озона;
3) замкнутость глобальных биогеохимических круговоротов (концепция биотической регуляции окружающей среды)».
Заблуждения по проблематике глобальных изменений климата, по мнению ученого, состоят в следующем [21]:
«1) данные наблюдений не содержат отчетливого подтверждения существования антропогенного глобального потепления (особенно это касается данных наземных наблюдений в США, в Арктике и результатов дистанционного зондирования (ДЗ) со спутников;
2) усиление парникового эффекта атмосферы, обусловленное предполагаемым удвоением концентрации СО2 в атмосфере, может составить около 4 Вт/м², в тоже время неопределенности, связанные с учетом климатообразующей роли атмосферного аэрозоля и облаков, при численном моделировании климата, достигают десятков и даже 100 Вт/м²;
3) результаты численного моделирования климата, обосновывающие гипотезу парникового глобального потепления, якобы согласующиеся с данными наблюдений, представляют собой не более чем подгонку к данным наблюдений;
4) рекомендации об уровнях сокращения выбросов ПГ, опирающиеся на эти результаты, лишены смысла и могут иметь далеко идущие негативные социально-экономические последствия».
Кондратьев К.Я. не отрицает современного потепления климата, но объясняет его цикличностью. Ученый подчеркивал неполноту наших знаний об эмиссии и стоках ПГ; указывал на недостаточный учет вклада облаков в переносе радиации, изменение альбедо земной поверхности; влияние солнечно-атмосферных взаимосвязей, аэрозолей, мирового океана на климат. В дискуссиях академик касался вопросов оценки неопределенности результатов моделирования климата, соотношения вкладов природных и антропогенных факторов, влияющих на температуру земной поверхности и приземного воздуха. Он считал, что отсутствует достоверная оценка вкладов антропогенных факторов в формирование современного климата.
Отмечая общую тенденцию изменения климата и недостатки, присущие моделям математического прогнозирования, К. Кондратьев утверждает: главная проблема оценки в полноте понимания процессов, происходящих в системе «атмосфера – гидросфера – криосфера – литосфера – биосфера», подверженной различным внешним воздействиям. Считает естественным не постепенное потепление, а достаточно резкие изменения климата. Предлагает наряду с постепенным потеплением климата (порядка 0,3 °С за 10 лет) ввести сценарий "резкого глобального изменения", для которого типично внезапное повышение температуры в течение промежутка времени порядка 1–10 лет. Логично, когда количественные изменения с течением времени преобразуют качественно климат. Температура существенно влияет на поведение ледников. Однако имеются исключения, например, катастрофический сход ледника Колка (20.09.2002 г.), когда без заметных признаков начала подвижки, ледник внезапно покинул свое ложе. Революционной идеей нелинейного роста глобальных температур ученый разрубает "гордиев узел". Таким образом, как бы снимается противоречие между поступательным изменением климата и резкими колебаниями в течение года. Уже не нужно «нырять» вглубь происходящих процессов, чтобы искать для глобальных климатических изменений обобщающую причину. Волюнтаристский подход к решению проблемы, предложенный академиком К.Я. Кондратьевым, не способен помочь обосновать наблюдавшиеся изменения и восстановление температуры на огромных территориях (~100 тыс. км²) в течение полутора месяцев, а на локальных территориях в течение нескольких суток [25].
Климатическая доктрина РФ признает правомерность гипотезы об антропогенной составляющей глобального потепления. По Киотскому протоколу для Российской Федерации средний уровень выбросов парниковых газов в атмосферу в 2008–2012 гг. был ограничен базовым объемом выбросов 1990 г. За этот период в России было субсидировано порядка 100 проектов по снижению выбросов парниковых газов в рамках Киотского протокола. Не вызывает сомнений, что ограничение промышленных выбросов в атмосферу – полезное мероприятие. Насколько эффективным было принятое решение? Без знания причины увеличения среднегодовой температуры на планете, не ответить на вопрос: была ли острая необходимость выделять средства на борьбу с мифической угрозой? Более перспективным, на наш взгляд, было бы направление материальных и интеллектуальных ресурсов на поиск и нейтрализацию источника, создающего изменения климата.
6. Электромагнитные излучения и активность катаклизмов
Риск и угрозу жизни на определенных территориях представляет реализация природных опасностей, присущих этой местности, в форме неблагоприятных природных явлений и процессов. Академик Осипов В.И. считает, что именно опасности являются природными причинами чрезвычайных ситуаций, в том числе стихийных бедствий и катастроф [18]. Человек, воздействуя на природную среду, провоцирует развитие новых видов опасностей, получивших название техноприродных. К таким опасностям относят: наведенную сейсмичность, подтопление, оползни, карстово—суффозионные явления, различные техногенные физические поля и др. Суть наведенной сейсмичности заключается в том, что антропогенные воздействия могут приводить к изменению эффективных напряжений на контактах крупных блоков Земли. Мировая практика показывает, что при строительстве водохранилищ до 10 % плотин, созданных на высоту до 90 м, вызывают наведенную сейсмичность; у плотин высотой более 90 м – 21 %. Аналогичный эффект может возникать при закачке флюидов в глубокие горизонты земной коры, захоронении загрязненных вод, создании подземных хранилищ жидкостей и газов, законтурном обводнении месторождений углеводородов с целью поддержания пластового давления и в ряде других случаев. По мнению Осипова В.И., горные породы внутри Земли, накапливают внутренние перенапряжения. Изменение напряженного состояния служит триггером сейсмического события, подготовленного природой. Разрядка сопровождается высвобождением энергии пород, что увеличивает частоту проявлений землетрясений.
Поиск связи возмущений атмосферного электрического поля (АЭП) и процессов в земной коре предпринял в конце XIX в. английский сейсмолог Д. Милн. В Императорской метеорологической обсерватории в Токио с 1888 г. велась непрерывная регистрация электрического потенциала атмосферы. Д. Милн проанализировал годовой массив результатов наблюдений и связал по времени аномальные изменения потенциала атмосферы с землетрясениями в Японии. В СССР интерес геофизиков к элементам приземного атмосферного электричества, связанным с процессами в земной коре, возник в начале XX века. За два часа до разрушительного Джалал—Абадского землетрясения в 1925 г., на расстоянии 120 км от эпицентра события профессор Е.А. Чернявский наблюдал возмущения электрического потенциала атмосферы сложной формы при очень спокойной погоде. Он описал событие: «В день, когда нас поразило необычное поведение нашего прибора, небо было ясное. Однако аппаратура со всей очевидностью показывала – в атмосфере разразилась "электрическая буря" с чрезвычайно высоким потенциалом. Каким именно – измерить не удалось, так как стрелка прибора сразу же ушла за пределы шкалы. А два часа спустя разверзлась земля. Мы видели трещины шириной в 1,5–2 и длиной до 40 м. Тогда-то я и подумал: может, землетрясение и было причиной аномального состояния атмосферного электрического поля» [26]. Явления, связанные с процессом подготовки землетрясений, Е. Чернявский наблюдал еще два раза.
В истории СССР и РФ имеются длительные наблюдения за температурными аномалиями в континентальных масштабах. Институт космических исследований Российской академии наук (ИКИ РАН) – головной академический институт по исследованию и использованию космического пространства, основан 15 мая 1965 года декретом Совета Министров СССР. В 1992 году его переименовали в Институт космических исследований РАН. Измерение потока ИК—излучения в Среднеазиатском регионе в 1980 и 1984 годах, уходящего ежесуточно из разломов в предрассветное время, показало, что в одних и тех же зонах, некоторых крупных тектонических нарушений, эпизодически возникают положительные аномалии излучения. Анализ космических тепловых снимков поверхности Земли в диапазоне излучения 10,5–11,3 мкм показал, что по сравнению с сопредельными блоками над некоторыми структурами Среднеазиатского
