций.
В то же время, руководство Съезда народных депутатов и Верховного Совета ни пытались не только искать, но даже использовать имевшиеся возможности для мирного выхода из кризисной ситуации. Последовательно нагнетая напряженность, они всерьез готовились к гражданской войне как наиболее вероятному варианту развития событий.
Применяя к обеим сторонам нормы уголовного права, президента Ельцина следует обвинить в систематическом злоупотреблении своими полномочиями и превышении власти в течение длительного периода. Руководство Верховного Совета РСФСР повинно в умышленной организации беспорядков, приведших к гибели людей. Обеим сторонам можно предъявить обвинение в доведении до братоубийства.
Понимая свою роль в организации братоубийства, обе стороны вскоре пошли на сговор — ликвидацию Комиссии по расследованию событий октября 1993 года в обмен на амнистию для лиц, в отношении которых уголовные дела уже были заведены.
Негативные последствия преступных действий обеих сторон оказали серьезное влияние на дальнейшее развитие России.
Насилие и пролитая кровь открыли дорогу череде политических убийств, которые стали широко использоваться как средство решения проблем. Вскоре после трагедии октября 1993 года началась продолжающаяся до сих пор война в Чечне.
Кроме того, власть продемонстрировала обществу невнимание к его мнению, приверженность к административно-командному, номенклатурному способу управления страной. Именно в тех событиях кроются корни сегодняшнего сворачивания демократических процессов и роста политической апатии среди граждан России.
Сегодня недопущение действий, направленных на сознательный раскол общества и эскалацию противостояния — задача всех ветвей и органов власти России и каждого политика.
Жесткая оценка безответственных действий тех, кто ради удовлетворения собственных амбиций 10 лет назад поставил страну на грань национальной катастрофы, крайне необходима нам сегодня. Только так мы можем избежать повторения трагедии.
О событиях 3–4 октября 1993 года в России пишут очень мало, а на Западе и вообще почти ничего. Их замалчивают, игнорируют или занижают до уровня приведения к порядку неких преступников. Зато о событиях августа 1991 года не перестают говорить. Это смещение внимания неслучайно. Августовские события 91-го года дают больше оснований изображать эволюцию российского общества после 1985 года как некое освобождение от коммунистического ада и переход к демократическому раю западного образца. Октябрьские же события в любой интерпретации заставляют сомневаться в правдивости официальной информации о них. Что бы о них ни говорили, факт остается фактом: мощные вооруженные силы совместно с частями особого назначения утопили в крови горстку невооруженных людей, а в приступе оплаченного рвения заодно побили множество подвернувшихся под руку случайных граждан. Первые события создают извращенное преставление о переломе в русской истории после 1985 года, вторые же вольно или невольно разоблачают его сущность, а также неприглядную роль в нем Запада.
Что произошло 3–4 октября 1993 года в Москве? Об этом ясно сказано в заявлении группы священников, которых никак не заподозришь в принадлежности к неким «красно-коричневым» и «фашистам», как ельцинская клика и поддерживающее ее мировое общественное мнение окрестило жертв этих кровавых событий. Это заявление русских священников было опубликовано в России в январе 1994 года. Называется оно «Горе строящему на крови».
К мнению этих священников можно присоединить слова Патриарха: пролилась невинная кровь.
В западных средствах массовой информации привыкли в одну кучу сваливать разнородные явления, дабы легче было фальсифицировать реальные события в интересах идеологии и пропаганды. Так и в данном случае всех, кто как-то был причастен к обороне Дома Советов, изобразили как однообразную массу коммунистов, фашистов, националистов и т. п. А между тем тут следует различать по крайней мере два принципиально различных феномена: 1) тех, кого представляют Руцкой и Хасбулатов; 2) добровольцев, лишь волею случая оказавшихся вместе с ними. Их роль в событиях различна. Различна и их судьба. Одни из них разыгрывали политический спектакль. Они сделали всё, чтобы предотвратить широкое народное восстание в стране, локализовать события в центре Москвы, где они заранее были обречены на роль провокаторов расправы. Они предали тех добровольцев, которые восстали на самом деле. Их лидеры клялись погибнуть, но не сдаваться. Они не сдержали клятву. Они не погибли и сдались без боя. Другие же с голыми руками шли на пулеметы, пушки и автоматы. Несколько дней подряд их избивали и убивали. Убивали лучших сынов и дочерей России, посмевших выступить против врагов их Родины. Они погибали под аплодисменты и улюлюканье чужеземной и доморощенной мрази. Милиция, которая должна была бы бороться против настоящих преступников, сама превратилась в преступников, за плату в долларах с чудовищным изуверством уродуя своих соотечественников. Армия, которая должна была бы защищать Родину от оккупантов, за плату и награды превратилась в полицейскую силу и стала убивать безоружных защитников Родины.
В событиях 3–4 октября 1993 года в Москве произошло наложение двух различных и даже враждебных явлений, а именно — борьбы группировок в системе власти и народного восстания. Слово «народное» не должно вводить в заблуждение. Нельзя сказать, что оно тут неуместно. Но смысл его нужно пояснить с учетом специфики России.
В массе населения назрело сильнейшее недовольство политикой ельцинской клики. Но открыто восстали лишь немногие представители народа, одиночки. Они выразили умонастроения масс…
Массовые убийства русских патриотов 3–4 октября 1993 года в Москве многим кажутся проявлением бессмысленной жестокости, и только. Но на самом деле это событие имеет огромное историческое значение. Чтобы понять это, надо точнее выяснить, против кого в них был направлен главный удар, кем и с какой целью…
Главный удар в этой кровавой расправе был направлен не против «парламентариев», а против массы рядового российского населения, протест которой против политики правящих верхов (включая и Верховный Совет!) открыто выразили расстрелянные патриоты. Цель была — спровоцировать это выступление, очернить его участников, локализовать его на виду у всех и жестоко подавить, чтобы предотвратить более широкие восстания по всей стране…
Когда историки будут вглядываться назад в попытке понять основы трагической истории России конца прошлого — начала этого века, они неизбежно, вновь и вновь, будут обращаться к событиям 3–4 октября 1993 года. Именно тогда, под грохот танковых пушек, «демократы», пришедшие к власти в ходе государственного переворота августа-декабря 1991 года, окончательно сбросили маски и открыто объявили о диктатуре воровского, компрадорского капитала, — пишет в «Советской России» Вячеслав Тетёкуин.
