Крупным источником как рублевых, так и валютных поступлений являлась нефть.
Чечня получила от продажи нефти и нефтепродуктов за границу в 1992–1993 гг. миллиарды долларов США. Только прямое пособничество российских правительственных структур могло обеспечить поступление огромных объемов нефти в Чечню. доставку продуктов нефтепереработки за рубеж по российским трубопроводам и получение нефтедолларов режимом Дудаева.
В этой связи комиссия выявила следующее. К 1991 году нефтегазовый комплекс республики включал 54 предприятия. Крупнейшее в Чечне производственное объединение «Грознефтеоргсинтез» включало в себя три нефтеперерабатывающих завода: Новогрозненский НПЗ, Грозненский НПЗ им. Шарипова, Грозненский НПЗ им. Ленина, а также Грозненский нефтехимкомбинат. Кроме автомобильного бензина, дизтоплива, мазута, бензина для химической переработки объединение «Грознефтеоргсинтез» выпускало специальное авиационное масло МС-20 и твердые парафины.
По имеющимся в комиссии данным, на заводы Грозного для переработки поступило: 15 млн. тонн (из них грозненской нефти — 3,9 млн. т) в 1991 году, 9,7 млн. тонн (3,2 млн. т) в 1992 году, 3,5 млн. тонн (2,4 млн. т) в 1993 году, 2,98 млн. тонн (1.2 млн. т) в 1994 году. При этом значительная доля «внешней» нефти приходилась на нефть Западной Сибири.
Несмотря на прямой финансовый ущерб, никаких решений по особому режиму работы с нефтегазовым комплексом Чеченской Республики ни на правительственном, ни на президентском уровне не принималось. Более того, на встрече двух министров топлива и энергетики — Черномырдина В. С. и Дурдиева З., состоявшейся 6 июля 1992 г., с российской стороны не только не было предъявлено каких-либо претензий, но активно рассматривались вопросы дальнейшего «сотрудничества» и заключения международных договоров.
Согласно официальным данным Минтопэнерго, поставка в Грозный ставропольской нефти была прекращена в августе 1993 г., а из Дагестана — лишь в ноябре 1994 года, то есть менее чем за месяц до начала операции по наведению конституционного порядка.
Одним из сторонников такой позиции властей был Е. Т. Гайдар, давший комиссии следующие показания: «Грозненский нефтеперерабатывающий завод — это крупнейшее нефтеперерабатывающее предприятие России, снабжавшее значительную часть Северного Кавказа, Ставрополья, Краснодарского края и так далее. В этой связи разом перекрыть нефтяной кран означало, по меньшей мере, оставить их без топлива к посевной, что сильно бы наказало не только Чечню, но и Россию тоже».
На самом деле нефтепродукты поступали в различные коммерческие структуры (СП «Маджесс», хозрасчетное объединение «Протос», благотворительная (!) фирма «Закат», торговый дом «Мансур», птицефабрики «Пятигорская» и «Зеленокумская» и т. д.). а также на экспорт. При этом экспортером выступала не Россия, а Чечня.
Решение о выдавании экспортных квот принималось на самом высоком правительственном уровне: именно поэтому Дудаев обращался с такой просьбой непосредственно к Е. Т. Гайдару. Из справки Минтопэнерго следует, что квоты на экспорт исправно выдавались и в 1992-м, и в 1993-м, и в 1994 году, причем в 1994 году на 65 тыс. тонн больше, чем в 1983 г. В роли стран — получателей нефти и нефтепродуктов выступали Украина, Киргизия, Германия, страны Прибалтики, Турция.
Кроме того, используя в полной мере атмосферу чиновничьего попустительства, чеченская сторона активно применяла следующие схемы нелегального экспорта нефти.
1. Реэкспорт нефти в третьи страны из республик СНГ и Балтии.
2. Вывоз нефти в качестве возвратного («давальческого») сырья, которое согласно «удобным» правилам не подлежит таможенному учету. Но после переработки полученные нефтепродукты в Россию уже не возвращались и продавались третьим странам, а оплата за нефть поступала в Чечню.
3. Прямой контрабандный вывоз благодаря «несовершенству» ведомственных правил, а также весьма удобной прозрачности границ внутри бывшего Советского Союза.
Для внутреннего потребления широко использовалось хищение нефти и нефтепродуктов путем нелегальной «врезки» в трубопроводы.
Каким же образом осуществлялся завершающий этап — получение денег? Согласно показаниям должностных лиц, для «удобства» получателя (Чечни) Центральный банк РФ уже с июня 1992 года прекратил расчеты с Чеченским национальным банком, сделав тем самым прохождение финансовых средств в Чечню совершенно бесконтрольным. В дело активно включились различные коммерческие структуры, охотно выполнявшие посреднические функции между отправителем (Чечней) и получателем нефтепродуктов. По сведениям министра Чеченской республики З. Дурдиева, деньги, полученные от этих сделок, концентрировались а Чеченском национальном банке.
Таким образом, движение средств, полученных от реализации нефти и нефтепродуктов, не контролировалось правительством России, а, следовательно, и прибыль не облагалась налогами. Значительные суммы в рублях и валюта шли на укрепление режима Дудаева.
Однако сравнение общего объема нефти, добываемой в России (более 600 млн. т), в сравнении с добычей в Чечне (1,5 млн. т в 1994 году) убедительно доказывает, что не угроза потери для России такого источника нефти стала причиной военной операции в Чечне.
Еще одним мощным источником поступления средств явились многочисленные финансовые акции с фальшивыми авизо и изготовлением фальшивых российских денег.
И здесь определенную негативную роль сыграл Центробанк России, создавший новую финансовую структуру: расчетно-кассовый центр (РКП). За счет этого промежуточного звена, выполнявшего роль «черного ящика», разрывалась видимая связь между реальным отправителем денег и их получателем.
По данным МВД, на начало 1995 года к уголовной ответственности за операции с фальшивыми авизо было привлечено более 500 лиц чеченской национальности, еще 250 чеченцев находятся в федеральном розыске. Всего по фальшивым авизо было получено более 4 триллионов рублей.
Чеченские преступные группировки занимались изготовлением и распространением фальшивых денег на территории России, Украины и Белоруссии.
В том же 1995 году в редакцию газеты «Кто есть кто» попала докладная записка генерала К., адресованная Президенту и посвященная перспективам разрешения Чеченского кризиса. Из президентских структур записка была направлена Сосковцу, Ерину, Степашину и Примакову с резолюцией: «Прошу доработать и представить согласованный по срокам перечень неотложных мер по политическому урегулированию в Чечне (с учетом предложений конференции „Мирная инициатива на Северном Кавказе“)».
Этот документ, безусловно, заинтересует многих, тем более, что он не потерял актуальность и сегодня, хотя появился еще в конце марта 1995 года.
Стратегическая цель Федерального Центра проста и ясна — Чеченская Республика есть и должна быть впредь составной частью Российского государства. Провозглашение государственного суверенитета Чеченской Республики — акт грубо попирающий Конституцию Российской Федерации.
Из всего этого следует простой вывод — события в Чеченской Республике представляют собой сепаратистский бунт. В таком случае Федеральный Центр обязан был, используя все возможные методы и средства, восстановить конституционный порядок. Такая цель, поставленная Федеральным Центром, совершенно неуязвима и бесспорна как в правовом, так и в морально-этическом плане. С одной стороны, никакое государство в мире не может быть осуждаемо за стремление сохранить целостность своего исторически сложившегося пространства. С другой стороны, вопрос о выходе из этого пространства был поставлен режимом власти, пришедшим насильственным, а не конституционным путем. Наконец, не было и нет никаких правовых аргументов, позволяющих судить, что стремление выхода — это волеизъявление народов Чечни.
Чеченский узел оказался концентрацией болевых проблем всего Северного Кавказа. Более того, метастазы этой проблемы поразили социальную ткань многих регионов и, уверен, жизненно важных структур Федерального Центра. Логика самосохранения государства ставила перед Центром задачу — преодолеть состояние неопределенности и вернуть Чечню в лоно конституционного порядка. Это стремление — бесспорно право Центра, Президента, являющегося гарантом целостности государства.
С приходом к власти Дудаева, очевидно, имел место расчет, что советский генерал, пропитанный ферментами державного патриотизма, сумеет переломить сепаратистский синдром гальванизированный Декларацией о суверенитете.
Расчет оказался построенным без учета как фактора национальной психологии, так и личностных характеристик Дудаева.
Дудаев весьма тонко использовал бездарность действий оппозиции и их советников, консолидировал значительную часть чеченского общества на лозунге спасения свободы. План свержения Дудаева руками оппозиции и его реализация — удивительный сплав абсолютного незнания чеченских реальностей, полной некомпетентности в расстановке и популярности политических сил, болезненной амбициозности в решении военных аспектов, странной безответственности и бесконтрольности в использовании немалых финансовых средств, оружия и боевой техники, переданной в руки оппозиции. Такая тактическая линия была обречена на провал не только по сценарному замыслу, но и по составу исполнителей.
