успели они эту прекрасную картину нарисовать, как принялись пересматривать дела реабилитированных – и, говорят, первые несколько тысяч уже пересмотрели. Я пытаюсь представить – вот за человеком приехал ночью черный воронок, вот в доме все перерыли, вот он бросил последний взгляд на жену, постаревшую за одну ночь, на заплаканного ребенка. Вот он стоит в кабинете у следователя – лампа светит в глаза, спать нельзя, сесть нельзя: сутки стоит, двое, трое, ноги распухают так, что приходится снять ботинки. Следователи, сменяя друг друга, приходят с утра свеженькие, а он все стоит. Наконец, падает в обморок, его уносят в камеру, на следующий день начинается все сначала. Или его сразу избивают в кровь. Или зажимают дверью половые органы. Или стягивают череп железным обручем, так что он сходит с ума от боли – привет достославной инквизиции. Или… – впрочем, какая разница, как именно рождался фантастический протокол – «во время поездки в Польшу был завербован / испытывая ненависть к советской власти, портил станки/замышлял убить товарища Сталина / подрывал деятельность комсомольской организации / под видом руководства историческим кружком организовал бандподполье с целью свержения…» – и как именно появлялась под такими страницами со следами крови неузнаваемая прыгающая подпись. Главное, что теперь такой человек, которому стараниями родственников вернули – не отнятую жизнь, не имущество, не разрушенную семью, а только одно – честное имя, лишается этого имени во второй раз. И это второе преступление – лишение обретенного имени, мне кажется, чуть ли не хуже первого – убийства в застенках НКВД или отправления в ГУЛАГ. Потому что первое – откровенное убийство и грабеж, по праву силы победившей шайки, а второе – запредельно циничное надругательство над мертвыми. Это наш Хэллоуин по-русски.
Как вы помните, у нас теперь новая доктрина... - Tatiana Voltskaya | Facebook
October 16, 2024 04:40
Telegram: Contact @natalyagromovadnevnik
НатальяГромова https://verstka.media/zachem-rossiyane-edut-v-okopy Посмотрела материал "Верстки" о том, как россияне приезжают в Москву, чтобы заключить контракт на 3,5 миллиона рублей. Пойти убивать и умирать на невойну. Стоят в очереди на Тимирязевской. Рассказывают корреспондентам, зачем им это нужно. Главный вывод вовсе не в том, что всем этим тысячам нужны деньги и они убегают от сложных житейских ситуаций; самое существенное, что они формулируют, не впрямую, конечно, что им не нужна жизнь как таковая. Проблема простая и страшная - людям вообще непонятно, зачем жить. Вот они сами формулируют, что пили, ели, наделали и бросили детей, или даже вырастили их, а дальше-то, что? Умереть за Родину? Ну об этом говорят всего несколько человек, а многие, туманно, но в целом - ясно, надо, хоть что-то делать. Там – на фронте движуха! Поразила молодая женщина с двумя детьми - одному пять, другому год. Кто будет растить ее детей? Бабушка и муж. Так и сказала. Отбиты инстинкты. Или просто жить (как существование) - скучно. Здесь встает вопрос, который часто боялись произносить вслух, большинство людей не знают, зачем они родились на свет и что они тут делают. Они пьют, садятся на наркотики, убивают друг друга, идут на войну, чтобы, куда-то спрятаться от этого вопроса. Он довлеет даже над инстинктом продолжения рода. Это же главный вопрос существования. Война его полностью обнажает. Война делает его самым существенным. Есть жизнь с ее протяженностью и заботами, с обязательствами, выбором, болью (удовольствия оставляем за скобками), а есть манящая для этих людей вспышка смерти, конец как точка, как отрицание бессмысленности своего появления на свет, неучастия. отрицания, "а нам все равно" и тд. Война как способ разорвать и растоптать все вопросы и ответы. И тут страшное, если человеку не нужна своя жизнь, то он с легкостью уничтожает и другую. Я не говорю про вождей и начальников – эти питаются смертями. Однако и царь давно мучается скукой и бессмысленностью существования. Это написано на его пустом и невыразительном лице.
Telegram: Contact @natalyagromovadnevnik
October 16, 2024 04:35
Telegram: Contact @v_pastukhov
Vladimir Pastukhov Можно сколько угодно корчить из себя сверхдержаву, но факт остается фактом: Россия потеряла большой космос, превратившись из космического гиганта в космического карлика. Она уже даже не в задних рядах партера, а заперлась на галерку, пропустив вперед не только США, Евросоюз и Китай, но, похоже, уже и Индию с Японией. Приблизительно то же самое можно сказать о термоядерном синтезе, где когда-то за СССР было лидерство, о квантовых исчислениях, где лидерства никогда не было, но теперь уже и не предвидится, и о десятках других прорывных направлений технологической революции, за которой Россия наблюдает теперь из окопов Донбасса, приделывая крылышки с моторчиками к авиабомбам прошлого столетия. Мы чужие на этом празднике жизни, – сказали бы по этому поводу классики и были бы правы. А как же, спросите вы, «Кинжалы», «Авангарды», «Сарматы» (ну, последние, - если все-таки взлетят), атомоходы, которые то погружаются под лёд, то лезут на лед, С-300, С-400 и С-500, которые худо-бедно, но хотя бы Кремль прикрывают, и, в конце концов, как те самые «Искандеры», которых не надо смешить? Все это как раз и создаёт у обывателя иллюзию, что Россия еще ого-го-го какая технологическая держава. Я не буду идти проторенным путем и высчитывать, сколько компонентов в каждом из этих чудес военной техники ворованные или выданные китайцами «под расписку» в долг. В конце концов, не важно - как, важно, что есть. Меня волнует другое: и «Кинжалы», и «Искандеры» при всем их «великолепии» (особенно легко демонстрируемом, когда речь идет о войнах с противником, либо никогда не имевшим, либо сознательно разрушившим собственную «оборону») являются прошлым веком – не в переносном, а в прямом смысле слова (поэтому безо всяких кавычек). Это все еще былое великолепие. Путину повезло в том смысле, что он может позволить себе пару десятков лет оставаться технологическим рантье и паразитировать на советском технологическом капитале. Практически все так называемые «новые» разработки путинской оборонки относятся к разряду вытащенных из запасников, перелицованных или усовершенствованных идей и заготовок советского ВПК. Они обеспечивают Путину некоторое плато технологической стабильности
