Ознакомительная версия.
А в декабре 1916 года Рерих поселился в Сортавале и провел в Приладожье более двух лет, выезжая отсюда на карельские острова и в столицы Скандинавских стран. Здесь, на Севере, формировались творческая личность Рериха и его мировоззрение. Здесь кристаллизовались основные идеи, владевшие им на протяжении всей дальнейшей жизни.
Более того, многие современники художников высказывались о сходстве живописи молодого Рериха и Галлен-Каллелы. «Уж если говорить о первых ранних влияниях, — писал в 1918 году автор книги о Рерихе А. Ростиславов, — то… это были влияния Врубеля, Галлена…» В 1909 году в журнале «Мир искусства» Рериха и Галлен-Каллелу сравнивал художественный критик Л. Гевези: «Рерих вызывает из тьмы веков сказочные очертания предков современной России, как его финляндский современник Аксель Галлен заставляет оживать героев «Калевалы».
Примечательно, что в 2005 году в Финлнядии, в издательстве «Гуммерус» вышла целая книга «Золотой медовый век. Образ Финляндии в русском искусстве».
В книге прослеживается формирование образа Финляндии в русской живописи конца XIX — первой половины XX века. На большом архивном материале с привлечением ранее неизвестных фактов исследуются творческие связи Альберта Эдельфельта и Ильи Репина, Акселя Галлен-Каллела и Николая Рериха, осмысляется роль финской культуры в судьбе Сергея Дягилева, его «Русских сезонов», повествуется о финских эпизодах в жизни Исаака Левитана, Анны Остроумовой-Лебедевой, Александра Бенуа, Аркадия Рылова, Роберта Фалька. Автор представляет новый подход к изучению финляндского пейзажа в творчестве русских живописцев, рассказывает об источниках вдохновения, обнаруженных художниками в Финляндии. Особо надо сказать и о том мощном наследии, которое оставило в Финляндии русское православие. Православие, издревле не чуждое для населения восточных районов этой в основном лютеранской страны, было мощной духовной основой, на которой возникали и складывались связи между Россией и Финляндией.
Религия — один из главнейших факторов влияния России на финское общество. Клинге считает, что православная религия значительно повлияла на финскую культуру, в особенности это заметно в восточной части Финляндии. Православные традиции видны как в кулинарии (пасха и куличи), так и в словарном запасе финского языка. Так, например, православные часовни в Финляндии называют tsasouna, в отличие от лютернаских kapelli.
На сегодняшний день православная церковь в Финляндии существует на тех же правах, что и лютеранская, и имеет много приверженцев (в основном это русские, но много и финнов). Всего здесь сейчас около 56 тысяч православных в 25 приходах. По всей стране можно найти православные храмы, за каждым из них стоит своя история, и, конечно, в рамках одной книги рассказать обо всех них невозможно. Но нужно подчеркнуть, что православное население Финляндии особо почитает таких святых, как Сергий и Герман Валаамские, Александр Свирский, Трифон Печенгский. А наиболее чтимые иконы — Тихвинской, Валаамской и Коневской (Коневецкая) Богоматери. И это не случайно — именно эти святые первыми принесли православие на землю Финляндии, именно этим иконы издревле почитались в ближайших духовных центрах России. После обретения Финляндией независимости на ее территории оказались четыре православных монастыря, среди которых важнейшим был, конечно, Валаам. Он служил не только главным центром православия, но и вообще исконной русской культуры. И финны-лютеране относились к нему с огромным уважением и даже любовью, для них он тоже стал своим. Как тут снова не процитировать Ивана Шмелева, который писал: «Суровая Финляндия к нему привыкла. Ведь и в прошлом он был в ее границах: природа их объединила». Монастырь до 1917 года относился к Петербургской епархии, но в административном отношении входил в Выборгскую губернию Великого Княжества Финляндского и еще с XIX века подчинялся финским законам, финской администрации. После Второй мировой войны территории, на которых были расположены все эти обители, были присоединены к СССР, большинство их монахов ушло в Финляндию. И до сих пор основанный ими Новый Валаам — это главная православная святыня страны.
…Впервые я попал в Финляндию почти два десятка лет тому назад. И целью моей поездки был как раз Новый Валаам, одно из самых зримых и, вероятно, дорогих, но и во многом трагичных и драматичных свидетельств связей двух стран. С тех пор я побывал в Финляндии полтора десятка раз, объездив страну от Лапландии до Хельсинки, и от Иматры до Аландских островов. И всякий раз я находил новые и новые следы присутствия русских людей — и архитектурные памятники, и просто памятные места, и, конечно, человеческие судьбы, застывшие в этих памятниках или в рассказах и свидетельствах очевидцев.
Эта книга — своеобразный путеводитель по «Русской Финляндии». Это прежде всего рассказ о местах — городах, усадьбах или просто местностях, с которыми в наибольшей мере оказалось связано что-то Русское. Но, конечно же, это всегда и рассказ о людских судьбах. Ибо память жива не только памятниками, а прежде всего судьбами, деяниями людей. Большинство из людей, о которых пойдет речь в книге, давно ушли. Но, бывая в разных финских городах и усадьбах, бродя у руин крепости или любуясь водопадом или озерным пейзажем, я невольно чувствовал ауру, незримое присутствие этих людей, самим собой оживали картины прошлого…
О ком-то будет упомянуто лишь вскользь, о некоторых именах рассказ будет подробный.
Некоторые имена в таком понятии, как «Русская Финляндия», оставили большой след и оказались переплетены со многими другими судьбами. Он них, конечно, разговор, особый и отдельный. Они сами заслуживают отдельной книги, но без них — не может быть и рассказа в целом.
Когда я собирал материал для книги, а потом писал ее, я не раз поражался: очень многие люди с именами, судьбами которых мне пришлось соприкоснуться, как-то связаны между собой.
Поэтому название книги — «Неслучайные связи» — имеет двойной смысл. Ведь не случайны не только многовековые связи России и Финляндии. Не случайно и то, что многие люди, места, события, о которых пойдет ниже речь, связаны, переплетены между собой. Да, возможно, это объясняется тем, что крут людей, о которых идет рассказ, достаточно узок, но они-то и составляют то, что мы и называем «Русской Финляндией».
Конечно же, это не полная картина «Русской Финляндии». Тема эта неисчерпаема.
Книга в основном написана на основании материалов, собранных во время личных поездок автора в Финляндию. Речь в основном идет о местах, где автору удалось побывать самому — самому увидеть, почувствовать, пообщаться с людьми.
Поэтому не могу не выразить благодарность сотрудникам, которые в разные годы работали в Московском представительстве Центра по развитию туризма Финляндии (MEK), и без содействия и помощи которых эти поездки не могли бы состояться, либо знакомство с Финляндией было бы не таким полным и глубоким. Это — Пиркко Перхеентупа, Арто Асикайнен, Маарит Хаависто-Коскинен и Олеся Галаган.
Где-то я прочел, что для того, чтобы увидеть старую Россию, нужно отправиться в Финляндию. На первый взгляд звучит странно…
Но все дело в том, что связанные с нашим общим прошлым памятники в Финляндии сохранили сам дух, атмосферу, кажется, даже запах минувшего — того, что, увы, исчезло у нас и что нельзя воссоздать самой богатой и изощренной реставрацией. Действительно, многое из того русского, что создавалось в России и что было уничтожено у нас, осталось в Финляндии — живы имена, памятники, даже некоторые русские традиции…
Поэтому эта книга — и некоторая ностальгия по ушедшему, во многом это — картинка России, какая ушла, рассказ о людях, которые забыты.
И чем больше я бывал в Финляндии, тем чаще я соглашаюсь с этой странной мыслью: действительно именно сюда надо приезжать, чтобы узнать, почувствовать старую Россию.
Для русских Хельсинки всегда казался немного своим. Не раз я слышал от тех, кто бывал в финской столице: «Хельсинки похож на Петербург» или вовсе, что это «маленький Петербург».
В городе действительно есть немало зданий, напоминающих Санкт-Петербург. В конце концов строились они одним архитектором.
Когда Александр I в 1812 году велел перенести столицу только недавно отвоеванной у Швеции страны из Турку в Хельсинки, это был небольшой городок, мало соответствующий понятию «столица». Поэтому император в 1816 году поручил немецкому архитектору Карлу Людвигу Энгелю заняться преобразованием города. Энгель уже изрядно поработал в Петербурге и сидел на чемоданах, собираясь домой. Но вместо родного Берлина попал в Хельсинки, строить Сенатскую площадь. По его проектам были возведены кафедральный Николаевский собор, здание Сената, где ныне расположился Дворец правительства, университетскую библиотеку, резиденцию генерал-губернатора, которую передали под университет, после того как пожар уничтожил университет в Турку.
Ознакомительная версия.
