группировок: топливно-энергетического комплекса, представленного самим премьером Черномырдиным, металлургического (О.Н. Сосковец) и агропромышленного (А.Х. Заверюха). Деятели металлургии в это время зарабатывали большие деньги на экспорте алюминия и других цветных металлов, не нужных более в таком объеме военной промышленности; у аграрников дела шли хуже, но богатели и они. А вот простые люди, те самые обычные избиратели Бориса Ельцина, всё более нищали. Ваучерная приватизация «по Чубайсу», как правильно сказано в фильме, не дала гражданам России ничего. Антикоммунистические лозунги «демократов» никого накормить не могли, да и они прекратились после смены правительства. Народ именно в 1994-95 гг. перестал верить Ельцину совсем не из-за пьянства президента, а из-за нищеты, особенно ужасной на фоне быстро богатеющих красных директоров, никому еще вчера не известных банкиров и откровенных бандитов. Стоящий за ними КГБ тогда мало кто различал. Чекисты вели себя тихо. Но именно они держали, как и раньше, в своих руках почти все ниточки кукольного театра российской жизни. Ельцин и реформаторы могли именно после указа 1400 сделать решительный шаг, объявить о возвращении собственности всем, ограбленным в 1917-1933 гг., и о настоящей компенсации жизни и лагерного труда обитателей ГУЛАГа. Это бы вернуло Ельцину популярность и окончательно похоронило коммунистов и их попутчиков, вплоть до РНЕ. Но реформаторы не решились на это. Они очень спешили. Гайдар, Чубайс и их друзья наметили путь перехода от командно-административной экономики к рыночной еще на семинарах в местечке Змеиная Горка под Петербургом в 1986-88 гг. Тогда рассматривались три варианта, существовавшие в то время только в теории – управляемый властью коммунистов рынок, в котором сама партийная элита становится бенифициаром (Китайский путь Дэн Сяопина); системная декоммунизация с реституцией прав собственности и люстрацией старой тоталитарной элиты, в первую очередь КГБ (европейский путь), в этом случае бенифициаром становится большинство граждан; стихийный захват собственности теми, кто сумеет это сделать, дикий капитализм – кто смел, тот и съел. Боясь, что второй путь сложен и долог и не испытывая особых нравственных терзаний, реформаторы предложили Ельцину третий вариант, чтобы не удался первый. Возможно, они думали и о своем кошельке, но кто из советских «идеалистов» забывал свое собственное благополучие? И об этом нет ни слова в фильме. 4/ Залоговые аукционы, действительно вбившие гвоздь в гроб коммунизма, по проскочившему в фильме слову Чубайса, одновременно похоронили возможность создания в России рыночной демократии и открыли путь для «Нигерийской модели» капитализма – нищий народ в баснословно богатой и по необходимости авторитарной стране. Думаю, реформаторы были достаточно умны, чтобы понимать политический итог залоговых аукционов. В фильме прекрасно объяснена суть залоговых аукционов, но их цель бесконечно упрощена. Не избирательная кампания «безнадежного» Ельцина, не актеры и плакаты, а необходимость успокоить нищих избирателей, выплатить им долги по зарплате и пенсиям и так запустить рыночный механизм – вот в чем была задача реформаторов. Но на это никаких залоговых аукционов не хватило бы. Распродажа собственности была сделана под выборы, но не для победы на выборах, а для создания новой экономической модели. Это было не сиюминутное решение, но осуществление продуманного плана. И я почти уверен, что Ельцин это понимал. Для запуска рыночного механизма нужны были средства на порядок большие. И Ельцин их смог достать. Об этом в фильме, кстати, нет ни слова, хотя этот факт давно уже известен историкам. Ельцин тайно от правительства и, тем более, парламента, договорился с Францией и Германией о предоставлении быстрых кредитов, «чтобы не победили коммунисты». Личные друзья русского Президента, Президент Франции Жак Ширак и Канцлер Германии Гельмут Коль обещали помочь, хотя это была трудная задача – негласное изъятие из утвержденных национальных бюджетов крупных денежных сумм. На переговоры по составлению кредитных обязательств в Бонн и Париж были отправлены в феврале 1996 г. глава Управления делами Президента Павел Бородин и заместитель министра финансов Михаил Касьянов. Об их миссии не знал даже министр финансов Владимир Пансков. В итоге кредиты были выделены. Франция дала около полутора миллиардов долларов, Германия – три с половиной миллиарда. Деньги поступили на счета России к 1 мая 1996 г. Но так как переговоры велись тайно и в интересах конкретного лица, в случае победы Зюганова на президентских выборах международный скандал был бы теперь неминуем, а возврат долга – проблематичен. 5/ Именно в этой ситуации нового противостояния с коммунистами и КГБ, чекисты подготовили встречный удар – публичное обвинение в коррупции Чубайса и всего штаба реформаторов. Следующим шагом должно было стать обвинение Ельцина в государственной измене. Ради того, чтобы развернуть Россию на китайский путь рыночного коммунизма, «Контора» решилась отозвать поддержку Ельцина и передать ее Зюганову, связав его, конечно, суровыми обязательствами. Именно в этом контексте произошел инцидент с долларами в коробке из-под бумаги. Чубайс и его соратники были уличены в явной масштабной коррупции избирательной кампании. Их арест был делом нескольких часов. Но тут Борис Ельцин нашел силы четко позиционировать себя. 20 июня 1996 г. он произвел переворот. Два самых влиятельных чекиста – директор ФСБ Михаил Барсуков и начальник личной охраны генерал ФСБ Александр Коржаков (верный спутник Ельцина с 1985 г.) были уволены навсегда. Третьим был уволен Олег Сосковец – первый вице-премьер, ответственный за всю российскую индустрию. Чубайс говорит, что Сосковец был «духовным отцом» заговора КГБ, и это не удивительно, ведь залоговые аукционы отбирали у него все заводы, рудники, нефтепроводы, которыми он руководил на китайский рыночный манер с огромной выгодой для себя и своих многочисленных клиентов. С этого момента, с 20 июня 1996 г. КГБ раскололся. Часть его Ельцин привлек к себе на вторых ролях. Генерал ФСБ Николай Дмитриевич Ковалев согласился закрывать глаза на семибанкирщину и был назначен новым директором «Конторы», чтобы отдать свой пост 25 июля 1998 г. совсем уж «слабаку» подполковнику КГБ Путину, которым олигархи думали помыкать легко. Но это уже другая история. С Путиным номер не прошел, но раскол Конторы остался. И он проявился вполне на декабрьских Думских выборах 1999 года, когда блок «Отечество – Вся Россия», возглавляемый Примаковым, Лужковым, Шаймиевым, мэром Петербурга Владимиром Яковлевым и правителем Башкирии Рахимовым открыто призывал к великому пути гениального Дэн Сяопина. Маски были сорваны. Отстраненные от власти 20 июня 1996 г. «товарищи» сплотились. Но Путин не пошел с ними. Он не стал рвать с олигархами, которые его назначали в 1998 директором ФСБ, а в 1999 – премьер-министром. Он встал во главе «Медведя», назначив его главой верного Шойгу. И часть КГБ во главе с генералом Патрушевым была с
