Владимир Соловьёв. Исаак Матвеевич Коган - великий человек. У меня много друзей практически во всех конфессиях. И я очень дорожу этим. И диалог необходим.
Многие из тех, кто считает себя евреями, воспитаны не в иудейской традиции. И как это часто бывает с людьми, которые только узнали, что они евреи, пытаются быть ну совсем уже!
Да, я еврей, родился в еврейской семье. Наверное, формально исповедую иудаизм в том плане, что я не крещёный, два раза в год бываю в синагоге
Александр Проханов. Да, ты русский интеллигент, который иногда надевает кипу.
Владимир Соловьёв. Я считаю себя русским интеллигентом еврейского происхождения. Я говорю на русском языке. Меня умиляет, когда обо мне говорят как о последовательном знатоке каббалы. Но для этого надо знать языки. Специалист по каббале, не знающий языков? Тогда можно сказать, что я неплохо знаком с суфизмом, или хорошо знаю разные направления христианства. Потому что действительно читаю много книг, имеющих отношение к религии.
Конечно, я имею мистический опыт. А кто его не имеет?
Александр Проханов. Есть, кто не имеют. Если ты это осознал и он воспроизводится на разных этапах твоей жизни, ты же должен его куда-то поместить. В какую-то каноническую культуру. Мистический опыт - это тонкий вопрос. Одно дело, когда он индивидуален, живёт в собственном представлении, а ведь рядом есть целые мощные каналы. Может быть, наша религия - это русская поэзия?
Владимир Соловьёв. Нет. Для меня русская поэзия - надрелигиозна. Корни глубже.
Возьмите гениальное творение Микеланджело, последнюю его скульптуру Пьета. Он сделал три Пьеты. Эта - третья. Он продолжал над ней работать и за несколько дней до смерти. Как обычно представляют Пьету? Дева Мария, на её коленях лежит Христос. У Микеланджело стоящая дева Мария, и Христос, которого она принимает. Они оба стоят. Христос как бы врастет в Деву Марию. Они устремлены вверх, к создателю.
Как обработан материал! Говорят: незавершённая скульптура. Да ничего подобного! Микеланджело показал преображение. Наверх - это исчезающая скульптура. Это показывает новое качество: и устремление наверх, и воскрешение, и преображение - языком скульптуры.
Александр Проханов. Как камень превращается в свет.
Владимир Соловьёв. Как камень превращается в свет, как плоть меняет свою сущность. А чтобы это понять, надо знать священное писание.
Конечно, поэзия, скульптура, живопись. Но необходимо знать религиозные тексты, читать первоисточники, читать внимательно.
Александр Проханов. Русская поэзия обрела свою колоссальную силу, когда официальная церковь ослабела. Поэтому она была псалмом, который Россия обращала к небесам. Это была новая проповедь.
Думаю, что Тютчев видел Христа. Это люди, которые обладали мистическим опытом. Они были Христовы свидетели, в тот период, когда праведников почти не осталось
Владимир Соловьёв. Я не являюсь христианином и не хочу своими рассуждениями обидеть чувства моих христианских друзей. Среди них много тонких и глубоких богословов, и я дорожу встречами, которые у меня были с патриархом Кириллом. Его сейчас, к сожалению, мало в публичной сфере. Он - выдающийся проповедник!
Александр Проханов. Он - проповедник и выдающийся политик.
Владимир Соловьёв. Это необходимо на нынешнем этапе. Благодаря усилиям и светской власти, и церковной восстановили материальную основу Русской православной церкви. Но не духовную. Духовную ещё искать и искать. И сейчас тяжелейший момент по возвращению духовности, святости.
Александр Проханов. Я езжу по монастырям. В стране не построены новые заводы, но построены и восстановлены монастыри, которые являются заводами по переработке духовных отходов.
Владимир Соловьёв. Надо то и другое. Пока мы будем народом охранников, у нас нет будущего.
Александр Проханов. Если вернуться к твоим передачам: за что у тебя были опалы?
Владимир Соловьёв. Да я говорю то, что думаю. Кому-то наивно кажется, что мной можно управлять. За что опалы? Да никто же тебе честно не говорит. Был у меня тогда генеральный директор Владимир Михайлович Кулистиков, к которому я очень хорошо отношусь. Говорит: замечательная программа, высокие рейтинги. Напишите, пожалуйста, заявление об уходе. Никто же не вызвал, не сказал: "А вот за это, Владимир Рудольфович, мы вас выгоняем! Это указание того-то и того-то".
Всё слухи и домыслы. По времени совпало, что я выступил с резкой критикой верховной власти.
Меня пресса не любит. Коллеги ненавидят. Я не вписываюсь в их образ. По их мнению, я должен быть или за Ходорковского, либо за "крровавый рэжым". А если я не за то, ни за другое, то у них происходит в головах непонятка. Они говорят: Соловьёв выступил в Лужниках за Путина. А что я сказал? Что за то, как вёл себя Ельцин на международной арене, стыдно. А как ведёт Путин - не стыдно. Думаю, любой нормальный человек с этим согласен. Ельцин предал национальные интересы. Вспомните жуткий позор, беспредельная пошлость: дирижирование оркестром в Германии, позор в Ирландии, пьяное похлопывание Клинтона
А за Путина не приходится краснеть.
Александр Проханов. Что мешает Путину, по твоему мнению, совершить решающий рывок? Он пользуется информацией, у него есть референты. Почему он тянет? Это промедление смерти подобно.
Владимир Соловьёв. А вы представляете уровень ответственности принятия решений?
Александр Проханов. А уровень ответственности непринятия решений?
Владимир Соловьёв. Каждый раз возникает вопрос. У вас не маленькая гоночная машина, которая тонко слушается руля. И даже не тяжёлый грузовик, который отзывается. А гигантский, неповоротливый крейсер. И чтобы курс поменять, нужны такие колоссальные усилия! И обратно-то не отработаешь быстро. Система дико инерционна. Сложнейшая, опереться мало есть на кого. Вокруг институтов не построено.
Александр Проханов. Есть понимание, но нет инструментария?
Владимир Соловьёв. У меня чувство, что есть постоянный внутренний счёт. Взбудораживание системы не приведёт к её уничтожению? Что будет на месте этой системы, что произойдёт. Как это будет выглядеть? Говорят: давайте уберём министра! Убрали Зурабова. Легче стало? Каждый раз оказывается, что тот был ещё неплохой министр. Вот теперь - плохой.
Александр Проханов. Это паралич своеобразный?
Владимир Соловьёв. Надеюсь, что это не паралич. Не уверен, что Путин обладает всей полнотой информации, в том числе эмоциональной, для осознания тонких моментов. То есть видит взглядом сверху. Но информацию всегда подают. Круг общения, люди, заходящие, готовящие справки, рассказывающие материал - круг доверенных лиц. Путин интуитивно, очевидно, очень тонкий человек.
Я верю, что со временем это осознание придёт. Но это, скорее, вопрос веры, а не знания.
Когда говорим о верховной власти, мы рассуждаем о субстанции, которую очень точно отметил Горбачёв: "Вот поднимите руку те, кто когда-нибудь работал президентом страны. Я один. Вот так-то. Поэтому я могу об этом судить, а вы - нет".
И действительно, такого уровня ответственности у меня никогда не было. Мне бы казалось, что на какое-то время проявить крайне жёсткую волю - иначе мы страну потеряем
Александр Проханов. Страна вопиёт, умоляет о рывке, о развитии.
Владимир Соловьёв . Да. Но какой ценой?
Александр Проханов. Ценой Стабилизационного фонда.
Владимир Соловьёв . Боюсь, ценой человеческих жизней. Для меня это самый важный момент.
Александр Проханов. Зачем развитие всё время связывать с ГУЛАГом? Это профанация.
Владимир Соловьёв . Я сейчас не про Гулаг. Я зачастую ненавижу взгляды моих оппонентов, но никогда не желаю им болезни и смерти. А огорчает, что в процессе беседы у многих единственная возможность общения с оппонентом - это его уничтожение.
Тот же Навальный например, призывает: как освободить узников Болотной. Самый правильный вариант - ворваться в тюрьмы и повесить их мучителей. Настоящий либерал!
Ненависть пышущая! Они не могут понять, что все мы - один народ. И надо научиться жить в мире друг с другом, научиться слышать. Симфонизм должен быть.
Александр Проханов. На переломах исторических одна часть народа выбирает один путь, а другая - другой. Если все будут пытаться слушать друг друга, мы этот поворот провороним. История - она на хрусте костей. История - на хрусте идеологии.
Владимир Соловьёв. А американская история была на хрусте костей?
Александр Проханов. Я знаю, что Мартина Лютера Кинга убили.
