последние четверть века, которым они, возможно, будут менее склонны заниматься в новую эпоху, является "гуманитарная интервенция". Часто это было тонкой маскировкой для смены режима, но всегда оправдывалось высокими принципами: Билл Клинтон прославлял "расширение демократии", а Джордж Буш-младший отстаивал "программу свободы". Результатом реализации этих принципов стало свержение при поддержке США президентов Слободана Милошевича в Сербии и Саддама Хусейна в Ираке.
В 2000 г. международное сообщество, собравшееся на уровне глав государств и правительств на Саммите тысячелетия в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, одобрило идею коллективной ответственности за защиту гражданских лиц, чьи собственные правительства не могут или не хотят этого делать. Суверенитет - это, конечно, хорошо, согласились мировые лидеры, но он предполагает определенные обязанности перед людьми, от имени которых он осуществляется, и если суверенные правительства не могут предотвратить массовые нарушения прав человека (или, что еще хуже, причиняют их собственному народу), то мир обязан что-то с этим сделать. Новую доктрину сразу же окрестили "R2P", что означает "Ответственность за защиту".
Это был поворот к прежним аргументам в пользу "права на гуманитарную интервенцию", перевернувший суть вопроса: теперь речь шла не о праве иностранцев вмешиваться в дела третьих стран в гуманитарных целях ("le droit d'ingérence", по выражению самых ярых сторонников этого принципа), а об их обязанности защищать людей, если это необходимо, путем вмешательства. В качестве примера R2P можно привести геноцид 1994 г. в Руанде, когда в результате массовой резни, устроенной вооруженными мачете боевиками тутси, погиб, возможно, миллион человек, и этот ужас можно было бы предотвратить, если бы международное сообщество взяло на себя такую ответственность и вмешалось в ситуацию несколькими тысячами военнослужащих, а не выводило "голубые каски" ООН, которые уже находились там.
Все это звучало очень благородно и альтруистично. Телегеничный и красноречивый бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр, как известно, заявил, что в будущем Запад будет вступать в войну во имя своих ценностей, а не только интересов. Войны будущего, утверждали Блэр и его единомышленники, будут вестись за мир и права человека, не из-за таких грубых вещей, как национальные интересы, нефть (только не подумайте!) или имперская жажда территориальной экспансии. Единственная загвоздка заключалась в том, чтобы применить этот принцип на практике. Как показала Руанда, правительства не желают рисковать кровью и сокровищами ради чужих жизней. Будут ли армии действительно вмешиваться из бескорыстного гуманизма или только в тех случаях, когда за такими декларируемыми намерениями на самом деле скрываются более циничные мотивы?
Действительно, первую крупную военную интервенцию после Саммита тысячелетия - войну в Ираке в 2003 г. - ее сторонники первоначально пытались облечь в форму гуманизма. Однако сторонники R2P горячо отвергали эту идею, утверждая, что в основе войны лежат геополитические интересы Вашингтона, а не реальная забота о страдающем иракском гражданском населении. Блэровский альтруизм так и не смог восстановить свой авторитет после войны в Ираке.
Однако R2P неожиданно ожило после воздушной военной интервенции сил НАТО в Ливии (а затем и в Сирии). Как мы уже писали ранее, эти интервенции были значительно более агрессивными, чем изначально предполагалось или планировалось. Это подорвало глобальный консенсус вокруг либерального миропорядка; как пояснил Ричард Хаасс: «Россия... оценила войну в Ираке в 2003 году и военную интервенцию НАТО в Ливии в 2011 году, которая была предпринята во имя гуманизма, но быстро переросла в смену режима, как акты недобросовестности и незаконности, несовместимые с представлениями о мировом порядке, как она их понимает». Когда США выступили в поддержку антиправительственных повстанцев в Сирии, Россия быстро направила самолеты и оружие осажденному сирийскому правительству президента Башара Асада.
Американский писатель Дэвид Рифф, который в свое время был энтузиастом интервенции в гражданскую войну в Югославии, но потом отказался от этой идеи (как он объясняет в своей книге "Под дулом пистолета"), теперь критикует "мессианскую мечту переделать мир по образу и подобию американской демократии или юридических утопий международного права прав человека. Просто Рифф и постепенно другие американцы приходят к мнению, что вмешательство не является правильным ни при каких обстоятельствах. Он даже сказал в интервью газете "Нью-Йорк Таймс" Морин Дауд, что ЦКаддафи - ужасный человек, но я не думаю, что дело Соединенных Штатов - свергать его. Те, кто хочет, чтобы Америка поддерживала демократические движения и восстания, применяя при необходимости силу... обязывают Соединенные Штаты к бесконечным войнам за альтруизм. А это глупость».
Это очень похоже на традиционное для неприсоединения возражение против любого вмешательства во внутренние дела суверенных государств. Такие страны, как Индия, Китай и Бразилия, которые воздержались при голосовании по ливийской резолюции, уже давно испытывают глубокую неприязнь к любым попыткам стран навязать свою волю странам "третьего мира" силой оружия. В основе такого отношения лежит опыт колониализма - народы, завоевавшие свободу после многовекового порабощения иностранцами, якобы выполнявшими "цивилизаторскую миссию", по понятным причинам не очень хотят, чтобы то же самое поведение вновь проявилось под прикрытием гуманизма или даже R2P. И все же у тех представителей развивающихся стран, кто противится такому вмешательству, нет ответа на вопрос: если бы мир был готов защитить руандийцев от геноцида в 1994 г., сочли бы вы это недопустимым вмешательством в суверенитет Руанды?
Брезгливость проявляется не только со стороны идеологов развивающихся стран. У потенциальных интервентов есть свои колебания. В 1820-х годах шестой президент США Джон Куинси Адамс сказал об Америке: "Где бы ни был или будет развернут флаг свободы и независимости, там будет ее сердце, ее благословения и ее молитвы. Но она не отправляется за границу в поисках чудовищ, которых можно уничтожить... Она защищает и оправдывает только своих". В высказывании Адамса признается, что главный долг демократии - перед собственными избирателями и законодателями. Навязывание своих ценностей другим, по сути, не является ее делом.
Не помогает, конечно, и то, что подобные попытки навязывания часто заканчивались неудачей, как показали годы хаоса в Ираке после американского военного триумфа в 2003 году. Война порождает жертвы. Зачастую они превышают выгоды. Если вы хотите мира, вы должны готовиться к войне - только для того, чтобы не воевать. Как только это произойдет, мир станет невозможен: логика войны делает саму идею абсурдной, что мы ежедневно наблюдаем в Ливии. Именно поэтому единственными настоящими борцами за мир являются миротворцы ООН, задача которых - предотвращать повторение конфликтов, а не ввязываться в них во имя их прекращения. Когда закончится война в Сирии, в Ираке, в Ливии, среди дыма и обломков будет лежать еще одно дискредитированное понятие - война во имя мира.
Мир, каким мы его знаем, в значительной степени формировался на основе вестфальских принципов, как мы уже
