— Почему в Китай? – смеялись матросы. – Чудные эти английцы!
Ла‑Манш встретил миноносец свежей погодой. При четырехбалльном ветре «Батум» сильно зарывался носом, однако на курсе держался хорошо.
— Для полной проверки нам нужен шторм баллов в шесть – восемь! – высказал свои мысли Измаил младшему офицеру «Батума» лейтенанту Залесскому.
Тот только хмыкнул:
— Этот эксперимент может стать для всех нас последним!
— Ничего, – успокоил его Зацаренный, – корабль новый, машина – зверь, пробьемся!
В Плимуте пополнили запасы угля и взяли курс на Брест (Франция). Утром 22 июня открылся остров Уэссэн, за ним уже перекатывал свои огромные валы Бискай. Относительно стоянки в Бресте Зацаренный оставил в дневнике следующую любопытную запись: «Приход “Батума” удивил французов, как они говорили, французские моряки сомневались, что мы идем далеко, а когда узнали, что решено Бискайскую бухту пересечь прямо, а не идти по берегу ее, то этому решительно не хотели верить». Французские моряки трусами никогда не были, и за свои слова они отвечали: ведь Бискай – это всегда страшно!
Но пока в брестских портовых кабаках спорили, пойдут русские столь гибельным путем или нет, «Батум» уже по самые дымовые трубы вонзился клином в бискайские волны. Жуткий шторм ставил стотонную миноноску почти на попа. С оглушительным треском десятками летели заклепки. Из статьи Измаила Зацаренного о бискайском шторме, опубликованной позднее в «Морском сборнике»: «Наутро 25‑го задул ветер и засвежел к вечеру до 5 баллов с огромной для миноноски волною. Миноноска не качалась, ее бросало; она рыскала… держать по румбу было очень трудно, по компасу – невозможно, картушка от качки и ударов ходила вкруговую, правили по звездам и облакам… Ни одна волна не прошла мимо миноносца, все через нас с носа в корму; мы были мокрее мокрого; несмотря на дождевики, продрогли так, как редко приходится».
Из‑за малочисленности команды практически все время стояли в одну смену. Моряки знают, что это такое. Помощник командира лейтенант Залесский – за впередсмотрящего, привязав себя крепким концом, механик поручик Яковлев – в машине, а сам Измаил Зацаренный – на кормовом штурвале. Лишь иногда Измаил Матвеевич позволял себе немного расслабиться – поменяться с Залесским местами…
Но вот позади остались триста сорок миль штормового Биская. Впереди ждал отдых в Лиссабоне. В это время с «Батумом» произошел весьма курьезный, но вместе с тем и поучительный случай. Снова предоставим слово самому Измаилу Матвеевичу: «…Не только удивлялись плаванию миноноски, но и как будто боялись ее; на этом переходе до Лиссабона мы встретили коммерческий пароход и стали придерживаться к нему так, без всякой цели, просто показать русский флаг. Пароход, подняв норвежский флаг, стал салютовать нам и вместе с тем положил руль в сторону; мы к нему – он от нас и уже повернул почти назад на 16 румбов, когда мы бросили его и взяли старый курс; что думалось в это время капитану парохода? Интересно было знать…»
Прошли Гибралтар, спустились к Алжиру. Погода улучшилась, но теперь донимала страшная жара. И если наверху она переносилась сносно, то в машине ртутный столбик поднимался до 50°С… В итальянском порту Фиуме стали в завод на установку торпедных аппаратов. Бывший там вице‑адмирал Лихачев поздравил Измаила с успешным переходом, пожелал благополучно добраться до Николаева. Там же провели торпедные стрельбы – и снова в путь.
У Далмации встретили международную эскадру. В ее составе и наши: фрегат «Светлана» да клипер «Жемчуг». Командир российского отряда контр‑адмирал Кремер, связавшись по телеграфу с Петербургом, передал Зацаренному приказание: следовать по своему маршруту. Стараясь не терять ни минуты, Зацаренный непрерывно экспериментировал на ходу, заставляя «Батум» ходить в различных режимах. Босфор проскакивали ночью, боясь быть раздавленными каким‑нибудь шальным купцом. Но вот, наконец, и долгожданный Николаев!
Ранним утром 21 августа 1880 года «Батум» вошел в Ингул и вскоре положил свой пятипудовый якорь против городского бульвара. Небывалый в истории мореплавания переход был блестяще завершен!
Заслуги командира были отмечены орденом Святого Святослава 2‑й степени. Зацаренный отнесся к этому равнодушно.
— Плавание мое убедило неверующих, что на миноносцах плавать и воевать в открытых морях не только можно, но и должно! – заявил он, выступая в Николаевском морском собрании. – Дай бог, чтобы результатом этого рискованного эксперимента стало создание еще более сильных миноносок‑крейсеров. В этом вижу я будущее нашего флота.
В истории российского флота миноносец «Батум» – особая страница. Именно с него начинается история мореходных миноносцев и эсминцев, составивших целую эпоху и вынесших на своих плечах не одну войну.
А жизнь продолжалась. Вскоре после возвращения Измаил Матвеевич обрел семью. В апреле 1879 года он женится на дочери надворного советника Благовещенского Марии. Почти одновременно, как известно, женился и Степан Макаров. Черноморские женихи‑герои были тогда нарасхват.
В 1881 году у Зацаренных родился сын, названный в честь отца Измаилом. О судьбе Измаила‑младшего автору ничего не известно. Ничего не известно и о том, насколько счастливой была семейной жизнь Измаила. Впрочем, в семьях, где сыновей называют в честь отцов, обычно царит любовь.
Семья Зацаренных вообще отличалась крепкими узами и взаимопомощью. Тот же Измаил до конца своей жизни был очень близок со своей сестрой. Наряду с этим он всегда уделял много внимания и своим младшим братьям Василию и Александру. Оба, по примеру Измаила, окончили Морское училище и вышли в морские офицеры.
Когда в 1877 году, когда Измаил отправился воевать на Черное море, средний Василий плавал гардемарином на броненосце «Перун». Неизвестно, по какой причине, но он демонстративно отказался исполнять приказания старшего офицера. Случай был настолько вопиющий, что командующий эскадрой адмирал Бутаков был вынужден отдать строптивого гардемарина под суд. Решением особой комиссии Василий был посажен под арест в крепость на четыре месяца. Немало сил пришлось приложить и Измаилу, и всей родне, чтобы заставить Василия написать прошение о помиловании. На «исправление» Василий Зацаренный был отправлен на Дунайскую флотилию. Там он отличился в боевых делах, и по ходатайству командующего император соблаговолил «не считать понесенного им штрафа препятствием к награждениям и повышениям по службе».
Именно Василию суждено было продолжить боевую славу рода Зацаренных. В годы Русско‑японской войны он, будучи командиром эскадренного броненосца «Победа», будет отважно сражаться в Порт‑Артуре. Впоследствии Василий Зацаренный станет полным адмиралом и членом Адмиралтейств‑совета.
Что касается младшего из братьев Зацаренных, Александра, то он все время служил на Балтике. Ничем особым по службе Александр не отличился и был уволен в отставку с должности старшего офицера броненосца береговой обороны «Адмирал Чичагов» в 1906 году.
Что касается самого Измаила Зацаренного, то после командования «Батумом» он получил «за отличие» чин капитана 2‑го ранга и был переведен на Балтийский флот. Там Измаил Матвеевич три года отплавал старшим офицером на фрегате «Дмитрий Донской», а затем получил под начало монитор «Броненосец». Но вывести в море «Броненосец» Зацаренному было уже не суждено. Поразившая его болезнь оказалась беспощадной и скоротечной…
В отношении смерти Зацаренного существует определенная загадка. Дело в том, что в последние годы жизни у Зацаренного быстро прогрессировала психическая болезнь. Чем она была вызвана, однозначно сказать сложно, возможно, стала следствием запредельных психологических нагрузок в годы войны, возможно, виной тому была наследственность. Как бы то ни было, но болезнь изматывала Зацаренного и душевно, и физически. Шансов же на излечение не было никаких. По одной из версий, во время очередного нервного припадка Зацаренный и наложил на себя руки. По другой версии, он сделал это вполне осознанно, не выдержав почти никогда не прекращавшихся страшных головных болей, поставив точку в своей жизни по‑офицерски – револьверной пулей в висок.
Его сердце навсегда остановилось ранним утром 8 ноября 1887 года, когда солнце только еще начинало вставать из‑за водной глади. Было Измаилу Матвеевичу Зацаренному лишь тридцать семь лет… Сколько он успел сделать для России за эти годы, сколько мог бы еще сделать?
Что добавить к сказанному? То, что долгие годы пенил черноморскую волну миноносец с именем героя на борту, а многие поколения морских кадет учились основам тактики по знаменитым атакам лейтенанта Зацаренного.
