Уильям Истерли - В Поисках Роста

Не исключено, что такая политика и является питательной средой для кор­рупции. И все-таки это не полностью объясняет нам, почему власти выбирают пагубную для роста политику. Ведь чем выше средние доходы в экономике, тем больше у политиков возможностей для взяточничества. У богатой эконо­мики украсть можно гораздо больше, чем у бедной. Поэтому использование убивающей рост политики для воровства ударяет по самим же политикам. Да­же политики-воры хотят, чтобы их экономика росла быстрее и они могли бы воровать больше. Так что если политики — это тоже люди, реагирующие на стимулы, почему они выбирают политику, уничтожающую рост?

Многое из одного

Рассуждая так, мы упускаем из виду важную вещь. Правительство — это не единый всеведущий деятель. Это коалиция политиков, представляющих раз­ные фракции. Именно эта множественность приводит к выбору губительной для роста политики.

Попробуйте провести следующую аналогию. Представьте месторождение нефти, которое проходит через границы моих владений и ваших. Закон указы­вает, что тот, кто владеет землей, скрывающей нефтеносные недра, может до­бывать эту нефть. Так что право добывать нефть из этого месторождения при­надлежит нам обоим. Известно, что чем быстрее выкачивается нефть из место­рождения, тем ниже будет его общая отдача. Так что, будем мы с вами воздер­живаться от быстрой выкачки нефти, чтобы подольше сохранить потенциал месторождения? Конечно нет. Каждый из нас постарается выкачать из земли как можно больше, прежде чем сосед наложит на нефть свою лапу. В итоге мес­торождение будет давать меньше нефти, потому что мы выкачиваем ее так бы­стро. Мудрецы, пока мы стремительно расходуем невозобновляемый ресурс, станут философствовать о нашей саморазрушительной жадности. Но мы дей­ствуем совершенно рационально. Для определения такой ситуации существу­ет даже особый термин — «трагедия общих ресурсов».

Теперь представьте, что залежи нефти находятся на моей территории. Я бу­ду выкачивать нефть осторожно, так, чтобы сохранить максимальный потен­циал месторождения. В предыдущем примере именно само существование раз­ных претендентов на месторождение вызывало наше саморазрушительное по­ведение, которое ударило по нам обоим.

Это важнейшее наблюдение в сфере политической экономики. Плохую го­сударственную политику порождает существование поляризованных по инте­ресам групп, каждая из которых действует с учетом собственной выгоды. В более поляризованных обществах правительственная политика хуже, чем в бо­лее консолидированных. Любой фактор, вызывающий поляризацию, ухудшит политику, а это в свою очередь снизит рост. Например, группы в многонацио­нальных коалициях Ганы могли бы прийти к следующему компромиссу: пред­ставитель каждой группы будет отвечать за одно направление политики. Один будет определять премию черного рынка, другой — скорость печатания денег и инфляции, третий — бюджетный дефицит, четвертый — отрицательные ре­альные процентные ставки.

При таком компромиссе каждый представитель группы будет выбирать та­кую политику, чтобы максимизировать свой доход, не заботясь о том, как его выбор повлияет на доходы остальных. Например, высокие отрицательные ре­альные процентные ставки, установленные представителем номер 4, создают стимулы держать деньги за границей. Ганские экспортеры будут скрывать ис­тинный размер выручки и оставлять разницу на зарубежных банковских сче­тах. Это снижает доход чиновника 1, отвечающего за премию черного рынка, потому что его доход зависит от экспортеров, которые вынуждены конверти­ровать выручку по официальному обменному курсу. Чиновник 1 перепродает валюту по курсу черного рынка, чтобы получить прибыль. Чем меньше денег поступает в страну от экспортеров, тем меньшую прибыль он будет получать.

У чиновника 2 доход тоже будет меньше, потому что от печатания денег до­ход тем больше, чем больше денег в стране. Если деньги держат вне страны, чи­новник 2 получает меньше дохода от «инфляционного налога». И чиновник 3 не может установить достаточно высокий дефицит бюджета, потому что внут­реннее финансирование бюджетного дефицита также осуществляется из внут­ренних финансовых активов. Чиновник 4 устанавливает реальную процент­ную ставку на таком уровне, чтобы получать максимум прибыли от дешевых займов, не принимая во внимание последствия своих действий для чиновни­ков 1, 2 и 3. Поэтому чиновник 4 устанавливает реальную процентную ставку на более низкой отметке, чем сделал бы, если бы задумывался о том, как его дей­ствия влияют на других чиновников.

Мы можем разыграть историю иначе и сказать, что чиновник 1 тоже не при­нимает во внимание эффект существования премии черного рынка для чинов­ника 4. При высоком размере премии черного рынка для экспортеров снова возникает мощный стимул продавать часть своего товара «под прилавком» и класть деньги на иностранный банковский счет. Это означает, что на внутрен­них банковских счетах будет меньше денег, а следовательно, чиновнику 4 бу­дет доступен меньший объем средств для получения дешевых займов и даль­нейшего реинвестирования полученных средств в высокоприбыльные активы. Чиновник 1 устанавливает премию черного рынка на более высоком уровне, чем сделал бы, если бы думал о том, как его действия отразятся на чиновнике 4. Все чиновники используют общий ресурс, не принимая во внимание после­дствия своих действий для остальных.

Сравните это с тем, что случилось бы, если бы ганский лидер был силен, а группы интересов слабы. Он контролировал бы размер премии черного рынка, скорость печатания денег и инфляцию, дефицит бюджета и реальную процент­ную ставку в Гане. Он принимал бы во внимание влияние одного показателя на остальные, потому что получал бы доход от них от всех. Он установил бы более низкий уровень реальной процентной ставки, более низкий уровень инфляции, более низкий дефицит бюджета и более низкую премию черного рынка, чем по­лучается в случае с четырьмя чиновниками. Поляризация между отдельными группами интересов создает множественность деятелей. А они выбирают более губительные для роста варианты политики, чем сделал бы один деятель.

Не спешите делать вывод, что лучшей системой для экономического разви­тия является автократия. Автократы могут стремиться к удовлетворению мно­жественных групп интересов точно так же, как происходит и при демократии. Ключевое расхождение здесь заключается не в различиях между автократией и демократией (нет данных, что одно для роста лучше, чем другое). Оно заклю­чается в разнице между слабым центральным правительством, состоящим из коалиции поляризованных фракций, и сильным центральным правительст­вом, в котором царит консенсус.

Поляризация в слабых правительствах объясняет, почему правительства так часто совершают нелогичные поступки, убивая курицу, несущую золотые яй­ца. Поляризация может объяснить, почему был уничтожен экспорт какао в Га­не, упавший с 19 % ВВП в 1950-е гг. до 3 % ВВП в 1980-е. Каждая группа в пра­вительстве получала свой доход от налога на экспортеров какао, не принимая во внимание влияние своих действий на остальные группы. Возможно, одна группа учредила закупочную комиссию по какао и определила цену, которую будут получать экспортеры. Представьте себе, что другая группа контролиру­ет премию черного рынка и потому определяет, чему будет равна цена произ­водителя в твердой валюте. Если эти две фракции действуют независимо друг от друга, они будут облагать производителей какао более тяжелым налогом, чем если бы налог на какао ввел один чиновник. Каждая фракция старалась по­лучить от какао как можно больше. Уничтожение экспорта какао в Гане — это примерно то же самое, что максимально быстрая добыча нефти из общего мес­торождения.

Время пообедать

Сходная логика может объяснить, как в поляризованной экономике вы­ходит из-под контроля бюджетный дефицит. Я приведу еще одну аналогию. Предположим, мы вшестером идем обедать и заранее решаем, что каждый из нас оплатит равную долю счета. Когда мы заказываем обед, я знаю, что буду платить только одну шестую за любое блюдо, которое закажу. Если я закажу омара за 24 доллара вместо равиоли за 12, я приплачу всего два доллара. Каж­дый производит тот же подсчет, и в результате каждый платит больше, чем ес­ли бы платил только за себя. Это еще одна вариация на тему общего нефтяного ресурса. Я принимаю во внимание последствия своих действий для собствен­ного бюджета, а не для бюджета группы.

Похожая ситуация возникает, когда множество представителей групп опре­деляют национальный бюджет. Если существует шесть групп интересов рав­ной величины, я буду нести только одну шестую стоимости любого проекта, который предложу от лица своей группы. Каждый из остальных пяти предста­вителей рассуждает так же. Поэтому у нас больший бюджет и больший дефи­цит бюджета, чем если бы весь бюджет определял кто-то один. Каждый из нас, представителей, только реагирует на стимулы, но результаты для нации полу­чаются не слишком хорошими.