Прошу заметить, что перераспределение — совсем не то же самое, что субсидии бедным, о необходимости которых я говорил, касаясь проблем выхода из ловушек нищеты. Субсидии должны предоставляться бедным для создания их будущих доходов. А перераспределение, которое совершается при высоком неравенстве, меняет структуру текущего потребления. Это происходит потому, что при высоком неравенстве стимулы инвестировать в будущее, в том числе в будущее бедных, слабы.
Одно из объяснений разницы в темпах экономического роста Восточной Азии и Латинской Америки заключается в том, что восточноазиатская земля была распределена гораздо более равномерно, чем латиноамериканская. Как же произошло это неравномерное распределение земли в Латинской Америке?
Выборы олигархии
Существуют трудноуловимые связи между ростом, демократией, образованием и неравенством. Представьте, что элита общества обладает исключительной властью и предоставляет право голоса только богатым землевладельцам. Такая ситуация была обычной в Соединенных Штатах начала XIX в., во многих европейских странах до конца XIX в. и в латиноамериканских странах даже в XX в. Спрашивается, будет ли олигархия голосовать за бесплатное всеобщее образование? И как влияет на это уровень общественного неравенства?
Голосующей элите есть что взвешивать. С одной стороны, введение всеобщего образования повысит темпы роста, потому что образование увеличит производственный потенциал бедного большинства. С другой стороны, массовое образование ведет к массовому участию в политике. Получившие образование бедняки будут агитировать за предоставление им права голоса. А затем бедное большинство может проголосовать за перераспределение земли от элиты к большинству, что понизит темпы роста. Итог, таким образом, зависит от начальной степени неравенства.
Там, где социальное неравенство слишком значительно, олигархи проголосуют против всеобщего образования. Средний уровень дохода населения, за вычетом богатой элиты, останется низким. Поэтому общество останется резко неоднородным и недемократичным. Данные подтверждают такое предположение: общества с сильно выраженным социальным неравенством действительно менее демократичны и в них меньше гражданских свобод [8].
В обществе с относительно равным населением элита проголосует за массовое образование. Богатое меньшинство будет уверено, что даже если образованные массы станут добиваться права голоса, они все же не станут голосовать за перераспределение — потому что в обществе с минимальными социальными контрастами выгоды от перераспределения по сравнению с выгодой от роста малы. От большей производительности людей с более высоким образованием выиграют все. И действительно, мы обнаруживаем, что в странах с широким средним классом общий уровень образования выше, чем в странах, где средний класс составляет незначительную долю населения.
Экономические историки Кен Соколофф и Стенли Энгерман утверждают, что эта связь объясняет столь большие различия в развитии Северной и Южной Америки. В Соединенных Штатах и Канаде безграничное предложение земли позволяло существовать большому количеству фермерских семей. Они составляли средний класс, который обеспечивал в Северной Америке сравнительно малую степень неравенства. (Проведя детство среди фермеров в Огайо, я и не подозревал, что эти мужики в кепках — часть секрета нашего процветания.) Что касается Южной Америки, то там основная прибыль извлекалась на шахтах и сахарных плантациях. Олигархи делали это при помощи рабов и неграмотных крестьян. И шахты, и плантации с самого начала были сосредоточены в руках элиты — что неизбежно при таких масштабных операциях в комбинации с покровительством. (Экономики, состоящие из шахт и плантаций, по сегодняшний день характеризуются относительно высоким уровнем социального неравенства.)
И вот Северная Америка развилась в богатую территорию с высоким уровнем образования и всеобщим избирательным правом. А Южная Америка осталась, не считая узкой олигархической прослойки, бедной территорией с политической властью, узурпированной элитой.
Ситуация Южной Америки не уникальна для третьего мира. В Пакистане уровень грамотности в сельской местности — особенно среди женщин — один из самых низких в мире. «Правящие элиты, — отмечает исследователь, — считают целесообразным поддерживать низкий уровень грамотности. Чем ниже доля грамотных людей, тем ниже вероятность, что правящая элита будет смещена» [9].
Подводя итог, можно сказать, что поляризация как следствие неравенства — верный путь к экономическому отставанию. При такой ситуации либо популистские правительства будут стремиться к перераспределению доходов в пользу своих сторонников, либо элиты будут подавлять демократию и массовое образование. В худшем случае популистские демократии и олигархические диктатуры станут сменять друг друга, делая политику окончательно непредсказуемой (что само по себе вредно для роста). Данные подтверждают, что страны, в которых неравенство очень велико, политически более нестабильны и подвержены революциям и переворотам [10]. И напротив, в обществах с широким средним классом действуют стимулы, благоприятные для роста, политический режим отличается стабильностью и жизнь развивается по демократическим законам.
Этническая ненависть и рост
Поляризация по уровню дохода — не единственный тип социального разделения, который может расколоть общество на враждующие фракции. Другой распространенный феномен — этническая поляризация. Из примера с Ганой мы уже убедились в том, как велика в проведении плохой политики роль групп интересов, основанных на этнических различиях. Хотя этнические конфликты — известный исторический факт, экономисты уделяли им на удивление мало внимания. Это упущение выглядит еще более странным, если учесть что в теории политической экономии в последнее время активно разрабатывается тема конфликтов между поляризованными группами интересов. Что лучше подходит под определение поляризованных групп интересов, чем этнические группы, которые ненавидят друг друга?
Наиболее очевидный знак этнической поляризации — кровопролитие. Этнические группы, убивающие друг друга, — постоянная тема современных выпусков новостей, от Руанды и Боснии до Косова. Этнические чистки существуют по крайней мере с римских времен, и римляне оказывались и исполнителями, и жертвами. В 146 г. до н.э. римляне захватили греческий город Коринф. Они уничтожили его дотла, убили многих жителей, изнасиловали множество женщин и затем продали всех оставшихся в живых коринфян в рабство. Что посеешь, то и пожнешь. В 88 г. до н.э. царь Митридат VI Понтийский вторгся на римскую территорию в Малой Азии. Он посоветовал азиатским должникам перебить их римских кредиторов. Азиаты убили 80 тысяч римлян [11].
Перечень этнических побоищ велик. Неполный список жертв таких чисток начиная с римских времен включает датчан в англосаксонской Англии в 1002 г.; европейских евреев во время Первого крестового похода в 1096-1099 гг.; французов на Сицилии в 1282 г.; французов в Брюгге в 1302 г.; фламандцев в Англии в 1381 г.; евреев на Иберийском полуострове в 1391 г.; обращенных евреев в Португалии в 1507 г.; гугенотов во Франции в 1572 г.; протестантов в Магдебурге в 1631 г.; евреев и поляков на Украине в 1648-1954 гг.; коренное население Соединенных Штатов, Австралии и Тасмании в XVIII и XIX вв.; евреев в России в XIX в.; французов на Гаити в 1804 г.; арабов-христиан в Ливане в 1841 г.; турецких армян в 1895-1896 гг. и 1915-1916 гг.; христиан-несторианцев, якобитов и маронитов в Турецкой империи в 1915-1916 гг.; греков в Смирне в 1922 г.; гаитян в Доминиканской Республике в 1936 г.; еврейский Холокост на оккупированной Германией территории в 1933-1945 гг.; сербов в Хорватии в 1941 г.; мусульман и индусов в Британской Индии в 1946-1947 гг.; китайцев в 1965 г. и тиморцев в 1974-м и 1998 гг. в Индонезии; игбо в Нигерии в 1967-1970 гг.; вьетнамцев в Камбодже в 1970-1978 гг.; бенгальцев в Пакистане в 1971 г.; тутси в Руанде в 1956-1965 гг., 1972 г. и 1993-1994 гг.; тамилов в Шри Ланке в 1958-м, 1971-м, 1977-м, 1981-м и 1983 гг.; армян в Азербайджане в 1990 г.; мусульман в Боснии в 1992 г.; албанцев и сербов в Косове в 1998-2000 гг. [12]. Чтобы показать, насколько этот список не полон, замечу, что политолог Тед Герр насчитал в мире пятьдесят этнических конфликтов только в 1993-1994 гг. [13].
В новом тысячелетии уже гремят очередные этнические войны. Вот что писала про Конго газета Washington Post 16 февраля 2000 г.:
«В этой стране, куда съехались воевать люди со всей Африки и которой словно бы никто не правит, последствия хаоса выражаются самым жутким образом. 7000 человек были убиты и 150 тысяч изгнаны из домов в далеких лесных деревушках над озером Альберта на северо-востоке Конго с июня, когда, по словам местных жителей и международных волонтеров, началась жестокая этническая резня из-за спора о владении одним холмом. Члены племени ленду, вооруженные мачете и стрелами, двигались от деревни к деревне, убивая и калеча людей. По сторонам дороги стоят выжженные хижины. Конфликт между земледельцами-ленду и скотовода-ми-хема отражает воинственную атмосферу, царящую в Конго — стране, которая все глубже погружается в пучину гражданской войны, начавшейся в 1996 г.».
