Экспедиционные суда на зимний период 1764–1765 гг. перешли в Колу (на Мурманском берегу). На флагманском судне в плавание ушли 76 моряков, в том числе 2 помора–кормщика и 8 поморов- промышленников, на остальных двух судах было по 51 моряку, в том числе на каждом судне по 2 помора кормщика, на одном 4, а на другом 5 поморов–промышленников. Суда в достатке снабдили продовольствием, теплой одеждой и противоцинготными средствами.
В марте 1765 г. за месяц до своей кончины М. В. Ломоносов написал для экспедиции «Примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на восток Северным Сибирским океаном». Он настаивал, чтобы каждое судно, назначенное в экспедицию, получило необходимые штурманские и научные приборы и чтобы офицеры научились обращаться с ними. Некоторые мореходные инструменты были изготовлены им самим в мастерских Академии наук. М. В. Ломоносов составил особые формы корабельных и экспедиционных журналов, в частности метеорологический журнал. Известно, что он лично проводил занятия со штурманами экспедиции на своей квартире.
Инструкции для арктических мореплавателей, составленные М. В. Ломоносовым, были подробными и касались всех направлений научных исследований. Уже в «Кратком описании путешествий по северным морям» он предлагал им в ходе исследовательских плаваний
«2) везде примечать разных промыслов рыбных и звериных и мест, где б ставить можно магазины и зимовья для пользы будущего мореплавания;
3) чинить физические опыты, мною впредь показаны быть имеющие, которые не токмо для истолкования натуры ученому свету надобны и нам чрез искание их славны будут, ноив самом сем мореплавании служить впредь могут» [3, с. 493].
А в «Примерной инструкции морским офицерам» он предлагал: «В передовом и обратно пути или где стоять либо зимовать случится, сверх обыкновенного морского журналу, записывать:
1) состояние воздуха по метеорологическим инструментам;
2) время помрачения луны и солнца;
3) глубину и течение моря;
4) склонение и наклонение компаса;
5) вид берегов и островов;
6) с знатных мест брать морскую воду в бутылки и оную сохранить до Санкт–Петербурга с надписью, где взята;
7) записывать, какие где примечены будут птицы, звери, рыбы, раковины, и что можно собрать и в дороге не будет помешательно, то привезти с собою;
8) камни и минералы отличные также брать для показания здесь;
9) все, что примечания достойно сверх сего случится или примечено будет, прилежно записывать;
10) паче же всего описывать, где найдутся, жителей вид, нравы, поступки, платье, жилище и пищу. Однако все сие производить, не теряя времени удобного к произвождению главного предприятия» [3, с. 534].
Выдающийся гидрограф вице–адмирал А. И. Нагаев составил для экспедиции В. Я. Чичагова «Наставление мореплавателям», в котором изложил порядок определения местонахождения корабля, способы прокладки пути по картам и проведения морской съемки.
На каждое судно экспедиции выдали грегорианские трубы, две подзорные трубы, квадрант Гадлея, барометр, термометр, термометр для воды, наклонительную магнитную стрелку, секундные часы. Командиры получили астрономические таблицы, карты и выписки из корабельных журналов Великой Северной экспедиции 1733–1743 гг.
Впервые в истории Российского флота офицеры и штурманы экспедиции могли во время плавания определять долготу места не только по счислению пути на картах, но и инструментально по незадолго до этого разработанному способу лунных расстояний. Академик С. Я. Румовский подготовил для штурманов экспедиции специальную инструкцию «Способ находить длину места посредством Луны» и составил таблицы расстояний Луны от Солнца для меридиана Санкт–Петербурга.
Предполагалось, что экспедиция В. Я. Чичагова встретится в Тихом океане с другой «секретной» экспедицией капитан–лейтенанта П. К. Креницына, посланной для изучения Алеутской гряды и американских берегов. Для опознавания при встрече были предусмотрены специальные сигналы и пароли.
Первое плавание экспедиции В. Я. Чичагова проходило с 9 мая по 20 августа 1765 г. Во время плавания на всех трех кораблях экспедиции велись корабельные журналы. По возвращении экспедиции В. Я. Чичагов свел ежесуточные записи в корабельных журналах в сводный журнал под названием «Экстракт из журнала веденного флота капитаном Чичаговым, будучи в секретной экспедиции, — по отбытии из Колы на новостроенных у города Архангельского трех судах, именуемых «Чичагов», «Панов», «Бабаев». Плавание начато в 1765 году майя с 9 числа, а по морскому счислению (как обыкновенно числа считают в пути) майя с 10».
Первая запись гласила: «Майя 10 дня пополудни в 8 часу с божиею помощью, по учиненному сигналу снялись с якоря. И пошли из Катерин–гавани за тихостью ветра на гребле.
А вышед из оной на пространное место, распустили парусы.
В 5 часу пополудни дошед против острова Кильдина, легли на дрейф. Тогда призваны были командиры и прочие морские офицеры с других двух судов. И при собрании оных распечатана и прочтена инструкция. И такие ж инструкции даны капитанам Панову и Бабаеву, которые получа, поехали по своим судам. Потом, наполняя парусы, пошли в повеленной путь» [2, с. 386]. Так, только в начале плавания до офицеров экспедиции было доведено содержание «Примерной инструкции морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на восток Северным океаном», составленной Ломоносовым. Каждый из капитанов получил также по экземпляру карты Арктики 1765 г., на которой был обозначен «повеленной путь».
Началось тяжелое и опасное плавание. 21 мая впервые были замечены вдали большие скопления льда. 23 мая ветер стал крепчать. В журнале флагманского судна отмечено «превеликое волнение от веста, так что находящееся от нас на ветре не более версты судно «Панов», когда опущалось меж волнения, вымпела было не видно». Пришлось убрать большие паруса и лечь в дрейф.
28 мая по сигналу с судна «Чичагов» с других кораблей к Чичагову явились Панов и Бабаев. Капитаны совещались и проверили свои счисления. В этот день оно у всех оказалось сходным — 75°08' с. ш.
2 июня появился лед. Мимо судов проносило большие и малые льдины. Суда продолжили движение, лавируя между льдов. 4 июня увидели «к осту густой лед на великом пространстве». А 5 июня экспедицию окружили льды, из которых выбирались двое суток.
По пути был встречено гамбургское промысловое судно. Его шкипер прибыл на флагманское судно экспедиции и рассказал, что «он 6 апреля по новому штилю отправился с Исландии для промыслу тюленей и что он в этом месте 15 лет сряду промышляет. Выше к северу не бывал, Гренландии никогда не видал, да и не можно ко оной за льдами приблизиться. Судно его обшито четырьмя обшивками. Однако от льда повредилось. Возвращаются с промыслу к 24 июня. Он же сказывал, что нынешний год льды малы и затем худ промысел. Тогда мы находились в ширине 77°34', в длине 21°41'» [2, с. 388389].
Шкипер — голландец был отпущен на свое судно.
11 июня все суда экспедиции были окружены льдами. С трудом выбрались из них и последовали далее на север. Пробираясь между полосами льдов, суда продолжили плавание и 16 июня «в исходе четвертого часа по полуночи увидели землю на остен–зюйден. А в половине пятого часа туманом закрыло. И для опасности, чтоб ко оной не приблизиться, лежали на дрейфе. Бросали лот. Глубина воды 70 сажен. А по прочистке тумана еще шли ближе. Но почасту оную землю закрывало туманом и снегом. Напоследок усмотрено, что мы находились против самого Клокбая. Тогда пошли в залив. А за нами следовали и другие суда» [2, с. 390].
17 июня экспедиция вошла в Клокбай. На флагманское судно прибыл унтер–лейтенант М. Т. Рындин и сообщил, что из его команды все живы, но всю зиму по большей части болели.
С 18 по 25 июня экспедиция пробыла в Клокбае. На экспедиционные суда был принят дополнительный запас продуктов. 26 июня в залив нанесло с моря множество больших льдин. Для предохранения судов от повреждений моряки пытались разводить их шлюпками, закрепляя на них буксирные концы. «И старались оной лед разводить шлюпками. А как оной час от часу умножался и становился гуще, так что не допустить до судов были не в силах, тогда с каждого судна отводили шестами и крючьями. Однако от многих льдин были весьма чувствительные удары. От чего сделано судам повреждение и во многих местах вторую обшивку проломило. Служители были во всегдашнем беспокойстве и от великих трудов и бессонницы приходили в бессилие» [2, с. 390].
Спасло суда только следующее: 28 июня, «вырубя из стоячего льда столько места, чтобы судну свободно поместиться было можно, и когда возвратным течением наносной лед от стоячего отделило, тогда затянулись с судами в вырубленные места и закрепились за лед. Где наносным с моря льдом хотя и затирало, который от часу становился гуще, только уже большой опасности не было» [2, с. 390–391].
